Часть первая
Преданья старины глубокой
(по материалам М. Ковалевой)

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

Эти мудрые, исполненные горечи строки Державина верны лишь отчасти.

Это было так давно, что, кажется, и не было вовсе… Однако, вглядываясь в туманную даль времени, можно разглядеть и то, что плотно скрыто от нас. Могучие кони, тяжелые доспехи, замки, вырубленные в скалах… Как далеко это от России, от русской истории… Но воскликнем вслед за героем другого великого писателя: «Как причудливо тасуется колода!» (М. Булгаков). Если бы король Прутено, живший в одиннадцатом веке, чьи владения простирались вдоль побережья Балтики, не решился оставить королевство брату своему Вейдевуту, а сам не «определился бы ко идолослужению… при слиянии двух рек, на равнине у священного вечнозеленого дуба необыкновенной величины и красоты»; если бы потомок его Гланда Камбилла не «решился покинуть свою родину, когда рыцари тевтонского ордена начали теснить племена Восточной Пруссии», то не оказались бы вписанными на скрижали истории многие славные ратными подвигами и государственными делами имена Коновницыных и Колычевых, Романовых и Шереметевых. Все они, получая право на официальный герб, представляли в департамент Герольдии документы, подтверждающие их родословные. Гланда Камбилла был их общим предком. В 1283 году «Гландос Камбилла Дивонов сын, сам прииде к московскому великому князю Даниле Александровичу и тот его крестил…»

Этот год был тяжким для Москвы. Почти пятьдесят лет прошло с того страшного декабря 1238 года, когда на северо-восточную Русь обрушилось монголо-татарское нашествие. Тогда вихрь его пронесся и над Москвой, разрушив ее. Но шло время. Сюда, в край глухих лесов и полноводных рек стекались оставшиеся без крова и защиты люди из разоренных владимирских, суздальских, муромских, рязанских, смоленских, полоцких, черниговских земель. Город довольно быстро оправился от разорения, а в конце XIII столетия в Москве появился свой князь Даниил Александрович, младший сын Александра Невского. Территорию Московской земли в то время можно было сравнить с маленькой частью современного Подмосковья. Князю Даниилу удалось значительно расширить границы княжества, заложить основы его могущества. Но… система монголо-татарского ига включала обязательную составляющую – «рати», т. е. кратковременные набеги. Одна из таких ратей – Дюденева – и обрушилась на Москву и ее окрестности в 1283 году. И, верно, кстати пришлись боевой опыт и крепкая рука нового воина.

Сын Даниила Александровича – князь Юрий – закрепил за Москвой город Можайск, в его планы входило и предъявление прав на «старшинство» среди русских князей. Но был на Руси еще один город, который претендовал на «звание старшего». Этим городом была Тверь. Началась многолетняя ожесточенная и кровавая борьба за великокняжеский престол. Военная сила, дипломатия, интриги, подкуп, предательство – все было пущено в ход. Но кому быть победителем, решала Орда, сообразуясь со своей выгодой. И ярлык на великое княжение выдавался попеременно то Москве, то Твери. Не однажды две русские рати сходились в смертельной схватке друг с другом.

В 1340 году ярлык на великое княжение от хана Узбека получил московский князь Симеон Иванович. Он по праву считался сильнейшим среди русских правителей. Об этом говорит и прозвище его – Гордый. Он стремился продолжать политику отца – князя Ивана Калиты – оберегать «тишину великую». Он старался не ссориться с Ордой, да и с соседями сохранял мирные отношения. Главным противником его в то время была Литва… А что же Тверь? В 1347 году в Тверь от великого князя московского едут сваты просить тверского князя Александра отдать за Симеона Ивановича его дочь Марию. Возглавлял посольство Андрей Кобыла.

В сентябре 1380 года Федор Кошка оставался в Москве: свое семейство московский князь доверял только проверенным людям.

Сын Дмитрия Донского Василий I сумел упрочить положение Москвы как центра русских земель. Многие князья, еще сохранившие свой суверенитет, вынуждены были в той или иной мере подчиниться ему. Но… процесс объединения русских земель был приостановлен. Начался процесс, оставшийся в истории России как «феодальная война». Права на великокняжеский престол оспаривали друг у друга десятилетний Василий II (внук Дмитрия Донского) и его дядя – Юрий (сын Дмитрия Донского). Но скажи, уважаемый читатель, кто, по-твоему, надежнее на престоле: мальчик или взрослый мужчина, одержавший не одну победу над врагом, имеющий сыновей? Однозначного ответа на этот вопрос нет сейчас, не было и в пятнадцатом веке. Иначе не тянулась бы эта война с переменным успехом около тридцати лет, принеся разорение земель, упадок многих городов, ордынские набеги. В ходе ее стали применяться массовые казни. Василий II, приказавший выколоть глаза своим противникам, попал в плен к двоюродному брату Дмитрию Шемяке и сам был ослеплен, получив после этого прозвище «Темный».

В это непростое время в окружении великого князя находились люди, которые придерживались однажды принятого решения: служить великому князю, получившему княжение по завещанию. Среди них был и потомок Федора Кошки – Константин Беззубцев. В 1450 году он был наместником в Коломне. Тогда и пришло к нему известие, что на Русь с «Поля» движется Малым Бердей с татарскими князьями и «многими татары».

Годы «тишины великой», когда почти сорок лет не топтал русскую землю татарский конь, пришлись на правление князя Ивана Калиты, его сына – Ивана Красного и внука – князя Дмитрия.

Пользуясь «мирной передышкой» для укрепления и объединения Руси вокруг Москвы, князья знали, что конец ей непременно наступит. Уже не было у Москвы заработанного Калитой былого покровительства могущественных ханов. «Замятня» в Золотой орде привела к потере силы и авторитета центральной власти. Алчные татарские «царевичи» начали самочинные набеги на русские земли. Обострились отношения и между русскими княжествами. Появилась угроза и из-за западных рубежей: стремился распространить свою власть и влияние на русские земли литовский князь Ольгерд Гедиминович…

В 1365 году на Москву обрушилась беда – разразился небывалый так называемый «Всехсвятский пожар». От маленькой свечечки, поставленной в церкви Всех святых, запылала Москва. Сгорел дубовый кремль Ивана Калиты, и город остался без крепости. «Еже умыслише, то и сотворише». Решение князя Дмитрия возвести у подножья Боровицкого холма белокаменные стены горячо поддержал митрополит московский Алексий, двоюродный брат и верный друг Владимир Андреевич Серпуховской, старейшие московские бояре, среди которых был и Федор Кошка, чья подпись была и на духовной грамоте Дмитрия Донского.

За Тулой и Рязанской землей начиналось обширное степное пространство, тянувшееся до берегов Черного, Азовского и Каспийского морей, на котором оседлому населению Руси не удавалось обосноваться прочно и где господствовали татары, гнездившиеся и в Крыму, и на нижней Волге. На востоке, за средней и верхней Волгой, господствовали татары Казанского царства, отделившегося от Золотой Орды в первой половине четырнадцатого века.

Сложными были отношения Руси с Золотой Ордой. За столетия ига какими только нитями не оказались связаны русские и татарские правители. Царевичу Касиму за верную службу Василию Темному был пожалован в удел на берегу Оки городок, названный с того времени Касимовым. Отсюда и потянулись нити заговора в Казань: казанские вельможи желали свергнуть царя Ибрагима и лучшей кандидатуры, чем касимовский царевич, для этого найти было трудно. В Москве тоже считали, что настал удобный момент присвоить себе власть над опасной Казанью. Войска Василия Темного выступили из Москвы. Касим указывал им путь. На этот раз поход окончился неудачей. Не раз и не два войско московского князя будет сталкиваться с казанцами. В 1469 году рать двинулась к Казани водным путем. Из Москвы, Коломны, Владимира, Суздаля, Мурома двинулись суда. Сначала по Оке, затем соединились с теми, кто плыл по Волге, а это были дмитровцы, можайцы, угличане, ростовцы, ярославцы, костромичи. Такой флотилии на Руси еще не видели. Главным предводителем войска был назначен Константин Александрович Беззубцев.

Но провидение распорядилось по-своему: умер царевич Касим – виновник этой войны. Жена его, мать Ибрагима, взялась склонить сына к дружбе с Россией, и великий князь надеялся смирить Казань без воинских усилий. Но остановить русское войско в желании посчитаться с татарами не так-то просто. И, хотя главный воевода и объявил волю государя, ответ был единогласным: «Мы все хотим казнить неверных». Прекрасно понимая чувства ратников, Беззубцев позволил охотникам (т. е. вызвавшимся добровольно) «искать ратной чести». В тот раз, вопреки распоряжению, были сожжены и разграблены предместья Казани, что вызвало осложнение для основной части войска. Лишь в 1469 году, осенью, был предпринят новый поход на Казань, в результате которого был заключен мир «на всей воле государя Московского», т. е. царь Ибрагим соглашался исполнить все его требования. Была возвращена свобода русским пленникам, захваченным в течение сорока лет.

Еще одной «горячей точкой» на карте Руси в то время был Великий Новгород.

Издревле независимый, успешно торгующий, этот город не раз становился целью вожделений московских князей.

В 1470 году в Новгороде были страшные знамения: сильная буря сломила крест на куполе церкви Святой Софии; колокола в монастыре на Хутыне сами собой издавали печальный звук; кровь выступала на надгробиях… Кое-кто объяснял это тем, что новгородские правители хотели союза с литовским князем Казимиром IV. В то время особую власть в Новгороде забрала вдова посадника Исаака Борецкого – Марфа. Властная и честолюбивая, она хотела освободить Новгород от власти великого князя, выйти замуж за одного из литовских вельмож и вместе с ним от имени князя Казимира управлять городом. В один из дней сыновья Марфы-посадницы явились на вече и заявили, что Великий Новгород сам по себе властелин, что жители его вольные люди, что им нужен только покровитель и лучше Казимира Литовского им не найти. Вот как описывает это событие Николай Михайлович Карамзин: «Громогласное восклицание: „Не хотим Иоанна! Да здравствует Казимир!“ – служило заключением их речи. Народ восколебался. Многие взяли сторону Борецких и кричали: „Да исчезнет Москва!“» Все эти события сильно встревожили великого князя московского Ивана III, ведь со времени правления Симеона Гордого московские князья именовались «государями всея Руси», и свою цель он видел в том, чтобы ликвидировать уделы, создать могучее, единое государство. И сделать это, по возможности, без пролития крови соотечественников. К сожалению, не всегда это удавалось. 1478 год был последним годом Новгородской вольности. Результатом похода великого князя стала ликвидация веча, выплата Новгородом контрибуции Москве и снятие вечевого колокола. В этом походе со своей дружиной принимал участие Андрей Шеремет, чье прозвище легло в основу знаменитой фамилии. Великокняжеская благодарность Шеремету выразилась в пожаловании ему села Чиркино, расположенного недалеко от Коломны.