Вадим
Жду, когда она с ужасом оттолкнет меня, назовет долбаным извращенцем или мудаком, желающим воспользоваться ее слабостью и своим положением. Видит бог, я жду именно этого, но никак не робкого шепота, едва долетающего до моих ушей:
– Поцелуй меня, Вадим.
«Прежде чем что-то обещать, будь готов это выполнить», – тут же всплывает в памяти. Не знаю, откуда это и кто это говорил, но я понимаю, что облажался. Конкретно так.
Женя смотрит на меня огромными голубыми глазами с такой надеждой, что я чувствую себя мудаком. Эдаким кукловодом, который заставил куклу танцевать, но она его переиграла, и у него отказало управление.
Я хочу ее поцеловать. До безумия хочу впиться в пухлые губы и попробовать на вкус ее рот. Хочу прижать к стене и зацеловать каждую клеточку тела. Остается надеяться, что это просто нормальное мужское желание и я не чертов маньяк-насильник, который просто не в силах сдерживаться.
– Жень…
– Спокойной ночи, Вадим, – тихо говорит она и обходит меня, скрываясь в комнате.
Обзываю себя идиотом и упираюсь руками в столешницу, пытаясь прийти в себя. Ее присутствие, запах, глаза… Именно ее взгляд заставляет меня чувствовать себя последним идиотом, мужиком, который даже не принимает свое имя, не говоря уже о том, чтобы всерьез думать о новых отношениях. Куда, если у меня вполне могут быть старые?
Я запускаю руку в волосы и раздраженно расправляю непослушные пряди. Мне нужен холодный душ, но даже там пахнет ею. Ее душистым мылом и яблочным шампунем. Решаю сходить проветриться. Хватаю с крючка куртку, обуваюсь и выхожу на улицу. Вдыхаю морозный воздух и немного прихожу себя. Знаю, что ходить мне нельзя, но проветрить мозги и яйца будет нелишним, особенно учитывая тот факт, что я хочу женщину, с которой живу в одной квартире.
Бесцельно брожу по городу, захожу в какой-то магазин, осматриваю прилавки. Я забываю о собственных словах. О том, что мне лучше не выходить и не показываться. Почему-то именно после того, как Женя узнала мое имя и показала фото, я еще больше уверился в том, что мне не просто так дали по голове. Хотя и пытались закосить под ограбление: ни бумажника, ни телефона, ничего. Странно, что дорогие часы оставили.
Я обещал Жене найти выход и узнать свой адрес, но не могу сообразить, как выполнить обещание без обращения в полицию. А это то, что я хотел бы делать в последнюю очередь. Да и вообще… лучше без них.
Возвращаюсь в квартиру через несколько часов. Не знаю, сколько времени было, когда я уходил, но пришел, видимо, поздно, потому что в доме погасли почти все окна. Тихонько открываю дверь квартиры и захожу. Снимаю ботинки и вешаю куртку на место, прохожу в гостиную и… натыкаюсь на праздничный стол. Женя сидит за ним. Перед ней полупустая бутылка мартини и полный бокал.
– Ты плакала? – задаю самый идиотский вопрос, потому что ее лицо как ничто другое говорит об этом: красные глаза, разводы туши и потерянный взгляд.
– Встречала Новый год, – горько говорит Женя. – Внезапно поняла, что так его и не встретила.
Она улыбается, обнажая ряд белоснежных ровных зубов, и берет со стола бокал. Делает большой глоток и закусывает виноградом.
Мне это все не по душе. Муж, измена, незнакомец, ведущий себя, как хозяин… Я хорошо понимаю ее состояние, но алкоголь – не выход.
– Жень… – Я подхожу ближе и сажусь на стул рядом.
– Давай просто встретим Новый год? – вдруг говорит она. – Ты не станешь читать сопливые нотации о том, что алкоголь – это зло. И вообще, мне лучше отдохнуть, поспать и завтра подумать обо всем на свежую голову.
Она быстро-быстро тараторит, а я улыбаюсь, не понимая, откуда она такая взялась.
– Я не хочу больше думать, – продолжает Женя. – Устала размышлять над тем, что со мной не так, раз собственный муж решил погулять на стороне. Не хочу думать, хочу просто жить.
Ей как-то удается прочитать мои мысли, потому что примерно это я и хотел ей сказать. Вроде обычная женщина. Красивая, даже слишком, с фигурой и, судя по всему, с мозгами, но такая искренняя, чистая.
– Иди умывайся и сделаем вид, что сегодня тридцать первое декабря. У тебя украшена елка, приготовлен стол… Хорошая компания, – после запинки продолжаю я. – Нельзя встречать год со слезами на глазах.
Женя лишь кивает и уходит, а я вздыхаю и провожу рукой по лицу, пытаясь прийти в себя. Мне чертовски хочется порадовать ее. Сказать, что все будет хорошо, что в Новом году у нее начнется другая жизнь. Но если и скажу, она не поверит. Снова грустно посмотрит и горько улыбнется, пробирая до самых костей.
Она заходит в комнату совершенно другой: смыла разводы туши и нанесла легкий макияж, переоделась в короткое платье, доходящее до середины бедра, надела туфельки на шпильке. Неловко улыбается, но все же проходит в комнату и садится на стул рядом со мной.
– Прости за… это, – она кивает на бутылку с алкоголем и отводит взгляд.
– Есть что покрепче? – спрашиваю я, потому что пить мартини точно не буду, а выпить нужно. И в первую очередь – ей. Я хочу, чтобы она выговорилась. Высказала все, что ее терзает, поплакала, устроила истерику и перестала вести себя так робко и неуверенно.
– Виски. Там, на полке, – она указывает на шкаф.
Я поднимаюсь, извлекаю оттуда стакан и бутылку алкоголя. Открываю ее и наливаю в бокал. Поднимаю стакан и легонько касаюсь фужера с мартини.
– За Новый год, – говорю я и отпиваю.
Женя мнется, но все же подносит бокал ко рту и тоже отпивает. Мы не говорим. Молча едим, кстати, довольно вкусные блюда. Салаты, бутерброды, закуски. Выглядит так, словно заказано в ресторане, но я уверен, что Женя готовила сама. Почему-то интуиция говорит, что такие женщины отлично готовят, особенно если хотят удивить мужчин. А она хотела. Очень хотела. Явно не меня, но так уж получилось, что я могу это оценить, а ее муж…
– Ждала гостей на Новый год? – спрашиваю я, чтобы разрядить обстановку и отвлечь ее от грустных мыслей.
– Подругу с парнем. Она несколько раз пыталась нас познакомить, но никак не получалось. И в этот раз не вышло. Он куда-то уехал.
– А подруга почему не приехала к тебе? – Я осторожничаю, чтобы не сказать ничего лишнего.
– В новогоднюю ночь я хотела побыть одна, а потом она улетела на отдых.
– С парнем?
– Угу, – кивает Женя. – Будет где-то через неделю.
Между нами снова повисает неловкая пауза, которую я не знаю, чем разрушить. Помнил бы все, наверняка сообразил бы, чем завлечь женщину, но сейчас… я молчу и пью виски. Знаю, что нельзя, но когда рядом такая женщина, как Женя, удержаться практически невозможно. Да и не дело это – пить одной и без компании.
– Это так… необычно, – говорит Женя. – Я знаю только твое имя, но совершенно не боюсь тебя, не думаю, что ты опасен. Я странная, да?
Я улыбаюсь.
– Ты не странная, – уверенно заявляю я. – Я ведь тоже тебя не знаю. И испытываю смешанные чувства.
Женя смелеет и спрашивает:
– Какие?
– Ты нравишься мне, – признаюсь, хотя и не уверен, что это ей нужно.
– Почему ты меня не поцеловал? – набирается смелости и все же спрашивает она.
А я впервые думаю о том, что вот такой – раскрепощенной и открытой – она нравится мне гораздо больше, чем зажатой, скрытной и шугающейся от малейшего моего движения.
Женя
– Тебе нельзя пить, Жень, – улыбаясь, говорит Дима.
– Почему?
– У тебя развязывается язык. И ты хочешь трахаться, – не подбирая выражений, отвечает он. – Даже не представляю, что было бы, пей ты в компании, где нет меня.
– Дим, зачем ты так?
– Как? – удивляется он. – Вы, бабы, все такие. Алкоголь, компания, мужчины, – и вот вы уже готовы раздвинуть ноги.
Наверное, он говорил правду. Иначе как объяснить то, что мне нравится присутствие Вадима? Нравится, как он произносит слова: немного медленно, но уверенно и так, будто разбирается в теме. А еще я замечаю, как во время разговора на его щеках появляются ямочки. Они едва заметны, но добавляют ему привлекательности и делают лицо открытым и добрым.
Он располагает к себе настолько, что я забываю о том, что мы чужие друг другу. Что между нами финансовая пропасть и Вадим из мира, где правят деньги. Что на такого, как он, работают такие, как я. Я благополучно не думаю об этом, просто наслаждаясь его компанией, разговаривая и позволяя себе то, что еще несколько дней назад никогда в жизни не сделала бы и не сказала.
– Ты очень интересная, Женя, – улыбается Вадим. – Открытая, добрая и искренняя.
Я не смущаюсь, потому что алкоголь действует на меня как-то странно. Я становлюсь смелее, и мне совершенно не хочется опускать взгляд и тушеваться, как это обычно происходит, стоит незнакомому мужчине сделать мне комплимент. Я то ли изменилась за сутки, то ли просто перепила, потому что мне нравится разговаривать, общаться, и я совершенно не хочу смотреть на Вадима, как на незнакомца, которого я боюсь.
Пока я думаю, что сказать, он берет стакан и подносит его ко рту. Делает медленный глоток, наслаждаясь напитком, и неотрывно смотрит на меня. После чего едва слышно произносит:
– И мне сносит от тебя крышу.
Воздух вокруг нас электризуется, и я буквально чувствую, как тело покрывается мурашками. Я не сразу нахожусь с ответом, потому что взгляд карих глаз прожигает насквозь. Вадим смотрит уверенно и дерзко, словно точно знает, что этим заявлением выбьет меня из колеи.
Мы знакомы всего несколько дней. Я знаю только его имя и то, что он безумно привлекателен и наверняка в обычной жизни умеет вести себя с девушками. Знает, как сводить их с ума взглядом, словами, ласками.
Да что там!
Он и сейчас это прекрасно знает. И на фоне всего этого я теряюсь. Знаю, что должна встать и уйти или попросить его помолчать, потому что такие слова не стоит говорить замужней женщине, пусть она и указала бывшему на дверь. Но вместо этого я просто молчу. Смотрю на него не в силах отвести взгляд, а в голове роится множество слов и возможных вариантов ответа. От «Боже, Вадим» до «Прекрати это немедленно».
– Что, прости?
Я даю ему возможность забрать свои слова обратно. Сказать что-то другое и сделать вид, что ничего такого не было. Но он упорно игнорирует мое желание и повторяет, на этот раз увереннее:
– Говорю, что мне сносит от тебя крышу, Женя.
– Тогда почему?..
Если он не отступает, то и я не буду. Мне интересно, почему он проигнорировал меня, почему не поцеловал, когда я его об этом попросила. Знаю, что никогда не решусь на такое второй раз. Никогда снова не скажу «Поцелуй меня, Вадим». Не скажу не потому что меня отвергли, а потому что не уверена, что мне хватит смелости произнести это опять. И потому что боль, нанесенная изменой Димы, все еще сильна и не дает мне покоя. Это удивительно тяжело: понимать, что у тебя больше нет семьи, нет человека, которому можно довериться, с которым можно поговорить.
– Потому что это неправильно, Женя, – глухо говорит он и отпивает из стакана. – Неправильно просто делать то, чего хочется. Ты можешь принимать решения и отвечать за них, а я скован тем, что ничего не помню. И дело не в том, что мы разные, что после того, как ко мне вернется память, я вдруг перестану к тебе что-либо испытывать. Просто я не хочу быть Димой, – на одном дыхании говорит он. – Не хочу предавать девушку, невесту или жену, если она у меня есть.
Он не отрываясь смотрит на меня. Я киваю и улыбаюсь. А еще – тянусь за бокалом и отпиваю шампанского, чтобы хоть как-то убрать возникшую неловкость.
Я думала о том, что хочу этого поцелуя. Взвесила все за и против своего внутреннего «я», вспомнила о Диме, который с таким пылом целовал ту женщину с работы. Я подумала обо всем, кроме самого Вадима. Того, что у него может кто-то быть, я даже не предположила. И сейчас чувствовала себя виноватой.
Знаю, что он поступает правильно. Это именно то, что и должно произойти в нашем случае: праздник, разговор и отсутствие чего-либо большего. Так он сможет остаться честным перед той, которая – я уверена – ждет его дома.
После откровений разговор как-то не клеится. Вадим спрашивает о работе, а я вскользь упоминаю, что мне послезавтра уже выходить. Мы сидим совсем недолго, и когда понимаем, что темы исчерпали себя, я начинаю убирать со стола. Закидываю еду в холодильник, расставляю бутылки с алкоголем на полке и складываю грязную посуду в раковину.
Решаю принять душ и отправляюсь в ванную. Стаскиваю одежду, завожу руки за спину, пытаясь дотянуться до лямок лифчика, и слышу скрип двери. Быстро разворачиваюсь и все, что успеваю, прежде чем удариться о раковину бедром, – увидеть удивленное лицо Вадима.
– Твою мать! – вскрикиваю от обжигающей кожу боли.
– Женя, – слышу сквозь пелену и скручиваюсь пополам, медленно оседая на пол.
О проекте
О подписке