Цитаты из книг автора «Абдель Селлу»

«Ну как, Жан-Бернар, вставляет? – Еще бы, это же клен!»

ссовок?.. Несколько раз меня ловили. Час или два я просиживал в полицейском участке, а потом – домой, будто и не было ничего. Французская полиция совсем не так ужасна, как это показывают в кино. Меня никогда не били телефонной книгой по голове. Даже пощечину ни разу не залепили.

Мы выбирали кого-нибудь, кто был модно одет, упакован как надо, и налетали на него вдвоем или втроем. Окружали его на тротуаре и шли в ту же сторону, что и он, – как будто приятели вместе идут в школу. Люди проходили мимо и не видели ничего необычного. Возможно, они даже радовались, глядя на нас: «О, вот как! Этот славный парнишка из хорошей семьи дружит с двумя арабами. У него доброе сердце. Он не отталкивает этих лохматых мальчишек, которые явно живут в гораздо худших условиях».

Всего за два года уровень защиты магазинов вырос настолько, что мы уже не могли, как раньше, обновлять там свой гардероб. Нужно было или отказываться от прикидов, которые так нам нравились, или расширять зону поиска… И мы стали забирать новые шмотки прямо у богатеньких детишек. Логичное решение. И очень циничное, признаю. Но тогда я этого не понимал. Не отдавал себе в этом отчета. Я был абсолютно не способен поставить себя на место другого человека – да толком и не пытался.

Но нам не нравилось гоняться за слишком легкой добычей. А вот смотреть, как жертва мечется, подстерегать, выжидать момент, когда она решит, что опасность миновала, слушать, как она торгуется или молит о пощаде, внушить уверенность, что мы не хотим ничего плохого, – и тогда нанести удар…

Парень, ты свернул на кривую дорожку! – говорили мне учителя, директор магазина, полицейский, который поймал нас в третий раз за две недели. Ну и чего они ждали? Что мы в испуге воскликнем: «О боже! Я сделал ужасную глупость! Что на меня нашло? Я же разрушаю свое будущее!»

Одно могу сказать точно: мы, дети района, жили, совершенно не видя краев. Мы никогда не получали ясного сигнала: «вы вступили на опасный путь». Родители молчали, потому что просто не знали, что говорить. Даже если им не нравилось то, что мы делаем, они ничего не могли изменить. В большинстве арабских или африканских семей ребенок набирается опыта самостоятельно, даже если это грозит опасностями. Так заведено. Разговоры о морали, о нравственности оставались для нас пустым звуком. Мы просто не понимали, что это такое.

Я вырос тем, кем вырос. И уже не мог измениться. К двенадцати годам не осталось ни единого шанса, что я вдруг стану законопослушным гражданином. Все остальные мальчишки из нашего района стали такими же, как я, – сели на тот же корабль и не сходили на сушу. Даже если бы нас лишили свободы, всего, что у нас было, оторвали друг от друга… Нет, даже и тогда ничего не вышло бы. Нас нужно было полностью переформатировать. Как жесткий диск компьютера. Но мы не были компьютерами, и никто не смел использовать против нас наше оружие – силу, не подчиняющуюся никаким законам.

Отдавая кому-то сына или дочь, родители даже не задумываются, а каково будет самому ребенку. И взрослые, и дети считают, что сменить родителей – это просто и естественно. Нет повода для споров или слез.

Отдать своих детей бездетным брату или сестре – довольно распространенная практика у африканских народов, живущих как в глубине континента, так и на севере.