Цитаты из книг автора «Адриана Алекс»

Девушки, которые желают заполучить внимание одного и того же парня, никогда не станут подругами

Но это не значит, что я не должна замечать его недостатки или принимать их безоговорочно.

– Простить можно все что угодно. Вопрос в другом: сможешь ли ты с этим жить, не оглядываясь назад при любом неудобном случае, не напоминая об этом ни себе, ни ему?

– Я художница, – робко произнесла Лена и зажмурилась. Художники всегда представлялись ей старыми, в грязных рубашках, с босыми ногами. В ее воображении их лица были похожи на измятый лист бумаги, а ноги – на костяные протезы. От них пахло алкоголем и немытым телом, а еще – красками и сексом. И вот теперь она – одна из них. Лена все еще не могла поверить в это. Да и с чего она, собственно, это взяла? Ну, нарисовала несколько работ на заказ, и что? Кто ей дал право себя так называть? С какого момента художник понимает, что он именно художник, а не маляр или еще кто-то? Есть какие-то опознавательные точки в таких профессиях? Лена этого не знала, но на всякий случай прошептала еще раз: – Я художница.

– Простить можно все что угодно. Вопрос в другом: сможешь ли ты с этим жить, не оглядываясь назад при любом неудобном случае, не напоминая об этом ни себе, ни ему? – глядя ей в глаза, спросил отчим. Лена пожала плечами. Она не знала, хватит ли ей мужества на такое. – Но это самое основное.

Розочкой прожили вместе тридцать восемь лет. Кажется, это так много, а по ощущениям, у нас впереди была еще целая жизнь! Я очень любил ее и когда она ушла, мне показалось, что я закончился вместе с ней. И знаешь, это было правдой. Тот, каким я был с моей женой, умер и был похоронен с ней в одной могиле. Но остался другой Я. Тот, что должен был жить без Розы и научиться чему-то новому без нее. Понять, каким я стал с ней, и сдать этот экзамен в одиночестве. И этот Я был хрупок и уязвим, как новорожденный. Я много плакал, мне хотелось внимания, которое я уже никогда не смогу получить. Но я не мог остаться таким навсегда, я стал расти. Время давало мне сил и делало более крепким. Я плакал все меньше и все больше ценил то хорошее, что осталось в прошлом. Научился быть благодарным: ведь какая бы моя жизнь была без моей Розы? Я бы не познал той любви, что у нас была, не воспитал бы сына. Было бы что-то другое – хуже или лучше, уже никто не скажет, но все случилось именно так. И в этом уже большое счастье. Моя благодарность потихоньку вытеснила мою боль.

– Мне всегда казалось, что безответная любовь честнее взаимной, – сказала Рада и подумала об Антоне. – Ты любишь, потому что по-другому не можешь, и не за какое-то ответное действие или поступок, а просто так. Потому что этот человек есть и вы ходите по одной земле. – Ага, а еще потому, что страдание приносит счастье, – усмехнулся Костя. – И возвышает над другими людьми! И делать ничего не надо! Выгодно-то как!

– Мой отец ненавидит, когда мама с ним спорит. – Может, ему сказать ей нечего, – сказал Дима. – Или же лень. Все мы разные. А ты сама что любишь?

– Простить – это ведь никогда не вспоминать о прошлом, да? – И не чувствовать вины. – Даже если ты не виноват? – По отношению к себе. К тому, что когда-то ошибся, или страх, что можешь ошибаться, – с видом знатока сказал отчим. – Нет ошибок, есть лишь последствия от решений.

Спроси себя – чего я от него хочу? Секса, дружбы, замуж? Исходя из этого строй отношения. Если он не согласен с твоим планом, ищешь нового.