2. Религиозные группы Медины помимо иудеев

Отметим, что связь Йасриба с христианством была старинной и относится к первым дням его распространения. Упоминается, что связанные с ним письмена имеются на камне на старой могиле при Джама’ Умм Халид в ‘Акике^[308]. Говорят, что ранее Иисус, сын Марии (‘а), был послан к людям этого города (Йасриба)^[309].

Благодаря этому понятно, что неисламские элементы в Медине не ограничивались только присутствием иудеев, поскольку, как оказывается, наряду с правоверными (мусульманами) и иудеями там было некоторое количество сабиев, христиан и огнепоклонников. Их объединил айат (стих Корана), в котором сказал Всевышний: «Те, которые уверовали, и те, которые стали иудеями, и сабии, и христиане, и огнепоклонники, и те, которые предают сотоварищей – ведь Аллах различит их в день воскресения. Поистине Аллах о всякой вещи свидетель!»^[310] Что касается упоминания о древности христианства в Йасрибе, то его влияние было там ощутимо незадолго до хиджры^[311]. Рассказывали о Абу Кайсе б. Аби Анисе, который принял монашество в период джахилийи (джахилийа – досл.: «незнание», «невежество», т. е эпоха до ислама. – Пер.). Он одевался в одежды из грубой ткани, оставил идолов, омыл себя от осквернения и удалился от женщин детородного возраста. Подобные люди принадлежали к христианству. Он вёл аскетический образ жизни, пока в Медину не пришёл Посланник (с) и затем принял ислам^[312]. Христианские купцы, которые приходили из Сирии со своими товарами, имели большое влияние на распространение христианства в Йасрибе, и некоторые молодые люди из ал-Аус и ал-Хазрадж были увлечены их вероучением и присоединились к нему^[313]. Двое из этих молодых людей из племени Бану Салим б. ‘Ауф приняли христианство ещё до того, как был ниспослан Пророк (с). Затем они пришли в Медину вместе с группой ансаров, привезя товары с продовольствием. К ним пришёл их отец, которого звали Абу-л-Хусейн, и потребовал, чтобы они приняли ислам, но они отказались^[314]. Абу-л-Хусейн был огорчён, что его сыновья крестились. Он пришёл к Пророку (с) и рассказал ему [об этом], но тот сказал ему: «Нет принуждения в вере»^[315].

Хиджаз был связан в целом с христианством благодаря пути из Йемена в эпоху эфиопов^[316], а также благодаря торговым связям с Сирией до и после пророческой миссии^[317]. Хира была центром христианского влияния в период незадолго до ислама^[318]. Одновременно упоминают, что в ней были разные арабские племена – как объединившиеся в ней на базе христианства, так и идолопоклонники^[319]. Связь христианских торговцев с Мединой продолжалась в эпоху Пророка (с) и некоторые из них принимали в Медине ислам, когда они туда приезжали с товарами^[320].

В Медине в эпоху Пророка (с) были христиане, которые оставались в своей вере. Посланник (с) предложил некоторым из них принять ислам, но не навязывал его. Если они отказывались, их имущество делилось на две части, и им оставалась их религиозная свобода^[321]. Это, по-видимому, происходило с христианами, жившими в Медине. Джа‘да ибн Хани ал-Хадрами рассказывал: «Пророк (с) послал его к христианину в Медине, призывая его принять ислам, и сказал ему: “Если он откажется, то я разделю его имущество на две части”»^[322]. Некоторые из них колебались между исламом и христианством. Затем приняли ислам в эпоху Абу Бакра^[323].

Представляется, что большая часть этих христиан не были постоянными жителями Медины. Они приезжали туда по своим торговым делам. Говорят, что Ка‘б б. ‘Ади ат-Танухи пришёл в составе делегации жителей Хиры к Пророку (с), впоследствии у него и его друзей были колебания, особенно после кончины Пророка (с). С Мединой его связывало в то время участие с ‘Омаром б. ал-Хаттабом в торговле хлопчатобумажными тканями (одеждой). Он говорит: «Я был сотоварищем ‘Омара ибн ал-Хаттаба. Когда он ввёл обязательно канцелярию, он вменил мне [это] среди Бану ‘Ади ибн Ка‘б»^[324]. Он сказал, что не был ни мусульманином, ни христианином. Впоследствии в эпоху Абу Бакра он был хорошим мусульманином^[325].

Он также упомянул, что молодой человек по имени Мабур-копт, который был подарен Посланнику Аллаха (с) вместе с Марйам (Марией, будущей женой пророка Мухаммада, которая впоследствие родила ему сына Ибрахима. – Пер.), оставался в христианстве и не принял ислам^[326].

Не исключено, что в эпоху Пророка (с) в Медине были огнепоклонники, то есть персы^[327], поклоняющиеся огню. На их пребывание там указывает следующий рассказ ‘Убайдалаха: «Огнепоклонник пришёл к Посланнику Аллаха (с) перед этим он избавился от усов и тщательно обрил бороду»^[328]. Также говорилось, что маула (клиент) Посланника Аллаха (с) по имени Манахийа, купец-огнепоклонник, услышал рассказ о Посланнике (с), вышел со своим товаром из Мерва (в Хорасане) и в результате пришёл в Медину и принял ислам^[329].

До хиджры Медина принимала много персидских маула, большинство которых были огнепоклонниками, например, Салман ал-Фариси (перс Салман), который практиковал огнепоклонничество. Позже он привёз на Аравийский полуостров раба и продал его человеку из Бану Курайза, который перевёз его в Медину^[330].

Говорят, что огнепоклонники были в Йемене и в Хаджаре и что Посланник (с) брал с них джизью (подушную подать)^[331]. Поскольку Медина, как мы видели, была до ислама важным торговым центром на торговом пути между Йеменом и Хиджазом, с одной стороны, и Сирией и Востоком, с другой, то не исключено, что торговцы-огнепоклонники находились в Йасрибе именно с торговыми целями.

Представляется, что в Медине для множества людей Писания из иудеев и христиан было естественным в большой степени связывать свои интересы с интересами мусульман. Это требовало упорядочивания дел и прав внутри этих отношений, в особенности, в области пищи (с точки зрения того, что запрещено и что разрешено). Всевышний сказал: «Сегодня разрешены вам блага; и пища тех, кому даровано Писание, разрешается вам, и ваша пища разрешается им»^[332].

По этому поводу также говорится, что Зайд б. Сабит ал-Ансари ан-Наджжари, переводчик Посланника (с) с сирийского, персидского, греческого, коптского и эфиопского узнал это в Медине от носителей этих языков^[333]. Из этого рассказа можно сделать вывод о том, что эти группы людей очевидно жили в Медине и что они могли сохранять свои языки и обучать им тех жителей Медины, которые желали этого.

3. Ал-Аус и ал-Хазрадж и их союзники из арабов

Ал-Аус и ал-Хазрадж были большими племенами (хайй) из Йемена^[334]. Они считаются сообществом, относящимся к ансарам^[335]. Ансары (мн.ч. от насир, досл.: «помощник», «приверженец»; так называли мединских сподвижников Мухаммада (с). – Пер.) – исламское прозвище (лакаб), по которому они известны за их помощь Посланнику (с)^[336]. Это сыновья Хариса ибн Са‘лабы б. ‘Амра б. ‘Амира б. Хариса б. Имр ал-Кайса б. Са‘лабы б. Мазина б.^[337] ал-Азда б. ал– Гауса б. Набата б. Малика б. Зайда б. Кахлана б. Саб‘а б. Йашджаба б. Йа‘раба б. Кахтана^[338].

Также говорят, что ал-Аус и ал-Хазрадж происходили от сына Са‘лаба б. ‘Амра б. Хариса б. Имру-л-Кайса б. Са‘лабы б. Мазина б. ал-Азда б. ал-Гауса б. Малика б. Зайда б. Кахлана б. Саб‘а б. Йа‘раба б. Кахтана^[339]. Различие этих двух рассказов заключается в цепочке нисб (нисба – родовое имя) и оно не было велико. Оно во многих случаях упоминается при перечислении нисб (родовых имён) у древних. Однако замечено при их собирании, что эти нисбы восходят к племенам Йемена^[340]. Ал-Аус и ал-Хазрадж известны между арабами Йасриба как йеменцы^[341], и от этого наименования произошло имя Хазифа б. ал-Йемен.

Известно также, что когда Ал-‘Абаси заместил своего отца в Бану ‘Абд ал-Ашхал ал-Аусийин (племя ‘Абд ал-Ашхала из ал-Аус), народ стал называть его ал-Йемен, так как он был йеменским халифом^[342].

Кроме того, Ал-Аус и ал-Хазрадж известны ещё и под именем Бану Кила (нисба относится к их матери, которую называли Кила бинт ‘Амри ибн Джафна [досл.: Кила дочь ‘Амра сына Джафны], а также бинт Кахин ибн ‘Азра из Куда’а [досл.: дочь Кахин сына ‘Азра из Куда’а])^[343].

Ал-Аус и ал-Хазрадж делятся на ряд кланов (батн, мн.ч. бутун)^[344]. К большим кланам ал-Хазрадж относятся следующие: Бану ан-Наджжар и Тайим Аллахи б. Са‘лаба б. Хариса б. Са‘лаба б. ‘Амр б. ‘Амир^[345]. Они (то есть Бану ан-Наджар как династия в целом) – самые близкие дяди ‘Абд ал-Мутталиба ибн Хашима по линии его матери^[346], которую звали Салма бинт ‘Амр б. ‘Амир б. ‘Ади Ганам б. ан-Наджжар б. Са‘лаба б. ал-Хазрадж^[347]. К ал-Хазрадж также принадлежат Бану Малик б. ‘Ади б. Ганам б. ‘Ади б. ан-Наджжар^[348]; Бану Му‘авийа б. ‘Амр б. Малик б. ан-Наджжар. Оба племени происходят из Бану Джадила (досл.: «сыны Джадилы»), их матери, по родовому имени которой названы^[349]. К ним относятся Бану ‘Убайд б. Са‘лаба, группа Асада ибн Зарара^[350], Бану Саввад б. Ганам и Бану ‘Абд ‘Ауф б. Ганам, группа Абу Аййуб^[351], Бану Мабзул, Бану Мазин, Бану Динар, Бану Са‘ида, Бану Ка‘б б. ал-Хазрадж, Бану Хадра, Бану Хадара, Бану Джушам, Бану Салма, Бану Харам, Бану Зарик, Бану Байада, Бану Салим, Бану ‘Амр б. ‘Ауф^[352].

Что касается самых известных кланов ал-Аус, то они вкючают в себя такие племена, как: Бану ‘Абд ал-Ашхал, Бану За‘вара‘, Бану Хариса, Бану Зафар, Бану Хутма, Бану Джахджаба, Бану Вакиф^[353].

Мусульманские историки сичтают, что причины переселения племён ал-Аус и ал-Хазрадж в Йасриб и их расселения в нём связаны со случившимся тогда тамбурным селем (т. е. потоком) и разрушением Йемена^[354]. Упоминают, что ‘Амр ибн ‘Амир Музикийа и те люди из ал-Азд, которые следовали за ним, шли из

Ма‘раба (города с плотиной в Сабе)^[355]. Каждый клан жил в том районе, который он выбрал. Хуза‘а жили в Хиджазе, Гассан – в Сирии, ал-Аус и ал-Хазрадж остались в Йасрибе, в котором были поселения (карма, мн. ч. кура) и рынки. В нём были племена иудеев из Израиля и другие помимо них^[356].

Хотя причины и историю переселения ал-Аус и ал-Хазрадж в Йасриб окружает много неясного, это однако не опровергает истинный факт их эмиграции. Мы склоняемся к тому, что она произошла в промежутке между IV–V вв. н. э., если принять во внимание, что их эмиграция в Йасриб имела место после переселения Бану Курайза и Бану ан-Надир^[357]. Ранее мы упоминали, что их эмиграция в Йасриб происходила во время этого промежутка^[358]. Возможно, это было в промежутке между Иисусом (‘а) и Мухаммадом (с) приблизительно в IV в. н. э. Именно об этом говорит ас-Самхуди^[359].

Как представляется, знания ал-Аус и ал-Хазрадж о Йасрибе были старинными и предшествовавшими хиджре. Выбор ими этого свободного места, в котором росли пальмы, дающие пищу^[360], объяснялся тем, что они издавна обладали знаниями о сельском хозяйстве. Население Йасриба – иудеи и арабы, без сомнения, встретили этот выбор и обрадовались ему, поэтому можно увидеть, что ал-Аус и ал-Хазрадж по временам взаимодействовали с иудеями. Их численность возросла, и их имущество увеличилось^[361]. Развитие и совершенствование экономики в Йасрибе также опирались на промышленность и местную торговлю, которые были в руках большинства иудеев^[362], а также сельское хозяйство и выращивание животных, которыми занимались ал-Аус и ал-Хазрадж. Они также вели кочевую жизнь и узнавали страну, но они не были готовы к согласию и не привыкли к нему^[363].

Поскольку иудеи также, возможно, обладали особыми знаниями в сельском хозяйстве, то есть приблизительно у каждой семьи были [огороженный] сад или пальмы, они сами работали в этой области, чтобы удовлетворить свои повседневные потребности^[364]. Поэтому можно обнаружить, что в день Газват ал-Хандак (Битвы у Рва) у них оказалось много инструментов – лопаты, сумки, корзины из пальмовых листьев, которые мусульмане заимствовали для копания рва^[365].

Иудеи чувствовали в глубине души, что они более сильные и многочисленные^[366]. Ал-Аус и ал-Хазрадж, со своей стороны, понимали эту истину и с самого начала мирно жили с иудеями, сотрудничали с ними и попросили их заключить с ними добрососедские отношения и союз, в которым они доверяли друг другу и оказывали сопротивление тем, кто был вне союза^[367]. Этот союз помог ал-Аус и ал-Хазрадж направить свои главные усиия на [разные] области сельского хозяйства. Таким образом, они разбогатели, возросли их численность и сила.

Экономические и общественные достижения в жизни ал-Аус и ал-Хазрадж вызывали опасения у иудеев. Они прервали существовавший между ними союз^[368]. Тогда ал-Аус и ал-Хазрадж почувствовали необходимость найти политическую силу, на которую они могли бы опереться и встретить опасность, которая исходила против них со стороны иудеев. Отсюда была их ориентация на Сирию, где жили сыновья их родственников со стороны дядей по отцовской линии^[369]. Было очевидно, что они были близкими союзниками Гассанидов и в большой степени были довольны этим^[370]. Поэтому гассаниды энергично помогали им, в результате чего ал-Аус и ал-Хазрадж смогли сломить могущество иудеев и ликвидировать их верхушку и знать, благодаря чему усилились в Йасрибе^[371].

Мусульманские историки анализировали это событие. Они считали, что это только использование поддержки, которой требовали племенные традиции^[372]. Это заставляет нас задать вопрос об истинной природе побудительных причин, которые заставили ал-Аус и ал-Хазрадж искать поддержки у гассанидов в Сирии. Однако они не ориентировались на арабские племена в Хиджазе, хотя они ближе к ним, и среди них было большое число сыновей их дядей по отцовской линии^[373].

Как нам кажется, сами гассаниды были, возможно, теми, кто предложил ал-Аус и ал-Хазрадж помощь по политическим причинам, целью чего была ликвидация влияния иудеев Йасриба, что имело стратегическое значение в отношении торговых путей^[374]. В особенности это было важно в связи с тем, что иудаизм проник в Йемен, и у него появились в нём приверженцы в официальных кругах^[375]. Это могло сделаеть его силой, которая была в состоянии подвергнуть большой опасности существование христиан в Йемене и Эфиопии^[376]. Поэтому гассаниды в Сирии (Бану Гассан), будучи союзниками византийцев, защищающими их от нападений бедуинов^[377], были лучшими, кто протянул руку помощи ал-Аус и ал-Хазрадж, чтобы ликвидировать влияние иудеев в Медине, подобно эфиопам, которые вмешались в их дела в Йемене^[378].

Вероятно страх христиан Сирии перед иудеями оправдан более ранними известиями об их влиянии на одного из царей Йемена, который однажды отправился в военный поход на Йасриб, но так как евреи посоветовали ему отказаться от этого, развернул своё войско и ушёл, оставив их следовать своей вере^[379].

Связи между христианами Сирии и племенами ал-Аус и ал-Хазрадж во многом объясняли, почему арабы не приняли иудаизм, несмотря на своё длительные соседство с евреями и влияние последних на многие арабские племенные обычаи^[380] и представления^[381].

Таким образом, тот факт что ал-Аус и ал-Хазрадж не приняли иудаизм, объясняется, по нашему мнению, не тем, что у иудеев отсутствовало намерение распространить свою религию непосредственным образом или потому, что её распространение в некоторых отношения было бы для них опасным^[382]. Ранее мы обратили внимание, что в известиях о евреях отмечается активный переход народа Йемена в иудаизм, в дополнение к заметному наличию иудаизированных арабов, что также подтверждает нашу точку зрения.

Подобное вмешательство христиан сыграло большую роль в укреплении центра ал-Аус и ал-Хазрадж. Они завоевали Йасриб и рассеялись по его возделанным районам ал-’Алийа и ас-Сафил, а также поселились в районе ал-’Афий^[383]. Главной целью христиан в этом было заполучить себе сильных союзников в областях Хиджаза, населённых иудеями, чтобы сломить их мощь и помешать их связям с иудеями Йемена. Возможно, Йасриб при новом руководстве в ал-Аус и ал-Хазрадж стал исходной точкой для ликвидации влияния иудеев в Йемене и на всём Аравийском полуострове, особенно после безуспешных усилий христианских проповедников в христианизации Наджрана и Йемена^[384]. Христиане Сирии могли обратиться за помощью к христианским племенам для устранения иудеев в Йасрибе, хотя главным образом мотивы этой борьбы против иудаизма восходят к истории религиозной борьбы между ними^[385].

Однако они [христиане] видели желание ал-Аус и ал-Хазрадж достичь господства в Йасрибе и заполучить имущество иудеев и их колонии, что делало их задачу более лёгкой и гарантировало успех их планам^[386]. Очевидно, что благодаря падению Йемена от рук персов^[387]роль ал-Аус и ал-Хазрадж стала не такой важной в центре Аравийского полуострова, как союзников для византийцев против иудеев и их сторонников из персов. У последних было влияние на Бану Курайза и ан-Надир в Медине, где они платили харадж (поземельный налог) своему правителю со стороны Марзабан Зара в течение второй половины VI в. н. э.^[388]. Далее, ал-Аус и ал-Хазрадж не проявили умения и способности построить сильное государство, хотя для этого были готовы все условия. Над их поведением господствовал племенной дух, и они занимались измышлением столкновений, в которых у них не было нужды и которые отвлекали их от главной задачи. К подстрекательству к этим войнам между ал-Аус и ал-Хазрадж приложили руку и сами иудеи, почувствовавшие угрозу своим планам^[389]. Однако это не умаляет фактора межплеменного мщения и вражды, а также соперничества за овладение плодородными сельскохозяйственными землями и желание их возделывать^[390].

Первой среди этих войн была война Самир. Она вспыхнула из-за племенной борьбы за выкуп союзника^[391].

В ходе борьбы между ал-Аус и ал-Хазрадж иудеи увидели возможность обеспечить для себя закрепление на лучших местах в Йасрибе. После того, как они узнали о желании ал-Хазрадж завладеть домами Курайза и ан-Надир (а это были лучшие места)^[392] они стали союзниками ал-Аус в их войне против ал-Хазрадж^[393].

Битва ал-Бу‘ас была последней войной между племенами^[394]. Она преподала арабам урок, благодаря которому они поняли истинные намерения иудеев. Поэтому можно обнаружить, что когда ал-Хазрадж терпели поражение в битве ал-Бу‘ас, и ал-Аус выступили против них с оружием, глашатай ал-Хазрадж громко призывал ал-Аус поступить хорошо – не убивать своих братьев, ведь их соседство лучше, чем соседство лис, то есть иудеев^[395]. Эти войны также показали сущность духовной пустоты и потребность в вере и устойчивости, поэтому они скорее других пришли к исламу^[396].

Первое знакомство ал-Аус и ал-Хазрадж с истиной явления Пророка (с) произошло в Мекке, где он призывал народ к исламу, и относится к первому году, который предшествовал битве ал-Бу‘ас, то есть за пять лет до Хиджры^[397]. Также в этот период начинаются контакты Посланника (с) с некоторыми людьми из ал-Аус и ал-Хазрадж, которые приезжали в Мекку либо как паломники, либо заселяя и колонизуя земли, или ища союза с курайшитами^[398]. Первая встреча произошла с Сувайдом б. ас-Самитом, братом Бану ‘Амр ибн ‘Ауф, который пришёл в Мекку как паломник и которого народ называл в своей среде ал-Камил (Совершенный) за его годы, стойкость, стихи. Посланник Аллаха (с) вышел к нему и призвал его к исламу^[399]. Когда Сувайд б. ас-Самит вернулся в Медину к своему народу, его тут же убили ал-Хазрадж. Произощло это в битве ал-Бу‘ас. Мужчины из его народа говорили: «Мы видим, что он убит, будучи мусульманином»^[400]