Читаю:
Сегодня утром было совершено нападение на невесту известного политического деятеля Егора Пожарского.
Известно со слов случайных очевидцев, что на девушку напали двое неизвестных и хотели посадить в машину, но рядом оказались неравнодушные люди, которые помогли.
Сейчас Кристина Орлова (так зовут невесту) находится под наблюдением врачей. В сети появилась информация, что, возможно, девушка в положении.
Кто и зачем организовал нападение – это ещё предстоит выяснить следствию. Егор Пожарский по поводу произошедшего комментарии давать отказался.
Дочитываю до конца и ругаю себя. Зачем я так себя мучаю?
Черт!
Полгода насмарку. Так долго держалась: ничего не гуглила, не смотрела новости (они теперь у нас дома под запретом). Ничего!
А теперь мне снова плохо. Кристина все ещё его невеста! Полгода прошло. Я была в этом статусе всего месяц.
Я-то представляла, что они давно расстались, что Егор понял, что она из себя представляет. Неловко признаться, но я надеялась, что он ищет меня и хочет вернуть.
Теперь я сомневаюсь в том, что Егор вообще помнит, кто я такая.
Больше всего меня шокирует то, что Кристина может быть в положении!
На следующий день я пытаюсь бороться с вернувшейся ко мне хандрой.
Ем сладкое, смотрю сериал, читаю. Ничего не помогает. Хочется сидеть и пялиться в телефон в поисках свежих новостей о Егоре и его «невесте».
Затем вспоминаю, что хороший способ отвлечься – гулять по незнакомым улицам. Мама соглашается меня сопровождать.
Большую часть прогулки мы молчим (мама чувствует, когда у меня плохое настроение и со мной лучше не разговаривать). Но когда мы уже подходим к дому, неожиданно спрашивает:
– Не думала, как назовёшь дочку?
– Нет, не думала. Сначала хочу посмотреть на неё, когда она родится.
– Я вот с детства любила имя Юля.
Мама улыбается, видно, вспоминает какую-то картину из далёкого прошлого.
Какое имя? Я не знаю даже, какое отчество дать… Мое? Или Егоровна? А зачем? Если в графе отец все равно будет прочерк…
Вдруг у моей дочери будут серые глаза Егора? Конечно, я буду все в ней любить, несмотря ни на что… Но вспоминать каждый раз о нем, смотря на неё – это пытка. Пожалуйста, пусть будут мои глаза – карие.
Вечером проверяю почту и вижу +1 входящее письмо. Открываю, внутри все затаилось от предвкушения.
Спасибо за присланную работу, к сожалению, в данный момент мы не можем предложить вам эту должность.
Черт.
Я, действительно, расстраиваюсь и понимаю, что ждала другого ответа. Мне хотелось получить эту работу. Я уже даже представляла, как веду колонку, пишу статьи, отвечаю на комментарии… А ещё получаю стабильную зарплату раз в месяц.
Ладно, ничего не поделать. Закрываю ноутбук и ложусь на стол. Из-за неудобного положения малышка в животе начинает пинаться. Я выпрямляюсь. Говорю вслух:
– Ты права, никогда не надо сдаваться.
Снова включаю ноутбук, решаю поискать похожие вакансии. Это же не единственный онлайн-журнал!
Но, как назло, ничего похожего не попадается. Зато в голову приходит другая идея. Зачем мне обязательно искать журнал? Можно же завести свой собственный блог и посмотреть, что получится. Конечно, в таком случае платить зарплату мне никто не будет… Но мне уже все равно. Лишь бы попробовать писать.
Читаю про площадки, на которых лучше всего размещать статьи или заметки. Останавливаюсь на одном сайте, где платят за количество прочтений.
Регистрируюсь. Придумываю название канала: «Алена Рейган. Новая жизнь».
Публикую первую статью – ту самую, с которой провалила тестовое задание.
«Как пережить тяжёлый разрыв»
Нажимаю кнопку «опубликовать», ощущая приятное покалывание в груди.
Название канала я подобрала как нельзя лучше. Потому что с помощью блога, правда, началась моя новая жизнь.
Моя первая статья понравилась большому количеству читательниц. Столько грустных историй про расставания, которые мне написали в комментариях, я ещё никогда не читала.
Следующие мои статьи были похоже на первую: о переживаниях, эмоциях, мой личный опыт.
Затем я начала писать и о беременности, подготовке к родам, это тоже мои читатели восприняли хорошо.
Через три месяца, перед самыми родами, на моем канале было три тысячи подписчиков, и я как раз вышла на такой доход, который мне обещали в том самом онлайн-журнале.
Я даже написала об этом статью в блоге.
Как один отказ помог найти любимое занятие.
Рассказываю, как переживала, когда пришел ответ от редактора. А потом один «толчок» от моей дочки (в прямом смысле) все изменил.
Заканчиваю статью фразой, которую за последний год я повторяла себе много раз: «Никогда нельзя сдаваться, нужно верить в себя и помнить: все что ни делается, – к лучшему».
Схватки начинаются ровно после обеда в тихий, воскресный день. В сентябре. Сашка пришёл к нам на обед в гости и теперь смотрит на меня и не может ничего есть.
– Давай я тебя отвезу, поехали.
– Не надо, они пока не очень сильные, я скорую вызову.
– А я тебе на что?
– А ты лучше Свету на свидание позови.
Света – это девушка, с которой мой бывший одноклассник недавно начал встречаться.
Иду в спальню и просматриваю, все ли положила в сумку, проверяю документы. Вижу открытый ноутбук и вспоминаю, что так и не опубликовала последнюю статью.
Сажусь за стол, вношу последние правки. Вот что значит иметь любимое занятие: готова работать даже во время родов.
Когда выключаю ноут, в комнату заходит мама и всплескивает руками:
– Ты что делаешь? Скорую вызвала?
– Нет, мам, не волнуйся, сейчас буду. Схватки несильные и промежуток большой, к ночи, наверное, только рожу.
– Откуда тебе знать? Ты не врач.
– Я об этом статью писала.
Мама укоризненно качает головой. Она до сих пор не верит, что мне приходят деньги, заработанные честным трудом… Для ее поколения работа – это то, что можно увидеть и измерить. А получать деньги за написание слов в интернете – это фантастика.
Меня привозят в ближайший роддом на скорой. Я решила не договариваться ни с каким врачом заранее. Во-первых, я детально изучила вопрос и поняла, что то, как пройдут роды, зависит, в первую очередь, от меня. Во-вторых, врач потребуется только в самых крайних случаях, если что-то пойдёт не так… Главное в родах – акушерки. А они везде хорошие и опытные, судя по отзывам. И какой смысл платить двадцать тысяч врачу?
Схватки становятся все сильнее. Дышу так, как учили на курсах. Медсестра в приемной неторопливо заполняет бумаги.
– Несильные у вас схватки, наверное, не кричите, ровно дышите, может, ложная тревога? Какой срок?
– Уже сорок первая неделя.
Приходит врач и смотрит раскрытие.
– Через два часа родишь, – радостно объявляет.
Я тоже радуюсь: тревога не ложная, и все ненадолго затянется. Управлюсь до ночи и скоро увижусь со своей малышкой!
Двадцатое сентября. Вот значит, какой день она выбрала для своего рождения.
За неделю до дня рождения Егора…
Меня провожают в палату. Подключают к датчику, чтобы слушать сердцебиение ребёнка. Акушерка строго приказывает лежать и не вставать.
В таком положении мне становится больнее: трудно даже набок повернуться.
А ведь боль пережить легче, именно когда ходишь. В голове сразу возникает идея: написать об этом на своём канале. Почему в наших роддомах до сих пор действуют дурацкие правила? Ну, кому от этого хорошо, что я лежу и не двигаюсь?
Улыбаюсь этим мыслям. Работа совсем не отпускает. Нет, жаловаться не буду, глупо. Лишь бы все хорошо прошло и чтобы ребёнок был в порядке.
Странно, о Егоре совсем почти не думаю. Воспринимаю так: я рожаю мою дочь, и я буду ее воспитывать. Он никогда не узнает о ее существовании.
Уверена: Егор многое потеряет в своей жизни. Потому что я давно знаю: малышка у меня в животе будет самой классной девчонкой на свете.
В палату заходит молодой мужчина в белом халате, говорит грубым, мужским голосом:
– Здравствуйте, как самочувствие?
В эту минуту я жалею, что не договорилась с врачом заранее. Передо мной стоит высокий, темноволосый брюнет. Красивый мужчина с чуть отросшей щетиной. Его темные глаза игриво сияют на фоне белой стены палаты.
Кто такой, что он делает в роддоме? Блин, я не хочу, чтобы он у меня роды принимал. Мне неудобно на него даже просто смотреть.
Врач подходит ко мне, кладет руку на живот, смотрит на датчик. Я в панике. Читаю на его бейдже «Костомаров Дмитрий Сергеевич, кардиохирург».
– Фух, вы кардиолог.
– Да, а что такое? – смотрит на меня и брови сдвигает на переносице.
– Значит, вы не будете у меня роды принимать?
– Нет, конечно.
Хочу спросить, что он тут тогда делает, но в палату вбегает акушерка:
– Дмитрий Сергеевич, Цветкова рожает в седьмой палате.
И этот странный врач поспешно уходит. Видимо, перепутал меня с кем-то.
Вспоминаю статью, которую прочитала недавно: «Самые сексуальные профессии мужчин»: врачи там занимают третье или второе место. Теперь понимаю, что в этом есть логика.
Акушерка подходит ко мне, снимает датчики и разрешает ходить. Между схватками пользуюсь случаем и спрашиваю у неё:
– А зачем на родах кардиолог?
– Там женщина рожает, у которой ребёнок с пороком сердца. Может потребоваться срочная операция. Но это ещё нужно подтвердить. Чаще всего оказывается, что никакого диагноза нет, и на УЗИ неправильно увидели во время беременности.
– Ясно.
В следующие два часа схватки становятся такой сильной интенсивности, что я забываю обо всем: в том числе и о советах, которые я вычитала в книжках по беременности и родам.
Принимает у меня роды женщина, только мне на этот факт глубоко наплевать. Как же это трудно – рожать. К этому невозможно подготовиться…
Но боль мгновенно забывается, когда ко мне на живот кладут маленький, пыхтящий комочек. Я, вообще-то, совсем не сентиментальная, но начинаю плакать от одного вида своей крохотной дочки.
Затем мне дают ее на руки, и я не могу на неё наглядеться. Она такая хорошенькая. Волосики светлые-светлые, как у меня в детстве. Потом, когда я выросла, цвет волос превратился в темно-русый. Интересно, как будет у неё.
Имя для дочери приходит ко мне неожиданное, такое, которое я раньше даже не рассматривала. Хочу назвать Златой. И никак иначе.
К сожалению, на следующий день мое хрупкое счастье начинает пошатываться. Я это понимаю сразу, когда вижу, с каким лицом в палату заходит неонатолог.
Она завозит люльку только с одним ребёнком – соседки. А Златы нет.
Я встаю, хотя мне даётся это с трудом: все болит на следующий день после родов, и голова кружится.
– Не волнуйтесь, пока ничего серьезного, – говорит врач.
– Что значит, пока?
– Заметила шум, когда слушала вашу девочку, и решили сделать УЗИ сердца…
– Что там? – перебиваю и не могу дождаться вердикта.
– Так, сядь обратно, я же сказала не волноваться! Хочешь, чтоб молоко не пришло? Ничего серьезного, придёт кардиолог, подробнее расскажет.
И уходит.
Ужас какой.
Как будто ее приказ «не волноваться» может мне помочь.
Слёзы текут. Соседка, опытная мама троих детей, успокаивает:
– Не волнуйся, сказали же ничего серьезного. Врачи, пока детям год не исполнится, часто нервы мотают по всяким пустякам.
Я все равно не могу успокоиться.
Через полчаса Злату привозит медсестра, только после этого я немного отхожу: ну, если ее ко мне привезли, значит, серьёзной угрозы для жизни нет?
Следом в палату приходит доктор, тот самый брюнет, который вчера случайно зашёл ко мне в родильный блок.
– Вы Кривошеина? – спрашивает, как будто допрашивает.
– Да, это я.
– Не такая уж и случайная была встреча вчера, – начинает говорить уже более дружелюбно, – мы теперь часто видеться будем.
– Да объясните мне, что там такое у Златы, – почти кричу.
– Красивое имя. Вот, смотрите, – протягивает мне результаты УЗИ, как будто я что-то в этом понимаю.
Начинает мне объяснять научным языком. Я с трудом воспринимаю информацию. Какая-то щель в сердце, которая должна была закрыться, у моей дочери не закрылась. Но сердце в первый год жизни быстро растёт, может – уменьшится, тогда операция не нужна будет, а если будет становиться больше, то придётся оперировать.
– Это очень опасно? – только спрашиваю я.
– Нет, это самый распространённый дефект сердца, операции проходят хорошо. Не волнуйтесь, я ещё не встречал ребёнка с таким диагнозом и с тяжелыми последствиями.
Врач, Костомаров Дмитрий Сергеевич (ещё раз смотрю на его бейдж), смотрит на меня по-доброму и улыбается. Меня успокаивают его слова, я искренне говорю спасибо, он уходит.
– Хороший, так долго стоял, объяснял, – говорит соседка, когда он выходит из палаты.
Больше неприятностей в роддоме не было, молоко пришло, анализы в норме, выписали, как положено на третий день.
Я думала, что буду переживать, смотря на то, как других женщин встречают счастливые мужья. Но нет. Моя выписка получилась не менее веселой, чем у других.
Сашка пришёл с большим букетом роз, привёл с собой Свету. Мама была такая счастливая, мне кажется, у неё даже морщины разгладились оттого, что она много улыбалась и повторяла:
– Ой, ну, такая сладкая девочка!
Какие тут сожаления.
И на фотографиях мы стоим улыбаемся. Я вообще смеюсь. Смотрю на маленький, розовый конвертик и не верю своему счастью.
Дома начинаются новые заботы. Я каждый день благодарю высшие силы: как хорошо, что мама живет со мной. Одной растить маленького ребёнка, по-моему, – нереальная задача. Наверное, поэтому природой так и задумано, что родителей двое.
С мамой я успеваю и поспать после бессонной ночи, и уделить время любимой работе, и погулять спокойно с коляской (потому что знаю: придём домой, а там вкусный обед уже готов). Красота!
Ещё Сашка активно, конечно, напрашивается в няньки. Но куда ему: целый день работает. Я не разрешаю. Ещё Света приревнует и бросит, и что потом мне делать с этим несчастным оболтусом?
Дни идут, похожие один на другой, и в то же время разные.
Мы со Златой приезжаем на приём к Дмитрию Сергеевичу каждые две недели, чтобы следить за динамикой.
Сначала прогнозы были неутешительными. Хоть врачи меня успокаивали, сама я начиталась разных глупостей в интернете, многое напридумывала. Паниковала.
О проекте
О подписке