выразить недовольство моей игрой на пианино. Людям, которых раздражает, когда у них над головой играют на пианино, не стоит жить в многоквартирных домах… По-моему, Донован, ты порезал руку. Смотри, она вся в крови. Иди и промой рану под краном.Донован удивленно посмотрел на руку. Он вышел из комнаты и вскоре позвал к себе Джимми.– Эй, что там у тебя? – откликнулся тот. – Неужели ты серьезно поранил руку?– Ничего я не поранил.Голос Донована звучал так странно, что Джимми с удивлением взглянул на него. Тот протянул ему вымытую руку, и Джимми увидел, что на ней нет ни малейшей царапины.– Странно, – нахмурясь, сказал он. – Она была вся в крови. Откуда же тогда кровь? – И тут он вдруг понял то, о чем уже догадался его более сообразительный приятель. – Клянусь Юпитером, – воскликнул он, – видимо, ты испачкался в той квартире. – Он помедлил, обдумывая, что бы это могло значить. – Ты уверен, что это была… э-э… кровь, а не краска?Донован мотнул головой.– Это точно была кровь, – сказал он и вздрогнул.Они обменялись взглядами. Очевидно, мысли их работали в одном направлении.– Мне кажется… – сказал Джимми, – ты считаешь, что мы должны… в общем… опять спуститься туда… и разузнать, в чем дело. Убедиться, все ли там в порядке, да?– Только как быть с девушками?– Мы ничего им не скажем. Пэт решила похозяйничать и соорудить нам омлет. Я полагаю, что все не так страшно, как нам кажется.Однако в его голосе не было уверенности. Они вошли в лифт и спустились на один этаж. Без приключений они миновали кухню и включили свет в гостиной.– Должно быть, я испачкался где-то здесь, – сказал Донован. – На кухне я ни до чего не дотрагивался.Он огляделся. Джимми сделал то же самое, и оба они озадаченно нахмурились. Аккуратно прибранная комната выглядела такой обычной, что трудно было даже подумать о каком-то преступлении, да еще с кровопролитием.Вдруг Джимми вздрогнул и схватил за руку своего приятеля.– Гляди!Посмотрев, куда указывает Джимми, Донован испуганно вскрикнул. Из-под тяжелых репсовых штор высовывалась… женская нога в блестящей кожаной туфельке.Джимми подошел к шторам и резко раздвинул их. В оконной нише на полу лежало скорчившееся женское тело, рядом с которым поблескивала темная липкая лужица. Не было ни малейших сомнений в том, что женщина мертва. Джимми попытался поднять ее, но Донован остановил его:– Лучше не делать этого. Ее нельзя трогать до прихода полиции.– Полиции? О да, конечно. Мне кажется, Донован, что все это какой-то страшный сон. Кто же она такая, как ты думаешь? Она и есть миссис Эрнестина Грант?– Похоже на то. В любом случае если в этой квартире и есть кто-то еще, то они ведут себя на редкость тихо.– Что мы будем теперь делать? – спросил Джимми. – Побежим в участок или позвоним в полицию из квартиры Пэт?– Думаю, нам лучше позвонить туда. Пойдем, сейчас мы уже можем выйти через входную дверь. Не будем же мы всю ночь кататься туда-сюда в этом вонючем лифте.Джимми согласился с ним. Когда они выходили из двери, он нерешительно остановился.– Послушай, тебе не кажется, что одному из нас надо остаться здесь… просто чтобы присмотреть за ситуацией… пока не приедет полиция?– Да, я думаю, ты прав. Если хочешь, оставайся, а я сбегаю наверх и позвоню.Пэт открыла ему дверь – очаровательная, раскрасневшаяся, в кухонном передничке. Она удивленно распахнула глаза:– Ты? Но как… Донован, что это значит? В чем дело?Он успокаивающе взял ее за руки:– Все в порядке, Пэт… Только мы… мы сделали довольно неприятное открытие этажом ниже. Мы обнаружили там мертвую женщину.– Ох! – потрясенно выдохнула она. – Какой ужас. У нее был удар или что-то в этом роде?– Нет. Судя по всему… ну… в общем, скорее похоже на то, что ее убили.– Ой, Донован!– Я понимаю. Это звучит дико.Он все еще держал ее за руки. Она не стремилась освободиться, а наоборот – прижалась к нему. Милая Пэт… Как же он любил ее… А любит ли она его хоть немного? Иногда ему казалось, что любит. А иногда он боялся, что Джимми Фолкнер… Вспомнив, что Джимми ждет