Глава 5. Янис

– Может уже разъяснишь, что за внеплановая пьянка у нас? – спрашивает Феликс, когда мы заходим ко мне домой.

– Я не могу загонять такой абсурд, в твои чувствительные трезвые уши, ты же всё таки мой лучший друг, – разливая по широким стаканам коньяк, отвечаю с сарказмом.

– Ты самый загадочный оборотень, из всех кого я знаю, – чокаясь об мой стакан комментирует с усмешкой. – Не томи, Ян, – закусывая, копчёной нарезкой из мяса, подгоняет меня заинтригованный в край Фел.

– Ты что-то знаешь про истинные пары? – спрашиваю наконец, просверливая его взглядом.

– То, что их не было в нашем клане очень давно. А тебе зачем? – без всякой иронии интересуется Фел.

– Маланс уверен, что я должен найти свою истинную, иначе меня ничего не спасёт, – снова разливаю коричневую жидкость по стаканам.

– В каком смысле не спасёт? Ты болеешь, что ли? – настораживается он.

– Вожак утверждает, что я зверею и если не найду свою, ту самую единственную, то могу совсем с катушек слететь, – равнодушно уточняю я, потому что не очень-то верю в эту чушь.

– А ты звереешь? – спрашивает Фел, глядя на меня изучающим взглядом.

– Как по мне не больше, чем обычно, – усмехаюсь и выпиваю.

– У моего отца, дед с бабкой были истинные. Сам прикидывай, как это было давно, да ещё к тому же сам он в глаза их не видел, всё только по словам бати, – без особого энтузиазма в голосе начинает рассказывать, после того, как накатывает очередную порцию коньяка. – По разному бывает, но ясно одно, что если ты пересекёшься со своей истинной, хотя бы мельком, то уже никуда вы друг от друга не денетесь, – тон у Фела, как у судьи, который выносит приговор.

– Внутренний магнит? – нахмурившись, уточняю я, пытаясь понять, как это работает.

– Да, настроенный только на одну женщину, – подтверждает мой личный консультант. – Глядя на тебя, я начинаю верить, что она существует, – с усмешкой добавляет он.

– Сейчас ещё догонимся коньяком, ты и не в такое поверишь, – прикалываюсь, потому что мой мозг всё ещё отвергает такую возможность, в принципе.

– Ты же знаешь, что на нас алкоголь не действует, как на людей, это всего лишь попытка немного расслабиться. Вряд ли я в обычном своём состоянии, буду такие темы разводить, – обламывает Феликс моё зарождающееся веселье.

– А ты хотел бы встретить свою истинную? – спрашиваю я друга, без намёка постебать.

– В двадцать, я влюблялся в каждую симпатичную девчонку и каждый раз мне казалось, что это навсегда. В тридцать я начал понимать, как эти смазливые мордашки мне надоели. Сейчас мне сорок два и у меня есть постоянная женщина для секса. Но я осознаю, что никакой любви к ней нет, а когда представляю, что так будет всю мою долгую оборотнячью жизнь, мне становится по настоящему хреново. Моё собственное существование кажется никчёмным и пустым. Так что мой ответ – да, хотел бы. Может повезёт и я встречу свою истинную, тогда у меня появится смысл, – он сам разливает по стаканам оставшийся коньяк.

– У такого романтика, как ты, должна быть нежная и чувственная половинка, – я поднимаю наполненный стакан, намекая, что это тост.

– Зато твоя истинная предполагается, как безбашенная и совершенно нелогичная особа. Не исключено, что она попала в какую-нибудь задницу, – при этом Фел не улыбается, а наоборот серьёзный.

– С чего ты берёшь? – меня удивляет такая характеристика, я аж зависаю со стаканом в руке. Скорее всего уже завтра я думать об этом забуду, но сейчас мне любопытно.

– Твоему плещущемуся через край адреналину, в купе с бешеной силой нужен выход. Да и не бывает так, чтобы истинную на блюдечке преподнесли кому-то. Тебе нужно её отвоевать, – он выпивает не дожидаясь меня.

– Ты тоже считаешь, что я начинаю звереть? – напоминаю слова Маланса.

– Нет не считаю, хотя иногда твоя мощь смотрится, как неуправляемая, поэтому её не мешало бы дисциплинировать. Когда найдёшь свою истинную, твои необдуманные поступки сойдут на нет. Вряд ли ты будешь подвергать опасности, свою любимую девочку, – всё это звучит, как бред, тем более из уст оборотня – боксёра, но вслух я его слова не критикую и молча пью.

Наши задушевно – философские разговоры затягиваются до ночи, но ночевать Феликс у меня отказывается и уезжает домой.

С утра вожак не объявляется на своём руководящем месте и я выжидаю около полутора часов, а потом всё же звоню матери.

Оказывается, что Маланс чуть ли не ночью вызвал своего шофёра и уехал в область. Меня предупредить он видимо не посчитал нужным.

После такой новости у меня все сомнения исчезают в том, что неприятности уже начались. Хотя ещё вчера была надежда, что может пронесёт.

Маланс звонит мне назавтра, ближе к обеду и просит приехать.

– У нас проблемы? – спрашиваю вместо приветствия, когда захожу в домашний кабинет отчима. Мне кажется что он постарел за эти два дня, которые мы с ним не виделись.

– Тебе точно не понравится, то что я сейчас скажу, – видно, что Малансу трудно подбирать слова, поэтому я молча сажусь в кресло, показывая, что готов его выслушать и даже обещаю сам себе, что не буду перебивать.

– У вожака из соседнего клана сбежала дочь, ещё неделю назад. Тивинг пытался насильно выдать её замуж за своего приближённого, какого-то Уронда. Клэр их обдурила и охрану на выезде тоже вокруг пальца обвела. Исчезла в неизвестном направлении, но недавно нашли её машину в области. Значит девчонка прячется в городе миллионнике, – в голосе вожака я улавливаю нотки восхищения. – Ведьма Дэния снабдила девчонку приличным запасом травы, которая глушит запах волка, – я понимаю, что он говорит о той самой траве с помощью которой я чуть не сдох. Мои кулаки непроизвольно сжимаются от неприятных воспоминаний. – Винет, передавший мне эту информацию, приходится зятем ведьмы и отцом её внучки Зары, – я пытаюсь отключить эмоции и личное неприятие ведьмы. Уверен, что это она источник всех наших трагедий в семье.

Больше двадцати лет назад, беременная жена Маланса, в его отсутствие, поехала в соседний клан, чтобы увидеться с ведьмой. Мой отец был тогда вожаком и вызвался сопровождать Кару, он даже охрану усилил, хотя это в итоге не помогло.

Наши врачи предсказывали жене Маланса тяжёлые роды и Кара очень переживала за ребёнка, поэтому хотела встретиться с Дэнией, чтобы та сделала ей снадобье.

Срок у Кары уже был, почти девять месяцев. Сам Маланс был категорически против вмешательства ведьмы. Но жена его не послушала.

Отец с моим теперешним отчимом, были друзьями, и я сколько себя помню относился к Малансу, как к родному дядьке. Я вместе со всеми ждал появление ребёнка на свет. Ещё одного члена, нашей большой семьи.

Заранее пол малыша никто не знал, тогда в распоряжении наших врачей, ещё не было УЗИ. Естественно я хотел, чтобы родился пацан, но нам не суждено было вообще узнать, кто это был, девочка или мальчик.

Горе обрушелось на нас внезапно, как гром среди ясного неба.

Раньше, между двумя поселениями кланов была лесная дорога, по которой поехали Кара с моим отцом. В сопровождении врача и охраны, на двух машинах, видимо, чтобы сократить путь.

Вот на этой самой дороге они и попали в засаду. Всех наших перерезали, как каких-то собак, а со стороны нападавших ублюдков, не одной жертвы не нашли. Ясно было, что всё было спланировано заранее, но облегчения это не принесло.

Кару нашли позже, мертвую, в другом месте с распоротым животом. Фантазировать, куда делся ребёнок, ни у кого смелости не хватило.

Я знаю, что Маланс всё ещё надеется, что их с Карой дитя живое. Хотя поиски никаких результатов не дали.

– Кстати, а сколько внучке Дэнии лет? – спрашиваю я, думая – а что если ведьма забрала себе ребёнка Маланса и вообще западню эту организовала.

– Я знаю о чём ты думаешь, потому что у самого такие мысли в первый момент появились, из-за этого я поехал в область, чтобы лично с Винетом встретиться, – вожак тоскливо улыбается и тяжело вздыхает. – Дочь Дэнии умерла при родах, за три месяца до нашей трагедии и это в их клане не для кого не секрет, – говорит Маланс и мои брови ползут вверх от удивления.

– Хочешь сказать, что ведьма не смогла спасти собственную дочь от смерти? – спрашиваю охреневший.

– Мало того, она ещё и себя гнобит, ну и Винета естественно. Выяснилось, что Дэния обучала свою дочь ремеслу колдуньи и всячески развивала у дочери ведьминские способности. Вот только не знала колдунья, что при этом нельзя влюбляться, а уж тем более рожать, – объясняет вожак, мне даже кажется, что он сочувствует ведьме. – Да и не обращается внучка Дэнии совсем. Винет, отец её получается полукровка, а мать вообще к оборотням никакого отношения не имела. Наш с Карой ребёнок должен быть предположительно сильным альфой, – по словам Маланса, ведьма не при делах, но я всё равно цепляюсь за эту версию, наверное, потому что другой нет. – Зара с Клэр близкие подруги с детства. Теперь внучка ведьмы очень за неё переживает. Винет говорит, что она от еды отказывается и всё время в слезах. Вот они с Дэнией и решили обратиться к нам за помощью, чтобы мы нашли Клэр. Да и ведьма сама к этой дочке вожака очень привязалась. Говорит, что если савраски Уронда найдут её первыми, то девчонке придётся не легко, – я сейчас понимаю ещё меньше, чем в начале его рассказа.

– Нужно найти принцесску, чтобы, что? Успокоить бедолажку Зару, внучку ведьмы, чтобы она не плакала? Ты это серьёзно? – моя выдержка, на которую я так долго настраивался, дала трещину, как только я слышу этот бред. – Удачи тебе тогда! – я резко встаю с кресла.

– Причём тут я, это ты будешь искать сбежавшую девчонку, – не повышая голоса, но с угрожающей интонацией, говорит Маланс и я чувствую почти физически, как волна бешенства рвётся из меня.

– Да с хера ли! Усралась мне эта дочка вожака, с которым мы враги! Пусть они там сами разбираются! – останавливаюсь посреди кабинета и наблюдаю, как глаза отчима, в буквальном смысле, наливаются кровью.

– Да ты, кто вообще такой, чтобы мои решения оспаривать?! Щенок – переросток! Сидишь целыми днями в офисе задницу паришь и возомнил, что от тебя, что-то зависит? Ты же на всём готовом живёшь, только и знаешь, что девок портить! – я стою в каком-то оцепенении, потому что ни разу не видел Маланса таким озверевшим. Страха я перед ним не испытываю, но и псих, который ещё несколько минут назад топил меня до макушки, вдруг исчезает. – Я, сука, не то что тебе, а даже врагу своему не пожелаю примерить мою шкуру! Я уже больше двадцати лет, как в адском котле варюсь и просветов никаких нет и облегчения тоже! – сейчас его лицо перекошено, но я понимаю, что это не от злости, а от боли. Теперь я чувствую себя последним мудаком. – Я в один день потерял всё – любимую жену, долгожданного и неродившегося ребёнка, лучшего друга! Но мы с Эной нашли в себе силы, ради тебя и клана вступили с ней в фиктивный брак и каждый день нас связывает общее горе! Ты в итоге вырос зажравшимся засранцем, тебе даже пальцем не хочется пошевелить, хотя знаешь ведь, как для меня это важно! – после слов Маланса я хочу провалиться на месте от собственного свинства.

– Остынь, Маланс! Беру свои слова обратно и конечно же я поеду и сделаю всё, что нужно, – приглушённо говорю, поднимая на него виноватый взгляд. Я никогда не забывал, сколько отчим для меня сделал, но в этот раз ненависть к ведьме взяла верх над благодарностью к нему.

– Это совсем другой разговор, – вожак достаёт из шкафа коньяк со стаканами и со стороны кажется что он успокаивается в одну минуту. – Я знаю, почти наверняка, что те, кто убили наших близких, сейчас находятся в соседнем клане и до сих пор упиваются своей безнаказанностью, а мы ничего не делаем и позволяем им наслаждаться жизнью! Скорее всего эти выродки продолжают и дальше ломать, ни в чём не повинные судьбы, – Маланс разливает коньяк по стаканам, трясущимися руками.

– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я и беру протянутый мне стакан.

– Давай, сначала выпьем, чтобы это мандражопинье прекратилось, – он цокает об мой стакан своим и быстро выпивает.

– Кстати, я ещё ни одну девчонку не испортил, в том смысле, что мне ни разу девственница не попалась, иначе бы я уже женился, – почему-то это обвинение вожака, мне кажется самым несправедливым.

– Жениться надо, только когда полюбишь и почувствуешь, что это твоя женщина, а не потому что девственница, – усмехается он, глядя на меня сочувствующими глазами.

– Не уверен, что такая циничная сволочь, как я, способна на любовь, – лично я в этом очень сомневаюсь.

– Может, когда полюбишь, тогда и перестанешь быть сволочью, – говорит Маланс с видом, будто знает меня лучше, чем я сам.