Глава 4. Сумрак

Мисс Бёрбал оказалась на удивление тактичной женщиной, безукоризненно знающей своё дело. Раньше на это не обращали внимание. Но когда, даже после случившегося довольно непростого, конфликта, она, как полагается, обслужила за обедом и детей, и миссис Томпсон, была мила и осторожна, держала на лице добродушную улыбку, сразу становилось ясно: она обходительный работник.

И если, посмотрев со стороны, в мисс Бёрбал можно увидеть вежливую прислугу, то дети же, смотря на неё, видели добрую женщину в летах, что, отчасти, смогла заменить им бабушку. Она ухаживала за ними, когда они болели, играла, когда им было скучно и никто этого не видел. (Ведь мисс Вайолд это не одобряла. А если бы узнала, то и детям, и мисс Бёрбал бы досталось.) Она дарила им подарки ко дню рождения и на рождество со своей относительно небольшой зарплаты горничной. Она их любила, и дети, если не любили, то точно дорожили этой милой женщиной, что делала их жизнь в старинном поместье чуточку теплее, добрее и ярче.

Даже сейчас, после обеда, она проводила детей до их комнат и с улыбкой поглаживая Майкла по спине, наставляла:

– Пообещаешь мне, что будешь радовать сестрёнок и себя? – попросила мисс Бёрбал у Томпсона младшего и, выстроив детей перед собой в ряд, оглядела их с ног до головы своим добродушным взглядом. – Образование, этикет, ответственность… Конечно, это очень важно, но дети, прошу вас, не забывайте жить! Времени так мало, вы бы только знали… Мне вот всех пяти лет с вами было мало!

Она присела на корточки и сгребла девчонок в свои объятия. Эмили не смогла сдержаться и начала тяжело дышать от слёз. Эбигейл же насупилась, чувствуя на себе часть вины за то, что мама обидела такую открытую и светлую женщину, и что она с этим ничего не смогла поделать. Это было так в её стиле! Искать справедливости у взрослых в своём крошечном возрасте… Мисс Бёрбал это понимала.

– Нет, нет, нет… – начала успокаивать она девочек и чуть отстранилась. – Даже не думайте! Нет никакого повода для слёз и обид.

– Но мисс Бёрбал..! – начала Эмили с умоляющим взглядом.

– Нет, дорогая. – мягко прервала её женщина. – Я не могу остаться. Так бывает в жизни, и нужно уметь смириться с тем, с чем, кажется, смириться нельзя. Угу?

– Мы понимаем, мисс Бёрбал. – взял на себя обязанность говорить Майкл. – И мы просим прощения за нашу маму. Она была слишком расстроена, но это не оправдание.

– Всё в порядке, дорогой. – поджав губы, произнесла женщина и поднялась на ноги. – Вы не должны извиняться за ошибки своих родителей, но в любом случае, спасибо тебе.

Майкл откланялся, развернулся на каблуках и направился в свою комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Девочки ещё пару минут переглядывались с мисс Бёрбал, но потом Эбигейл поняла, что пора её отпускать.

– Я помогу Эмили с одеждой, не переживайте мисс Бёрбал. – заверила она. – Проведите хотя бы последние несколько часов в Квайтстоне спокойно, собираться в спешке не лучший вариант. Мы справимся сами.

– Благодарю, девушки. – слегка кивнув, произнесла женщина, и сделала небольшой книксен. – Вы самые прекрасные леди, с которыми мне доводилось работать.

Эбигейл и Эмили ответили ей тем же, и все разошлись. Мисс Бёрбал отправилась на первый этаж, скорее всего, в людскую, чтоб сообщить новость о своём увольнении остальному персоналу (хотя, неизвестно насколько это было необходимо, ведь Анна наверняка уже всё донесла во всех подробностях, даже приплетя лишнего), а сёстры отправились в комнату к младшей.

Как только дверь за ними закрылась, Эбигейл воскликнула:

– Это варварство какое-то!

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что наша мама варвар. – мягко остановила её от необдуманных высказываний Эмили и стала неуклюже тянуться к замочку платья на спине. – Ведь ей бы это совсем не понравилось…

– А у тебя есть другое слово, приходящее на ум? – с претензией переспросила Эбигейл и помогла сестре расстегнуть молнию. – Неужели ты думаешь, что такое обращение в порядке вещей?

– Я думаю, что мама просто разозлилась. – пожала плечами Эмили и скрылась за небольшой ширмой. – Все мы порой злимся, а ты, так практически постоянно! А маме нельзя?

– Никому нельзя переходить границы! – Эбигейл не сдержалась и стукнула по первому, что попалось под руку – колонне кровати. – И, сообщаю, что я их не перехожу, если вы все этого так старательно не замечаете!

Эмили промолчала в ответ и, задрав нос, вышла обратно к сестре. Она с помощью специальной маленько резной табуреточки забралась на свою высокую кровать и фактически полностью провалилась в пышное одеяло. Девочки молчали. Хоть Эмили и считала свою сестру далеко не на сто процентов правой, долго злиться на неё она не могла. Ангел мира, живущий в душе этой малышки, требовал срочно уйти от темы затрагивающей присутствующих личностей.

– И всё-таки мисс Бёрбал очень жалко. – посетовала Эмили, издав грустный вздох, смахнула с глаз набегающую слезу. – Она относилась к нам лучше всех в этом доме, а мы с ней даже попрощались как-то сухо…

– Думаю, она рада покинуть Квайтстон. – Эбигейл забралась на кровать к сестре и приобняла малышку за плечи. – Уверена, на нас она зла не держит, но вот работа здесь порядком ей потрепала нервы. Вспомнить хоть тот случай с Лидгусом Филалом…

– Ой, не напоминай мне! – тут же закрыла лицо руками Эмили, будто увидела какое-то чудовище.

– Не буду… – протянула Эбигейл и сама передёрнулась от всплывающей в голове картинки, как выглядели руки мисс Бёрбал, когда мистер Филал, очень уважаем партнёр их отца, приехал к ним погостить и заставлял мисс Бёрбал семь раз перечищать свои ботинки, потому что, на его взгляд, они были недостаточно «свежие» для конной прогулки. – Но ты права, для того, кто всегда сидел с нами по ночам, когда нам снились кошмары, мы и правда попрощались с ней слишком сухо.

– Это можно исправить. – в спальню к Эмили заглянул Майкл. Он уже распрощался со своим костюмом и теперь выглядел не так пафосно, как пару минут назад, и речь его тоже стала проще. – Наверняка мисс Бёрбал ещё не успела собрать все чемоданы.

– Предлагаешь пойти к ней? – Эбигейл вскинула брови, как будто ожидала это предложение от кого угодно, но не от своего брата.

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Майкл.

– Нам ведь нельзя в людскую без разрешения… – полушёпотом напомнила Эмили, бросая косые взгляды на старших.

– Маме так тоже с мисс Бёрбал поступать было нельзя. – напомнила Эбигейл решительно. – И отпускать мисс Бёрбал так, будто мы не ценим то, что она для нас делала, тоже нельзя. Эмили, дорогая моя, пойми ты уже пожалуйста, что из любого правила есть исключение. В этой жизни всё не так… просто.

Майкл переглянулся с Эбигейл и на какое-то время в комнате повисла звенящая тишина. Эти двое довольно редко совпадали взглядами в чём-то и оттого этот довольно драматичный момент обрёл чувство приятной грусти. Как бы там ни было, детям иногда удавалось почувствовать себя настоящей семьёй, а общее дело давало возможность прочувствовать те нити, что связывали их между собой.

– Так что? – решил нарушить молчание Майкл и все взоры устремились на Эмили. Хоть она и была самой младшей, но её голос тоже имел значение. Решение должно было быть единогласным.

– Идём. – Эмили, недолго подумав, слезла с кровати. – Но, если нас снова накажут, будет совсем не здорово.

– Не накажут. – уверенно заявила Эбигейл и последовала за сестрой. – Потому что не поймают! Сделаем всё осторожно. Мы сумеем, если постараемся.

– Сделаем, как надо. – Майкл был доволен, что его план одобрен, но всем видом старался показать, что изначально в этом не сомневался. – Выдвигаемся!

***

Дети спустились по лестнице и повернули в сторону коридора, ведущего к людской. Он казался таким пугающим в полумраке. Серость на улице, которая усугублялась наступающим вечером, не особо давала свет и лишь настенные бра, что раздавали тёплый мерцающий отблеск, точно свечи на стенах средневекового замка, освещали детям дорогу.

Эмили шагала вперёд и с каждым шагом ей казалось, что дрожь в её коленях усиливается. В отличие от своих старших брата и сестры, эта малышка совсем не была хитрым бунтарём и от того подобные вылазки давались ей труднее. Да и неокрепший детский организм и психика, сотканная из ажурных платьев фарфоровых кукол не выдержит ещё одной порции физического наказания.

– А это точно безопасно? – всё-таки решилась еле слышно задать вопрос Эмили.

– Безопасно. – успокоила сестру Эбигейл. – После того, что случилось за обедом, вся прислуга, наверняка, сплетничает об этом на кухне. Взрослые ведь любят почесать языком…

– Сестрёнка, что за выражения? – презрительно закатил глаза Майкл. – Ты, все-таки, девушка из высокоранговой семьи, где ты этого нахваталась?

– Ты меня решил воспитывать? – тут же вскинулась Эбигейл. – Мало мне мисс Вайолд!

– Просто интересно, с кем ты общаешься, раз заучила такие выражения. – остановил её брат. – Мне вообще без разницы, в обществе же краснеть тебе.

– Давайте хотя бы сейчас вы не будете припираться! – умоляюще попросила Эмили. – Нам уже с утра хватило ваших разборок.

Эбигейл увидела, как сестрёнка занервничала и как покраснели её глаза, будто она вот-вот заплачет. Этого им точно было не нужно, она не хотела вводить в подобное состояние свою сестру, и от того прикусила себе губу, чтобы не сказануть лишнего в сторону Майкла, хотя на языке так и верталась парочка «ласковых».

Майкл тихонько приоткрыл дверь в людскую. Она издала предательский скрип, отражающийся эхом в пустынном коридоре. Девочки задержали дыхание, ожидая, что будет дальше. Услышат ли они тяжёлые шаги дворецкого, или стук палки старухи Вайолд… Но секунды бежали, а всё было тихо. Майкл первый решился заглянуть внутрь – пусто. От гороха, на котором они сегодня изрядно помучились с Шекспировским сонетами, уже и след простыл.

«Оперативно сработано!» – подумал про себя Майкл и лишний раз убедился, что жаловаться нельзя. – «Так быстро замели следы… Ведь даже если захочешь рассказать о том, что происходит, ничего не докажешь. А откуда синяки на коленях? Так ты же ребёнок! Играл, упал, ползал… Вот они и фиолетовые. Не только в большом бизнесе можно найти десять тысяч изящных отговорок самым чёрным аферам!»

– Здесь чисто. – заверил он девочек и взмахом руки позвал за собой. – Идёмте в спальни.

– Ох, Господи… – с опаской выдохнула Эмили. Она понимала, что придётся прожить этот момент «открытой двери» ещё раз, и это было не совсем то чувство, которое хочется испытывать снова и снова.

Они на цыпочках пробрались к двери в нужную спальню. Майкл снова взял ответственность на себя и, положив руку на дверную ручку, на секунду замер, чтобы набраться смелости. Сердце колотилось у него в районе шеи, но он знал – пасовать нельзя. Что о нём подумают девочки? Им тоже страшно, но ведь он должен быть сильнее их. Он зажмурил глаза и сделал резкий рывок. Дверь слегка ударилась о стену комнаты, оповестив, что бояться поздно. Открыв глаза, весь страх ушёл – тут тоже пусто.

– Где же мисс Бёрбал? – спросила с растерянным взглядом Эмили. – Она что, уже ушла.

– Конюшни! – воскликнул Майкл. – Мисс Бёрбал дружила с мистером Грегзги! Она точно прошла попрощаться с ним.

– Точно! – воскликнула Эбигейл радостно, а потом резко сменила тон, взглянув на брата. – Надо же, а я думала у тебя совсем котелок не варит.

Майк прищурил глаза, точно оценивая, насколько это высказывание нуждается в ответной колкости, и, несмотря на явную язвительность сестры, решил тактично промолчать, найдя более удобный случай для ответного шага – на улице стремительно темнело, того и гляди зажгутся фонари, да и скоро позовут к ужину, так что на препирательства времени нет.

– Выйдем через чёрный ход, пока тут никого нет. – предложил вариант Майкл и направился к входной двери с разбитым витражом, ведущему в сад. – И давайте поторопимся. Не хотелось бы, чтобы мисс Вайолд обнаружила наше отсутствие раньше времени.

– То есть она обнаружит!? – с нескрываемым страхом в голосе, переспросила Эмили.

– Будем надеяться, что нет. – сухо отрезал Майкл и открыл перед сёстрами дверь в промозглые мартовские сумерки.

На улице было так серо и туманно, что трудно было разглядеть вымощенную плиткой дорожку. Темнота опускалось на поместье Тихого Камня, но пока не успела поглотить его целиком. Дети вышли на улицу и им в лицо тут же подул колючий ветер, под ногами хлюпали остатки тающего снега. Сарай, по левую сторону от тропинки, в котором хранились дрова для каминов, напоминал голову тролля-великана с разинутой пастью, от того Эмили старалась не смотреть в его сторону и покрепче вцепилось в руку старшей сестры.

Девочки следовали за братом. Мощёная дорожка быстро закончилась, и они очутились в старом парке усадьбы, наполненном ещё более устрашающими в наступающей тьме угловатыми, вековыми деревьями, ночными птицами и тайнами (по крайней мере, так казалось детскому воображению). Но всё же, далеко уходить от реальности было нельзя. Во-первых, нужно торопиться, ведь если их заметят из окна Квайтстона, будет совсем неприятно. А во-вторых, корни деревьев, образуя собой предательскую полосу препятствий, так и норовили поставить детям подножку. Для Эбигейл, что после обеда так и не успела переодеться в обычную одежду, так это вообще было задачей «со звёздочкой».

– Мы уже близко. – оповестил Майкл, когда заметил среди тумана тёплый свет окон конюшни. –Видите? Там окна светятся. Мисс Бёрбал точно там!

– Лишь бы ты оказался прав, Майкл… – запыхавшаяся и замёрзшая Эбигейл всматривалась в туман. – Иначе обратно будет идти обидно.

Томпсон-младший пропустил слова мимо ушей. Он был уверен в своей правоте. Ему пока редко доставалась возможность принимать значимые решения, но он искренне хотел это делать. И пока у него ещё был запал, чтобы пытаться всё сделать правильно и ответственно. Они подошли к конюшням, Майкл открыл двери (в третий раз за вечер так рисковать было уже совсем не сложно) и, как и ожидалось, мисс Бёрбал стояла рядом с мистером Грегзги, пока тот расчёсывал Глазго – породистого чёрного скакуна, любимчика Роджера Томпсона.

– Мисс Бёрбал! – девочки только завидев её, тут же кинулись обнимать ошарашенную женщину, которая явно уже не рассчитывала, что её сегодня ещё будут искать. – Мисс Бёрбал, мы будем по вам так скучать! Честно-честно…

– Дети лучше родителей… – прокряхтел старик, поправляя свои усы. Видимо, мисс Бёрбал уже успела рассказать ему о своём незапланированном увольнении и его причинах. – Ладно, мне нужно Глазго поставить в стойло, да сворачивать всё это дело. Я вас, пожалуй, оставлю одних… – мистер Грегзги выпрямил спину, указав своей выправкой на своё военное прошлое, и сочувствующе посмотрел на мисс Бёрбал. – Ванесса, ты это… Не пропадай. Пиши иль звони хоть…

Мисс Бёрбал участливо кивнула. С благодарной улыбкой она опустилась на корточки к девочкам, как только конюх увёл своего родословного подопечного.

– Вы что тут делаете, шалопаи! – начала женщина добродушным тоном, и обняла девочек. – Да ещё и без курток… Холодные то! А если поймают!?

– Мы не могли отпустить вас не попрощавшись, как должно. – объяснил Майкл, подходя ближе. – Наша совесть бы этого не позволила. Вы были к нам так добры, как никто другой, и мы не хотим, чтобы вы считали, будто мы этого не ценили. Не попрощаться с вами страшнее, нежели получить наказание за побег. Спасибо вам, мисс Бёрбал, за то, что так долго работали с нашей семьёй, не смотря на все неудобства.

На глазах женщины проступили слёзы. Она знала поведение Майкла, знала его характер и потому услышать такие слова от него, да ещё с такой искренностью в голосе, было для неё ценно вдвойне и цепляло за самую душу. Поступки. Эти дети своими поступками показали, что действительно ценят. Переступив через свои страхи и принципы. Кого бы это оставило равнодушным?

Они ещё минут двадцать прощались, вспоминая всё хорошее, что было за это время, вплоть до момента, пока мистер Грегзги не объявил, что пора закрывать конюшню. Мисс Бёрбал всё равно нужно было возвращаться в дом – забрать свой чемодан и вызвать такси, так что она помогла детям тайком вернуться в дом, как те и ушли. Расцеловала их на прощание и отправила в свои комнаты, ибо уже через считанные минут их должны были позвать к ужину, а им ещё нужно было замести следы преступления.

Всё получилось, как и задумывалось. К ужину мисс Бёрбал уже не было в Квайтстоне, а дети готовы спуститься в столовую, без намёка, что бродили по сумеречному парку родного поместья. За ужином родители вели себя так, точно в обед ничего не случилось. Будто ничего и не было. И всех это устраивало, кроме, разумеется, Эбигейл.

– Это так двулично. – без малейшего стеснения выдала девочка, когда мать положила руку на ладонь отца с блаженной улыбкой. – Вы играете судьбами невинных людей, а сами всегда возвращаетесь к началу.

С этими словами она вышла из-за стола, не закончив свой десерт и направилась в спальню, сомневаясь, что сможет смирить кипящую в ней жажду справедливости и уснуть спокойно этой ночью.