Цитаты из книги «Ритуал»

Он наш вождь. Он ведет нас. Ведет нас через нашу кровь. Ты не поверишь, что здесь такое. Что здесь обитает. Ты не поверишь. – Ты бы удивился тому, во что я сейчас верю. Только остынь, хорошо? Но Фенриса уже было не остановить. – Наша кровь шепчет, что нужно сжечь церковь, и мы жжем ее. Наша кровь говорит, что нужно убить педика… иммигранта… наркодилера. Мы убиваем их!

– Твоих друзей нам не жалко. Они были слабые и поэтому умерли. Конец истории. Старые боги требуют кровавую жертву! Они, как это сказать? – Он сделал паузу, с ухмылкой подбирая нужное слово. – Безжалостные!

– Дьявол? Дьявол, думаешь? А? Мы поклоняемся дьяволу? Ты ничего не знаешь! Мы используем дьявола только потому, что ненавидим христиан. В нас живет Один. Один, и только он. Он сжал руки в кулаки. Закрыл глаза. Стиснув зубы, зарычал: – Видишь, как христиане отравляют нас! Давай называть вещи своими именами. Это Один, великий Вотан говорит в нашей крови. Христиане называют нашу религию злом. Мы воины. Дикие воины, и ты знаешь это! Мы открыты природе. И мы не знаем жалости!

Люк из Лондона? А? Кто работает в магазине компакт-дисков, но не знает о самой злой группе в мире! Похоже, ты работаешь в магазине для педиков. Торгуешь бабской музычкой.

пока гостишь в лесу вечной скорби.

– Хочу тебе сказать, мой друг, вы пошли не той дорогой.

– Оскерай! – снова взвизгнул «баран», выглядя еще более безумно, когда, вытащив из ночной рубашки две тонкие белые руки, вскинул их вверх. – Мы – дикая охота, – сказала высокая фигура напыщенным тоном, с сильным акцентом.

Козел поднял вверх две человеческие руки с длинными пальцами. Именно такие были приделаны вместо копыт к существу, которое Люку довелось увидеть. Грязные ногти на тонких пальцах вцепились в волосатые щеки козлиной головы и подняли ее верх, явив под маской лицо, от которого Люку захотелось отвернуться. Слой какого-то белого грима полностью покрывал лицо, кроме обозначенных черным цветом морщин на лбу и в уголках угрюмого рта. От сплошных пятен черного грима, покрывавшего глазницы, глаза казались еще более запавшими. Толстые губы тоже были выкрашены в черный, но под жаркой маской большая часть грима с них стекла. Теперь они ухмылялись, обнажая желто-коричневые, как сырая кукуруза, зубы.

Один, даже без поддержки своих жутких соратников, козел, казалось, возвышался и не только заполнял собой темную комнату до потолка, он повелевал всем пространством. Зрелище было кощунственно величественным, шокирующим и сводящим с ума одновременно.

В ногах кровати стояли три фигуры. Один их вид заставил его уверовать в реальность библейского ада, и в то, что он очнулся в одной из его комнат. Из козлиной головы центральной фигуры торчали черные рога. Твердые как дуб, полированные как камень, они росли из щетинистого лба. Изгибались по всей длине наружу и вверх, заканчиваясь острыми концами. От их вида у Люка перехватило дыхание. В памяти возникла картинка другого мрачного места, не вызывавшая у него никаких ассоциаций. Его разум хлопал своими окнами и дверьми, как при ускоренной съемке. Угольно-черные уши козла торчали под углом в девяносто градусов из огромного неподвижного черепа, словно существо было застигнуто врасплох на лесной поляне. Желтые глаза с большими овальными зрачками были очень женственными, смягченными светло-коричневыми бровями и длинными ресницами. Черный мех, блестящий как конский хвост, пробивался из-под подбородка зверя.