Глава 2. Сонет.

Анна и Мей, две домработницы, самые молодые из всего персонала поместья Квайтстон, сопровождали детей в так называемую «людскую», она находилась в небольшом закутке здания в западном крыле. Там, все работающие на семью Томпсанов и поместье Тихого Камня могли проводить свободное время и заниматься своими делами. Это было что-то вроде зала, что находился перед их комнатушками, и часто этот зал выручал работников, ибо спальни у них были настолько маленькие, что такой крупной даме, как мисс Вайолд, например, было бы там даже трудно развернуться. Кровать, тумбочка и шкаф, с небольшим зеркальцем на двери. Это всё, что можно было там уместить, чтобы оставался хотя бы маленький проход, через который прислуга имела возможность добраться до собственной койки.

Майк, Эбигейл и Эмили, следовали за Анной и Мэй по коридорам Квайтстона. Никто не решался произнести ни слова. Они уже достаточно устроили шуму, за это и поплатились. Мэй, легонько, казалось бы, сочувствуя, и будто ей по-настоящему жаль, дотронулась до плеча Эмили, когда они переступили порог людской. Домработницы, слегка откланявшись, покинули детей и оставили их ждать мисс Вайолд, которая ещё неизвестно, когда придёт и непонятно, что с ними сделает.

Эбигейл судорожно оглядывалась по сторонам, ей не в первой было очутиться в этой комнате, но каждый раз тут можно было найти что-то новое. Например, в отличие от прошлого раза в сдвоенной двери, ведущей на улицу к тропинке, что упиралась в старый сарай, который некогда был конюшней, больше не было витражей. Их, видимо, разбили, и теперь ставни заколочены тонкой фанерой, из щелей которой сквозит пронзительный мартовский ветер. На стареньком пошарпанном гарнитуре прибавилось посуды, не изысканной, конечно, но довольно симпатичной. Прислуге ведь тоже хочется уюта… На диван, что стоял прямо перед ними, постелили старый ковёр, который раньше висел на стене, чтобы пружины не впивались в интересное место. Ах, как же в этой части дома всё по-другому!

– Давайте сбежим? – шёпотом предложила Эбигейл и, дёрнув брата за рукав, указала на разбитую дверь.

– Нет. – отрезал Майкл. – Куда? Мы всё равно вернуться в дом и тут будет мисс Вайолд… А за побег нам достанется лишь больше, сестрица. В твоём возрасте пора было бы уже это знать!

– Ты всегда был трусом! – фыркнула Эбигейл с презрением и пихнула Майкла в плечо. – Только на мисс Вайолд и можешь огрызаться! Из-за тебя мы здесь!

– Из-за меня!? Да если бы ты не начала..!

– Хватит! – остановила их Эмили. – Хватит ругаться… Только хуже сделаете.

– Эмили, он же твоего слонёнка… – хотела привлечь на свою сторону сестру Эбигейл, но не успела.

В людскую, вразвалочку, тяжело дыша и таща с собой три тома каких-то поношенных книг, вошла мисс Вайолд. Она точно нарочно не замечала детей, ожидающих её вердикта и прямой наводкой, направилась к обглоданному шкафчику в дальнем углу. Женщина не торопилась, да и с её телесами, это было попросту невозможно! Она медленно рыскала по полочкам, шурша пакетами с крупами и какими-то стеклянными банками, а когда нашла, что искала, издала святой и протяжный стон, будто бы ей не хотелось делать то, что она задумала.

Мисс Вайолд, всё так же игнорируя Томпсонов-младших, прошла к дивану и сгрузила на него книги. В руках у неё осталась только упаковка сухого гороха, которую она, с тяжёлым сердцем (как ей хотелось это показать), рассыпала на пол перед детьми. Кинув пустую упаковку от гороха куда-то в сторону. Она по очереди выдала детям книги. Это было одно и то же собрание, но в изданиях разных лет – Сонеты и Комедии Шекспира.

– Ну? – с претензией спросила мисс Вайолд и аккуратно, насколько могла, уселась на диван перед детьми. – Открываем первый сонет, читаем по порядку, по строфам, по очереди. Начинаем по старшинству.

Провинившиеся (и даже Эбигейл, которая таковой себя не считала), покорно зашуршали страницами, стараясь отыскать нужное произведение. Майкл, которому уже несколько лет счастливилось работать не только с художественными книгами, но и с научными, довольно быстро и легко сориентировался в страницах, и только убедившись, что сёстры тоже нашли нужный момент, стал с выражением читать:

– Мы урожая ждём от лучших лоз, чтоб…

– Стоп, стоп, стоп! – тут же прервала его мисс Вайолд.

– Я что-то не то читаю? – удивлённо спросил Майкл и ещё рас пробежался взглядом по листу. Сонеты, номер один, всё верно…

– Читаешь то, но не так. – с расстановкой произнесла домоправительница, и указала пальцем вниз, на горох.

«Ну да, конечно, его рассыпали здесь не спроста.» – подумал про себя Майкл, и стал искать вариант, что с ним нужно делать. – «Наверно, за каждую прочитанную строку, нужно поднимать горошину… Так часто наказывали девчонок, рассыпали спички и по одной надо было вернуть в коробок, или смешивали гречневую крупу и рис, и их надо было разобрать…» Но мисс Вайолд, нарушила весь ход его мысли.

– На колени. – приказала она.

– Что!? – не поверил своим ушам Майкл.

– На колени, на горох. – повторила женщина и сверкнула глазами так, что было понятно: за неповиновение будет хуже. – Все трое. И читаем с выражением.

Томпсона-младшего разрывало на части. Он не знал, что делать. Для него было непозволительно, чтобы к сёстрам применяли насилие. Он этого не хотел! К тому, что его наказывают физически, он привык и давно знал, что даже за плохо выученный параграф может прилететь указкой. Но девочки… Майкл не знал, что с этим делать. Он чувствовал себя совершенно беспомощным против мисс Вайолд, как загнанный щенок – если кусит, их вообще задавят.

Ему не оставалось ничего, как опуститься на колени и слушать, как сёстры шипят от боли. У него и у самого от боли краснели глаза. Но плакать нельзя! Эбигейл зажмурилась на минуту, пока Майкл собирался с духом, а потом озлобленным взглядом вцепилась в мисс Вайолд, бросая той вызов. Гордость не позволяла девчонке показать слабость. Позволить этой старой карге даже допустить мысль, что она победила? Ну уж нет! А Эмили, тихенько хныкала, роняя слёзы на пол… Громко нельзя, снова сделают замечание.

Майкл начал читать, с выражением, как от него и просили. Он старался как можно дольше, сколько позволял случай, тянуть драматические паузы, чтобы до девочек не доходила очередь быстро. Кожу резало от боли. Казалось, что эти горошины впиваются прямо в коленные чашечки. Когда право чтения переходило к следующему, Майкл запрокидывал голову и закатывал глаза. Низкий болевой порог ему достался от матери – не самый лучший подарок для будущего наследника семейной империи.

Эбигейл и Эмили справлялись с поставленной задачей не хуже брата. Только пятилетняя Эмили читала творения великого поэта по слогам… Слава Богу хоть тут мисс Вайолд хватало чести, не одёргивать постоянно за это маленького ребёнка. Спустя двадцать минут, домоправительнице стало не интересно, как провинившиеся читают, а ещё спустя пятнадцать минут, она и вовсе захрапела на диване, укрытом ковром, прямо перед детьми, неосознанно давая им немного воли.

– Не шевелитесь! – шёпотом посоветовал Майкл, пока Эмили старательно дочитывала свою строфу. – Вы понимаете, что вы делаете? Каждый раз на новое место горошину ставите, и она по новой наминает… Замрите, кожа привыкнет. Будет не так больно.

– А, а ты в этом деле мастер!? – злобно передразнила Эбигейл. – Ну, спасибо. Не огрызайся ты на мисс Вайолд, не пришлось бы давать непрошенные советы!

– Я не хотел, чтобы вас наказывали! – парировал Майкл и опустил глаза. – Я хотел вас защитить… Ну, я думал, что защищаю…

– Индюк тоже думал! – огрызнулась старшая из сестёр.

– Эбигейл, хватит. – остановила её Эмили. Малышка говорила еле слышно, боясь разбудить их надзирателя. – Ты разве не видишь, что он искренне? Зачем эта жестокость?

– Жестокость? – Эбигейл не могла поверить своим ушам. Она понимала, что сестрёнка ещё маленькая, и не понимает многих вещей, но ведь не до такой степени! – Эмили, он собирался вскрыть твоего слонёнка! Я не жестокость проявляю, а взаимность.

– Я не собирался этого делать! – вскрикнул Майкл и поняв, что натворил, прикусил губу. Но мисс Вайолд даже не шелохнулась, и продолжала посапывать, поддаваясь праведным трудам Морфея. – Я бы не сделал этого. Я просто хотел подразнить её, поиграть…

– Ну, хорошо доигрались, теперь коленки будут отваливаться! – возмущалась Эбигейл. – Ты же старший, не мог как-то спокойно с ней играть?

– Я не думал..!

– Эбигейл, не надо так. – фыркнула Эмили, поняв, что сестра никак не может сладить со своим праведным гневом. – Он моего слонёнка хотел порезать, и даже я его простила. Так и тебе не стоит это припоминать.

– Ты думаешь дело в слонёнке? – вскинулась Эбигейл и закатила глаза. – Ты посмотри, в каком мы положении! И вы оба ещё и из меня сейчас крайнюю пытаетесь сделать… Ну уж нет! Майкл, читай. Сейчас, вообще-то твоя очередь.

Старшая из сестёр уставилась в книгу. Её ноздри раздувались от ярости, она не хотела признавать себя виноватой и оттого, пыталась скрыть свою обиду, спрятавшись за книгой. Да, доля вины, возможно, в какой-то мере, ей и принадлежит… Но она ведь просто вступилась за сестру! «А что толку?» – думала Эбигейл про себя. – «Эта мелочь всё равно выгораживает Майкла. Никакой сестринской солидарности! Так за что боролась?»

Майкл закончил чтение своей строфы и уже хотел передать эстафету Эбигейл, но та не спешила её принимать. Что-что, а обижаться, когда они все в равных условиях, крайне глупо. Поэтому средняя из Томпсонов долго молчала, мялась, а потом возмущённо выдала:

– Такое чувство, что в нас пытаются вырастить не верных подданных британской короны, а ненависть к Шекспиру!

– Что верно, то верно. – подтвердил Майкл и аккуратно, стараясь, не дай бог, не пошевелить нечаянно ногами, выправил затёкшую спину. – Великая классика не с таким чувством должна ассоциироваться.

– Ну, может, в этом тоже есть определённый смысл? – задумалась Эмили. – Просто мы пока слишком малы, чтобы понимать его.

– Святая наивность… – закатила глаза Эбигейл.

– Она неисправима. – вторил сестре Майкл и заговорчески прошептал. – Но, зато будет проще забрать её часть наследства. Делим пятьдесят на пятьдесят.

– Добро!

– Эй… – возмутилась Эмили, подслушав их перешёптывания. – Вы меня продать готовы?

– Мы же шутим, глупышка! – усмехнулась Эбигейл. – Чтобы разрядить обстановку…

– Ну, ты может и да… – протянул Майкл и на глазах у младшей из сестёр стали наворачиваться слёзы.

– Да что ты делаешь! – Эбигейл стукнула брата по плечу книгой и сверкнула разъярённым взглядом.

– Шучу, ты же сама сказала… – не понял обвинений в свою сторону мальчик.

– Играй, да не заигрывайся. – напомнила Эбигейл. – И так уже оказались в глупом положении!

Майкл снова насупил брови и постарался сконцентрироваться на окружающей среде, чтобы не цепляться за грубые слова сестры. Не то, чтобы они как-то сильно его цепляли или он предавал им какое-то глобальное значение… Совсем нет. Они были не из той семьи, где братско-сестринские отношения хоть что-то значили, а соответственно, и до слов друг друга дело быть не должно. Они просто старались оправдать ожидания своих учителей и родителей. По крайней мере, Майкл так точно, а за сестёр он не мог говорить, так как общался с ними редко.

Находясь в таком глупом положении, как верно подметила Эбигейл, не хотелось ухудшать его ещё больше. А подобные бессмысленные диалоги как раз к этому и вели. Майкл, поняв, что от сестры ждать чтения бесполезно (она со своей упрямостью будет выкаблучиваться столько, сколько позволят обстоятельства, и даже чуть больше), а резкая, неловкая тишина могла бы разбудить мисс Вайолд, он продолжил читать. Эбигейл не собиралась в этом участвовать, потому Майкл и Эмили читали по очереди вдвоём.

Колени ныли от боли, любое, даже моментное шевеление доставляло невыносимую боль. У младшей слёзы текли рекой, но она не позволяла себе и всхлипа и продолжала читать. Эбигейл сцепила зубы так, что они того и гляди раскрошатся, а Майкл не позволял себе подать вида, что ему больно, хоть уже и хотелось на стенку лезть… Прошёл час или полтора, а мисс Вайолд всё ещё сопела перед ними на диване. И кто знает, сколько ещё она может так проспать! До вечера? Легко. Но к тому времени их неокрепшие, детские коленные чашечки превратятся в дуршлаг… Разве это интересует домоправительницу? Конечно нет. А попробуй они её разбудить или уйти в самоволку, можно было бы биться об заклад, что тогда так они будут здесь стоять неделю! Казалось, выхода не было совсем, однако…

– Извините.

В людскую заглянула мисс Бёрбал и добродушная улыбка в момент сменилась у неё сочувственной гримасой. Мисс Вайолд вздрогнула и проживав что-то своими вставными челюстями, с претензией сцепила руки в замок.

– Чего тебе, Катарина? – гаркнула домоправительница.

– Обед готов. – пояснила своё нежданное появление мисс Бёрбал. – Миссис Томпсон ждёт детей за стол.

– Уже? – не поверила мисс Вайолд и взглянула на свои тонкие наручные часы, что впивались в её запястье.

– Половина четвёртого. – отметила мисс Бёрбал с боязливым видом, будто за правду её накажут. – Если позволите, я отведу детей переодеться и не буду заставлять миссис Томпсон ждать?

– Забирай их, Катарина. – махнула рукой старуха женщине, что годилась бы её в дочери, а детям в бабушки, как какой-то легкомысленной девчонке. – И попроси для слуг тоже накрыть на кухне. Пора отобедать.

– Будет исполнено. – кивнула мисс Бёрбал и жестом поманила детей к себе, чтобы те шевелились быстрее.

Майкл, Эбигейл и Эмили поднялись с колен и их ноги пронзила ещё более сильная боль, чем была, когда они стояли на горохе. Пока они долго стояли на нём, колени более-менее привыкли, а сейчас… По ним как будто ударили молотком. Дети постарались отряхнуть прилипшие к коже горошины, и они посыпались на пол. Сделать шаг вообще было делом нереальным.

– Мисс Бёрбал, – более официально обратилась к коллеге мисс Вайолд. – Пришлите сюда Анну или Мэй, чтобы подмели здесь.

– Обязательно, мисс Вайолд. – кивнула женщина и поспешила сделать шаг за дверь, надеясь, что так дети поторопятся.

И да, действительно, её манёвр сработал. Превозмогая боль и периодически хватаясь за коленки, ребята последовали за ней. Мисс Бёрбал горестно прикусила нижнюю губу, когда обернулась на троих детей Томпсонов, что шипя от боли, ползли за ней по коридору. Только когда они оказались на втором этаже их походка более-менее стала напоминать человеческую.

– Итак, Майкл, Эбигейл… – обратилась к детям хозяев женщина, с жалостливой теплотой во взгляде. – Вы, прошу, переоденьтесь самостоятельно и ждите меня в холле у лестницы. Я помогу Эмили и сопровожу вас в столовую.

– Хорошо, мисс Бёрбал. – почти синхронно, на распев, ответили старшие и расползлись по разным комнатам.

Женщина аккуратно подала руку младшей Эмили и вместе они прошли в её комнату. Там мисс Бёрбал аккуратно помогла её надеть нежно-фисташковый сарафан. Вообще, Эмили хотела голубой, но он был слишком коротким и открывал коленки, что начинали покрываться бордово-синими синяками, поэтому было решено выбрать что-то удлинённое, что сохранит эстетичный, аккуратный вид.

– Вы шикарны, мисс Томпсон. – склонила голову женщина, пока Эмили крутилась перед зеркалом. Выборы платья смогли помочь маленькой девочке, равнявшейся на фарфоровых куколок забыть о своей боли.

– Благодарю Вас. – кивнула в ответ Эмили и сделала маленький книксен, зажмурив глаза, когда ногой задела одну из коленок, но не издала ни звука.

– Ваши брат с сестрой, наверняка, уже готовы. Давай не будем заставлять их и ваших родителей ждать…

Мисс Бёрбал вместе с Эмили встретили Майкла и Эбигейл у лестницы, как и договаривались. Эбигейл надела тёмно-синее платье и чёрную повязку на голову, будто носила траур. Майкл же выбрал тёмно-зелёный, цвета хвои, замшевый костюм и чёрную рубашку, что придавало ему вид уменьшенной копии Мальтийского олигарха.

Вместе они спустились на первый этаж, прошли через гостиную, с которой и начались сегодня все их проблемы. За окном была серость и падал снег, что как никогда лучше отражало настроение детей. Мисс Бёрбал открыла перед ними витражную дверь в столовую, за которой уже был сервирован стол, зажжены свечи, и даже зашторены изумрудные портьеры, чтобы капризы погоды не портили внешнюю идиллию. Мать троих чад, Мари-Элизабет Томпсон, сидела на своём месте, и раздражённо постукивая винно-бардового цвета ногтями по фамильному фарфоровому сервизу, ожидая, пока вся семья соберётся вместе.