Как и весь народ, зная уже обо всём, что произошло и в долине, и в ставке тиграхаудов, Иджими с нетерпением ожидал веления правителя выдвигаться в земли, отныне принадлежащие им по праву победителей. Он в числе первых встречал гонцов от правителя, вслушивался в каждое слово и, не услышав приказа о выдвижении, разочарованно возвращался к юрте, не отвечая на приставания младшего брата Илими с просьбой посмотреть, как он метко выпускает стрелы по мишени из своего маленького лука. Илими, видя, что брат не в настроении и чем-то огорчён, умолкал, присаживался рядом, не мешая его думам, но не понимая происходящего, и лишь поглядывал с надеждой на внимание.
Юрта старика-возничего, с которым Иджими пришлось в одной кибитке проделать весь долгий путь от озера Лобнор до этих мест, располагалась на самой восточной окраине стойбища, возле леса, и представляла собой жалкое жилище, собранное из больших растрёпанных лоскутов грязного войлока, наброшенных на каркас из прутьев и беспорядочно стянутых верёвками. Иджими подъехал к ней, спешился, оглянулся по сторонам и, никого не увидев, привязал коня к стоящей кибитке. Затем откинул ветхий полог на входе в юрту, наклонился и вошёл.
Внутри всё было так же убого, как и снаружи. Через небольшое верхнее дымоходное отверстие, радуя глаза, в юрту пробивался пучок утреннего света, слегка рассеивая царящий полумрак. Иджими, прищурившись, осмотрел жилище, в котором не было ничего, кроме скудной посуды, очага, тагана на трёх ножках и брошенных вокруг старых войлочных ковриков, нескольких овечьих шкур и потертых кожаных сумок. Иджими подошёл к тагану и протянул над ним ладонь. Убедившись в том, что очаг холодный, он вздохнул, ещё раз огляделся и вышел наружу.
Светило едва взошло над горами и пока не коснулось лучами даже верхушек деревьев, и от этого лесная гуща была наполнена темнотой и казалась зловещей. Иджими подошёл к кибитке, заглянул внутрь, задумчиво постоял и стал отвязывать скакуна, как вдруг услышал какой-то шорох за спиной, со стороны леса, и тут же обернулся, потянувшись к мечу, притороченному ремнями ножен к седлу. Всмотревшись в ближние заросли, он увидел старика-возничего, пробиравшегося среди деревьев и уже почти вышедшего на окраину леса. Иджими, успокаиваясь, убрал руку от меча, глубоко вздохнул и прикрыл было глаза, но тут же открыл, вздрогнув от чьего-то прикосновения к ноге. Огромный лохматый пёс с разодранными короткими ушами обнюхивал его, тяжело и учащённо дыша, часто высовывая длинный язык, лениво мотая слюнявой мордой и оглядываясь на старика.
– Кто это там? Кому это я понадобился? – недовольно бурча, непонимающе поглядывал на Иджими уставший старик. Он остановился в нескольких шагах, щурясь и рассматривая гостя.
– Это я, Иджими. Ты не узнал меня? – вытянув руки в стороны, громко произнёс юноша и улыбнулся.
Пёс тем временем, лениво виляя хвостом, прошёл под кибитку и лёг, поглядывая то на старика, то на юношу.
– А, это ты, старший сын самого Наби-бека! – подойдя ближе и глядя прямо в лицо Иджими, узнал старик. – Не думал, что ты вспомнишь о старике и навестишь.
– Рад видеть тебя, старец, – Иджими приложил руку к груди и слегка наклонил голову. – Я не забывал о тебе.
Старик пристально посмотрел в глаза юноши и ответил на приветствие, почтительно приложив руку к груди и низко склонив голову.
– Ты, наверное, устал, давай присядем, – вежливо предложил Иджими.
Старик кивнул и направился к бревну, что лежало возле юрты, сбоку от входа. Иджими последовал за ним. Они присели и какое-то время молча смотрели на пса, который всё никак не мог найти удобного места под кибиткой, чтобы прилечь. Наконец пёс угомонился.
– Что ты делал в лесу в такую рань? – посмотрев на старика, спросил Иджими. – Вижу, не на охоту ходил, – оглядев его с ног до головы, после паузы добавил он.
Старик был очень худ, лицо и руки его покрывали сечки, а одежда была больше похожа на жалкие лохмотья.
– Тут вот какое дело, – как-то нерешительно начал старик, затем взглянул на Иджими, словно пытаясь понять, поймёт тот его или нет, и продолжил: – Вышел-то я несколько дней назад на охоту…
Старик вдруг замолчал и с неподдельной тревогой посмотрел в сторону леса. Только теперь Иджими заметил, что глаза старца совершенно другие, нежели он помнит: вокруг зрачков появились странные белёсые мутноватые круги. От увиденного ему стало не по себе.
– Что случилось, старец? – взволнованно спросил Иджими.
Старик, услышав, вздрогнул и перевёл взор на молодого гостя, словно только что заметил его присутствие.
– Что с тобой? – всматриваясь ему в лицо, ещё более взволнованно спросил Иджими.
– Ты, юноша, зачем приехал? – неожиданно и тихо спросил старик.
– Я… я хотел увидеть тебя… может, тебе что-нибудь нужно… узнать… – растерянно ответил Иджими.
– Поезжай… поезжай… мне ничего не нужно… – старик раздражённо опустил голову, замотал ею, замахал руками, словно пытаясь избавиться от надоедливых мух, и поднялся на ноги.
Иджими тут же вскочил и отступил на шаг в ужасе. Старик обошёл его, нервно откинул полог на входе в юрту и скрылся внутри. Иджими, ничего не понимая, смотрел на полог в полной растерянности от увиденного, от тех разительных перемен, что произошли со стариком на его глазах.
Джуйя, как всегда, была возле своей юрты. Она носила воду из небольшой речки, что журчала невдалеке, подкидывала хворост в огонь, мыла посуду, вытрясала коврики в стороне от жилища, в общем, занималась обычными домашними делами и не сразу заметила подъехавшего к берегу Иджими. Увидев юношу, она оглянулась на вход в юрту, убедилась в том, что никто ещё не вышел наружу, тщательно вытерла лицо и руки, поправила одежду на себе и побежала к нему, слегка подтягивая подол длинного платья.
Иджими спешился. Отпущенный конь подошёл к воде, опустил низко голову, понюхал, широко раздувая ноздри, и начал пить.
– Ты почему так рано? – подбежав к Иджими, спросила Джуйя, радостно рассматривая его лицо.
Иджими задумчиво посмотрел ей в глаза и молча присел на валун. Джуйя перестала улыбаться, подошла и присела перед ним на корточки, взяв его за руки.
– Иджими, что-то случилось? Ты чем-то расстроен? – тихо спросила Джуйя.
– Я навестил старца… – Иджими запнулся и мотнул головой. – Помнишь, я тебе рассказывал?
– Да, помню, конечно, – кивнула Джуйя.
– Странный он какой-то стал… – Иджими вновь ненадолго замолчал, словно подбирал нужные слова, и взволнованно продолжил: – Будто и не он вовсе…
– Что с ним? – ничего не понимая, спросила Джуйя. – Иджими, чем он тебя так расстроил?
– Когда я приехал, то не застал его. Потом он появился и сказал, что несколько дней был на охоте, но при этом с собой у него ничего не было. Понимаешь, совсем ничего. Ни добычи, ни оружия – ничего. Весь ободранный и исхудавший. И пёс его такой же. Но самое главное – он был очень сильно чем-то напуган. Очень сильно! Я заметил, как он смотрел на лес. Он хотел было о чём-то сказать, но взглянул с ужасом на заросли и прогнал меня. Взял и тут же прогнал меня! Представляешь? – на одном дыхании произнёс Иджими.
– Да, странно всё это, – Джуйя задумчиво поднялась, не отпуская рук Иджими, и присела рядом на валун. – Ты же говорил, что он всегда был словоохотливым и спокойным.
– Признаться, он напугал меня, – тихо произнёс Иджими. – Я такого не ожидал. Думал, что он обрадуется, увидев меня. Я же повёз ему еды и ещё кое-что, но… Вон, всё в мешках.
Иджими кивнул в сторону коня – к седлу с обеих сторон были приторочены два больших кожаных мешка.
– В юрте пусто, ничего нет. И волов я не видел. Как он живёт? Чем питается? Где всё?.. Ничего не понимаю… Вот я и приехал к тебе… Кому ещё я скажу о таком?
– Иджими, ты правильно сделал, что приехал, но чем я могу помочь? Скажи, – тихо с сочувствием в голосе произнесла девушка.
– Джуйя, мне кажется, за ним нужно скрытно понаблюдать. Без еды да в таком состоянии он долго не сможет прожить. Думаю, он одинок и его никто не навещает, – поделился мыслями Иджими.
– Наверное, ты прав, – задумчиво произнесла Джуйя и вдруг спросила: – А почему ты не оставил там гостинцы, те, что повёз? Расстроился и забыл о них, да?
– Да, я только теперь вспомнил о них, – кивнул Иджими.
– Отвези, Иджими, и незаметно оставь где-нибудь, но чтобы он нашёл их без труда. Хорошо? – слегка улыбнувшись уголками губ, попросила Джуйя.
– Хорошо, Джуйя, я так и сделаю. А наблюдать буду с верными друзьями. Им тоже придётся всё рассказать. Иначе ничего не получится, – приняв решение, уверенно сказал юноша.
– Это ты правильно придумал, Иджими, с друзьями будет легче.
Джуйя заметно расслабилась и улыбнулась так, что её красивые глаза заблестели и заискрились, а милое лицо засияло, подобно светилу. Теперь она была такой, какой её привык видеть Иджими. Глядя на неё, он тоже улыбнулся.
– Поезжай, Иджими, тебе пора, – поднимаясь, ласково попрощалась Джуйя.
– Хорошо, Джуйя, пора, – кивнул Иджими.
Джуйя нехотя выпустила его руки из своих, слегка склонила голову перед ним и направилась в сторону юрты, оглядываясь с улыбкой.
– Первыми будете вы, братья Айю и Баркут, вас сменят Габи и Кабат, потом Куньми и Акташ, а после них я и Кассак, – завершил разговор Иджими.
Они сидели вокруг костра. Сумерки сгустились, и вместе с ними пришла прохлада.
– Иджими, а, если старец направится в лес, нам что делать? – спросил Айю. Он был высокого роста и очень широк в плечах, мощным телосложением заметно отличаясь от друзей-сверстников.
– Один из вас должен пойти следом и оставлять метки на деревьях, а второй – тут же сообщить мне. Мы все быстро соберёмся и пойдём за старцем. Нам нельзя упустить его. Только так мы сможем узнать, что случилось с ним и что происходит в лесу, – ответил Иджими.
– А если он вообще никуда не пойдёт? Тогда что делать? – задал вопрос Баркут, брат Айю, стройный юноша с маленькой головой, острым взглядом и крючковатым носом.
– Тогда последим несколько дней, а потом сами осмотрим лес, мы же не знаем его. Заодно поохотимся, – пожал плечами Иджими. – Есть ещё вопросы?
Он окинул взором друзей. Они молчали.
– Всё, расходимся. Пора спать.
Иджими поднялся.
– Иджими, ты с друзьями следишь за старцем уже три дня. Может быть, достаточно? – сидя возле Иджими на валуне возле речки, спросила Джуйя.
– Джуйя, – Иджими взглянул ей в глаза, – ты никому об этом не говорила?
– Нет, а что? – удивилась она.
– Еду, что я тогда оставил старику в кибитке, он, видимо, нашёл и забрал. Но её было не так много, а он с псом больше не выходил из юрты. Вот я и подумал, может, ты кому-то сказала, и ему принесли еды, пока мы не начали следить, – объяснил Иджими свой вопрос.
– Нет, никто не знает о том разговоре. А вдруг он… – Джуйя испуганно прикрыла рот ладонью.
– Ты чего? Думаешь, он умер? – растерянно спросил Иджими.
Джуйя, часто моргая, кивнула и пожала плечами. Иджими молча смотрел на неё, затем опустил голову.
– Надо бы как-то заглянуть к нему в юрту, – почти прошептала Джуйя. – Ты же хочешь помочь ему, а получается что-то не так…
Иджими задумчиво поднялся. Со стороны юрты послышался звук конских копыт: кто-то подъехал. Иджими оглянулся и увидел возле юрты всадника. Джуйя тоже взглянула туда и вскочила на ноги.
– Это мой брат. Мне пора.
Джуйя быстро посмотрела в глаза Иджими, улыбнулась уголками губ, слегка склонила голову и побежала к жилищу. Иджими видел, как её брат спрыгнул с коня, взглянул в их сторону и быстрым шагом вошёл в юрту.
Наступили сумерки. Оставив коней в небольшой низине возле стоявших там двух лошадей, Иджими и Кассак стали тихо взбираться по склону.
– Куньми, Акташ, вы где? – добравшись до края, Иджими тихо окликнул друзей. – Это мы, Иджими и Кассак.
– Тише вы, – послышался близкий голос.
– А, вот вы где, – подползая к друзьям, что лежали на земле, прошептал Иджими. – Ну, что там? Старик так и не появился?
– Появился только что. Что-то взял из кибитки и обратно зашёл в юрту, – повернул голову к Иджими Куньми.
– Жив, значит, старик, – прошептал Иджими. – А что взял-то? Кибитка пустая же.
– Выходит, не пустая. Он долго возился там, а потом с какими-то мешками выбрался и занёс их в юрту, – щёлкнув языком, довольно произнёс Куньми. – И на умирающего с голоду он вовсе не похож. Шустрый такой. Мы с Акташем чуть не ахнули от удивления. Да, Акташ? – Куньми повернулся в сторону лежащего рядом Акташа и ткнул его локтем в бок.
– Угу, – ответит тот.
– Ну и дела… – прошептал Кассак.
– А пёс где? – спросил Иджими.
– В юрте, наверное. Наружу при нас не выходил, – ответил Куньми.
– Больше ничего не заметили? В округе никто не появлялся? Со стороны леса ничего не было? – вглядываясь то в сторону юрты старика, то в сторону чернеющего леса, тихо спросил Иджими.
– Я ничего. А ты, Акташ? – Куньми вновь посмотрел на напарника и опять ткнул его локтем в бок.
– Хмм, – прозвучало в ответ.
– Он тоже ничего, – поворачивая голову к Иджими, ответил за Акташа Куньми.
– Ладно, поезжайте отдыхать, – слегка хлопнув Куньми по плечу, сказал Иджими.
Куньми снова ткнул локтем в бок Акташа и пополз вниз по склону. Акташ последовал за ним.
– Ой! Ты чего мне на руку наступил? Вот я тебе… – вдруг тихо вскрикнул Куньми.
– Хе-хе-хе, – послышался смех Акташа.
Вскоре Иджими и Кассак остались одни. Опустилась ночь. На небе появились тусклые звёзды. Стало прохладнее.
– Чего он очаг не топит или костёр возле юрты не зажигает, а? Холодно ночами уже, да и еду надо же как-то готовить, – в который раз удивился Кассак.
– Странный он какой-то стал. Не поймёшь его. Всё у него теперь не как у людей. У кого только я не спрашивал о нём, никто ничего не знает. Очаг он разводил. Это точно. Когда я в тот раз приехал к нему, то видел в остывшем очаге остатки дров, но с тех пор ни разу. Всё это после той охоты и началось, – прошептал Иджими. – Он будто боится чего-то или кого-то и поэтому огнём не хочет выдавать своего присутствия здесь. Даже пса держит в юрте. Думаю, холодными ночами пёс согревает его, иначе замёрз бы уже.
– М-да, дела… А волы где? Нет же их. Куда они-то подевались? Мы всю округу осмотрели, но ни костей, ни шкур не нашли. Вообще ничего. Если бы он отдал их кому-то, то с кибиткой отдал бы. Зачем она ему без волов? – соглашаясь с другом, произнёс Кассак.
Они замолчали, продолжая вглядываться в сгущающуюся тьму.
О проекте
О подписке