Глава 6

– Давид? – отрываю мужчину от разговора. Он резко оборачивается, держа телефон в руке.

– Ты оставила телефон, он звонил несколько раз, потом я ответил.

Мужчина протягивает мне айфон, а я пытаюсь рассмотреть на его лице вину, сожаление, но ничего этого нет. Он смотрит на меня уверенно и даже немного дерзко, а я не могу выбросить из головы его слова: “Я просто мужчина, который помог ей в трудную минуту”. Даже сказать нечего, потому что он прав. Кто знает, как бы я повела себя, если бы не он. Как добралась бы к дочери, что сделала бы в квартире.

Взяв телефон в руки, захожу в звонки. Ожидаемо, что звонил Дима. Я нажимаю на вызов и жду, что и в этот раз он возьмет трубку не сразу, но отвечает он на третьем гудке.

– Мила, все в порядке? – его обеспокоенный голос звучит по-другому.

Я вдруг больше не ищу в его голосе утешения, не жду, что он приедет, Дима будто исчез из моей жизни на долгое время и вдруг появился снова. Не понимая, почему так произошло, все же отвечаю на его вопрос:

– Да, все в порядке.

– Как твоя дочь?

Твоя дочь. Не просто дочь, не Марина, а именно твоя. Интересно, раньше я просто не обращала на это внимания или же Дима говорит так только сейчас?

– Все в порядке. Она немного выпила, по глупости смешала с таблетками от аллергии и потеряла сознание. Сейчас все хорошо. Думаю, завтра смогу забрать ее домой.

– Выпила? – в его голосе слышится растерянность. – В пятнадцать?

– Ей почти восемнадцать, Дима, – раздраженно отвечаю. – Прости, мне пора.

Не дождавшись его ответа, кладу трубку и отключаю телефон. Такая раздраженность к Диме в моей памяти впервые. И теперь, я почему-то уверена, придется пересмотреть его фразы и слова. Тщательнее их разобрать и понять: то ли он устал и говорит это несерьезно, то ли так было всегда, но я упорно рисовала мужчину, которого нет.

– Мила, – рядом возникает Давид, – я поговорил с доктором. Он сказал, что Марину можно будет забрать сегодня. Через полчаса после капельницы.

Я не понимаю, почему совершенно посторонний мужчина все это делает. То ли потому, что он так привык – решать проблемы слабых, – то ли потому, что это банальное чувство вины из-за сына.

– Спасибо за помощь. Я не знаю, что бы делала.

– То же, что и я, Мила. – Мужчина пожимает плечами. – Ты сильная женщина и в данной ситуации просто уступила мне. Не будь меня, ты поступила бы не менее ответственно.

Я не знаю, почему именно сейчас вспоминаю своего бывшего мужа. Мужчину, с которым вот уже более десяти лет нас не связывает ничего, кроме общей дочери. Да и то ни Марина, ни Паша не горят желанием общаться друг с другом. Сейчас воспоминания, как никогда прежде, возникают в сознании. Я слишком хорошо помню, как в пять лет Марина съела клубнику и у нее случился приступ астмы. Она задыхалась, а муж вместо того, чтобы вызвать скорую и что-то сделать, кричал и винил во всем меня.

Я до сих пор помню, как вынесла дочку на руках, как поймала такси и доехала до больницы. Маришку спасли, а наш брак нет. На следующий день я подала на развод и прекратила любое общение с человеком, который не может принимать решения даже тогда, когда от них зависит жизнь собственного ребенка.

С Димой мы вместе чуть более года, и за это время я не замечала за ним неспособности вовремя принять решение. Очень долго для меня это было решающим фактором: мужчина, на которого можно положиться в любое время дня и ночи, который приедет несмотря ни на что, поможет, поддержит, скажет слова утешения. Сегодня этим мужчиной стал Давид. Я отбрасываю эти мысли тут же. У меня есть Дима, мы счастливы вместе, он всегда поддерживал меня, за исключением сегодняшнего дня, но я прекрасно знаю, что такое проблемы на работе.

Именно поэтому, когда Давид предлагает отвезти нас домой и обменяться номерами телефонов, я решительно отказываюсь. Благодарю за все, что он сделал, за поддержку, за Маришку и потраченное время, но говорю, что на этом все. Напоминаю ему, что у меня есть жених и лучшим решением в этом случае будет просто разойтись. Он соглашается, желает мне удачи и садится в такси, а я забираю дочь из больницы и везу ее домой.

– Мам, прости меня, – еще раз говорит Маринка. – Мы поссорились с парнем, и… и я вспылила. Забрала банку с пивом у него и пила по дороге. – Дочь чуть всхлипывает, а я спешу ее успокоить.

– Я не сержусь, Мариш. Просто не делай так больше, ладно? Думай о том, что у тебя есть мама, которая будет безумно волноваться.

Маришка кивает, но пара слезинок все равно скатывается по ее щекам. Она отворачивается к окну и смотрит на ночной город, а я лишь вздыхаю и понимаю, что это только начало. Что у Маришки начался этап, когда девочке хочется совершать безумства. И вряд ли то, что у нас хорошие отношения, остановит ее.

– Ты теперь закроешь меня дома, мам? – осторожно спрашивает Маришка.

– Нет. – Я мотаю головой и въезжаю на территорию дома, предварительно нажав на кнопку открытия ворот. – Запирать я тебя не буду. Ты взрослая девочка, ты сама должна нести ответственность за свои поступки.

– Спасибо, мама. – Маришка обнимает меня, прижимает к себе, и я выдыхаю оттого, что сделала правильное решение.

Мы заходим в дом, Маришка, получив от меня напутствие ложиться спать, уходит в комнату. Я же наспех принимаю душ, переодеваюсь в шелковую пижаму и открываю бутылку вина. Мне просто нужно расслабиться, снять напряжение. Наливаю себе бокал, а остальное оставляю в баре. Я не любительница алкоголя, но в такие мгновения мне хочется просто расслабиться и забыться. Маришка в безопасности, мне не нужно за руль, завтра я могу не вставать с утра. Идеальное время.

Я едва выпиваю половину, когда звенит мой телефон. И без того, чтобы смотреть на экран, я знаю, что это Дима. Эта мелодия, милая и нежная, стоит только на него, потому что мои чувства к этому мужчине именно такие: я безоговорочно ему доверяю и чувствую отдачу.

– Да.

– Мил, я возле тебя, откроешь?

– У дома? – переспрашиваю я, хотя и так прекрасно понимаю, что он здесь.

– Да, Мил…

– Минуту.

Я сбрасываю вызов и дрожащими руками нажимаю на кнопку, открывающую ворота. Прокручиваю ключ в дверном замке и прислоняюсь к стене, ожидая своего мужчину. Он приходит через несколько минут, я слышу шум заглушаемого мотора, торопливые шаги и звук открывающейся двери. Улыбаюсь, когда Дима находит меня глазами, делает шаг ко мне, и я оказываюсь в его крепких руках. Мне нужна его поддержка, нужна опора.

От него пахнет моим любимым парфюмом, купленным ему в прошлом году на двадцать третье февраля. Я сильнее прижимаюсь к нему и касаюсь поцелуем шеи, вбирая слегка солоноватый вкус.

– Ты так мне нужен, – шепчу я. – Так нужен.

– Прости, что не смог приехать к вам с Маришкой. Я пиздец как устал, и у меня проблемы. Только разгреб.

Я отстраняюсь, сталкиваюсь с взглядом его голубых глаз и немного расслабляюсь. Он здесь, со мной, он приехал, как только появилась возможность, он не тусил где-то с друзьями, он разгребал проблемы. На его красивом лице застыла гримаса напряженности, брови чуть сведены на переносице, в глазах с пышными ресницами видится усталость, пухлые губы изогнуты в подобии улыбки. Я знаю, что выгляжу не лучше, потому что тоже устала. Да еще и без косметики, внезапно вспоминаю я.

– Ты нравишься мне такой, – вдруг говорит Дима.

– Какой?

– Домашней, Мил, – вдруг признается мужчина. – Я так устал от этого всего, – следует дальше. – Хочу видеть тебя по утрам, просыпаться с тобой, приезжать не в пустую квартиру…

Она замолкает, а я пытливо смотрю на него и не могу поверить тому, что слышу. Неужели сейчас, когда я в простом домашнем белье, без косметики, когда от меня несет вином, он сделает мне предложение?

– Давай попробуем пожить вместе, – произносит Дима то, что я никак не ожидала услышать.

Глава 7

Предложение Димы кажется вполне рациональным: мы встречаемся больше года, любим друг друга, и нам неплохо бы попробовать пожить вместе. Именно поэтому, когда Дима предлагает съехаться, я соглашаюсь. Это не то, чего бы я хотела, но это тот самый шаг, который сблизит нас еще больше.

Где-то через неделю Дима просит присмотреть дом, в котором я бы хотела жить. Я честно просматриваю несколько вариантов, встречаюсь с риэлторами, езжу на осмотр, но понимаю, что хочу остаться в своем доме. Да и Маринка не показывает энтузиазма переезжать. Я не знаю, что делать. Впервые понимаю, что слишком привыкла к этому месту, что здесь удобное расположение, тихий район, да и внутри все так, как я когда-то и хотела.

Намеренно оттягивая момент переезда, я погружаюсь в работу и тяну со встречей с риелтором насчет дома, что показался мне самым лучшим вариантом. На вопросы Димы относительно предстоящего переезда неловко отвечаю, что пока некогда этим заняться и, как только появится время, я сразу же дам знать. Я вру ему. Знаю, что это плохо и точно не то, что должно быть между двумя людьми, но не знаю, как объяснить ему, что ни я, ни Маришка не настроены на переезд.

В конце концов проходит месяц. Я занята работой, у Димы сложные проблемы, и мы по-прежнему встречаемся или в отеле, или у него в квартире. Изредка в воспоминаниях возникает Давид, то, как он помог мне в критической ситуации, как поддержал и, что странно, больше не искал со мной встречи. Что-то удерживает меня от того, чтобы съехаться с Димой. Я все время ищу отговорки: слишком занята, некогда, проблемы у риелтора, не лучшее время. Отговорок масса, но каждая из них могла бы быть отброшена, если бы я действительно хотела переехать к любимому мужчине.

Я хочу, но что-то меня останавливает. Внутреннее предчувствие или неуверенность. Сегодняшнее утро начинается точно так же, как и все предыдущие: я просыпаюсь, завтракаю, привожу себя в порядок и собираюсь на работу. Уже перед дверью мне резко становится плохо. В глазах мутнеет и кружится голова. Я прислоняюсь к стене и пытаюсь отдышаться, но ко всему прочему накатывает и тошнота. Избавившись от завтрака, чувствую себя лучше, но на работу приходится ехать на такси, как и дочери в институт.

На работе я то и дело прислушиваюсь к себе, на обед в ближайшем кафе беру овощи и чай, а к вечеру понимаю, что просто перенервничала. Когда же мне становится плохо и на следующее утро, я напрягаюсь и записываюсь на осмотр к врачу. К сожалению, свободное место оказывается только на следующей неделе, но я соглашаюсь. Ждать, когда мне станет хуже, не хочется.

И только когда Светочка с улыбкой спрашивает: “Ждете прибавления?” – я напрягаюсь. Растерянно мотаю головой, а сама вспоминаю, что месячные у меня были уже давно. За всеми этими переживаниями и нервами я вовсе о них забыла. Вечером покупаю в аптеке пару тестов и, когда вижу две полоски на обоих, не знаю, что делать. Я ожидаю гормонального сбоя, проблем с щитовидкой, но только не беременности.

Возможность родить еще одного ребенка вовсе не пугает, но немного настораживает. Я не готова и не планировала, поэтому первые полчаса я просто сижу на краю ванны и пытаюсь осознать, что беременна. Прокручиваю моменты, когда это могло случиться, и думаю о том, что Дима сделала не так и когда передумал предохраняться, не предупредив меня. Это пугает больше предстоящего материнства. Я больше боюсь того, что организм не справится и что я не справлюсь. Окажусь слишком самостоятельной и… старой, чтобы воспитывать ребенка.

Эти мысли одна за другой появляются в моей голове. Я волнуюсь, пожалуй, сильнее, чем в первый раз, потому что тогда, несмотря на недостаток денег, нормального образования и жилья, я планировала малыша. Сейчас же, когда мне казалось, что моя жизнь полностью под контролем, появляются две полоски, о которых я даже не думала.

– Маа-а-ам? – слышу из-за двери голос Маринки и отмираю.

Встаю с края ванны, смотрю в зеркало, прячу тест в косметичку и открываю дверь. Маришка обеспокоенно смотрит на меня, а я улыбаюсь.

– Что, Мариш?

– Я забеспокоилась. – Она виновато опускает взгляд. – Ты так долго там сидела, и я не слышала шума воды.

– Мариш… – я даже не знаю, что ей сказать.

– Я делала маску, а потом задумалась, – я впервые вру дочери, потому что пока не придумала, что скажу ей.

– Ты уезжаешь сегодня?

– Нет, – поспешно говорю. – Сегодня я остаюсь дома. Неважно себя чувствую.

– Ты точно не заболела?

– Нет, – я обнимаю дочь за плечи, – если хочешь, посмотрим фильм.

– Я надеялась, что ты отпустишь меня погулять, но если ты остаешься, то…

– Можешь идти, Мариш, я поработаю.

Дочь благодарно взвизгивает и убегает собираться, я же жду, когда она уйдет, а едва это происходит, беспокойно мечусь вначале на кухне, а после в комнате. Стараюсь убраться, но ничего не получается, вещи то и дело валятся из рук, а внутри зарождается стойкое чувство надвигающегося личного апокалипсиса.

Когда звонит Дима, я попросту не беру трубку. Боюсь, что начну разговор с обвинений, хотя не уверена на сто процентов, что он точно виноват. Ни один способ предохранения не дает стопроцентного результата. Мы использовали презервативы, потому что мне так и не смогли подобрать другой метод контрацепции. Таблетки не подходили, с гормональным кольцом были проблемы и дискомфорт, спираль приносила болезненные ощущения. А вдруг презерватив порвался? Но тогда почему Дима не сказал? Когда он звонит еще раз, я набираю в легкие воздуха и отвечаю.

– Малыш, я соскучился, жду тебя, – слышу в трубке и почему-то раздражаюсь.

– Прости, я сегодня никак не могу. Плохо себя чувствую. Встретимся завтра. – Я уже хочу положить трубку, но вдруг слышу его обеспокоенный голос:

– Что-то серьезное? Я могу приехать к тебе, отвезти в больницу. Хочешь…