Как я провёл лето

(Отчёт о том, как я гостил у

Зои Павеловны и Александра

Александровича на их даче,

которая, на трезвую голову,

легко находится, неподалёку от

«платформы 43 км.» Ярославского

направления Московской ж/д.)

 
Мужики на веселие падки,
Ради, «выпить и закусить»,
Сорок вёрст, пробегут без оглядки
(Сорок три, чтоб точнее быть).
 
 
Я уж с вечера вымыл руки,
Перхоть с галстука отряхнул,
И, чтоб с пищей не длить разлуки,
В электричку с утра шагнул.
 
 
Бабе, надобно чем-то «потрафить»,
Умилить её, как-нибудь,
А иначе – пошлют вас на «фиг» —
Зря проделаешь трудный путь.
 
 
Коль ты к Нинке пришёл, надо выпить,
Спеть романс, анекдот «загнуть».
Коли к Зойке – конечности вымыть,
Губы вовремя промокнуть.
 
 
Если б знали вы, как я старался,
Как культурно и правильно ел,
Всё живот подтянуть пытался
Оттопырив, мизинец сидел.
 
 
Зойка ж, снова глядит неласково,
Шепчет через губу: «Утомил»!
Видно, руки не там я протаскивал
И, чего-то, не то, зацепил.
 
 
Я всю жизнь проторчал на стройке,
Где уж мне манеры «завéсть»,
Помогите мне Боги! Ведь, Зойка!
Пригласила: попить, поесть!
 
 
И, по-моему, было не скверно:
Тихо к вешалке я шагнул
И, изящно, мол, здесь не таверна,
 
 
К нужной тряпочке длань протянул.
Я был светел и горд, как Юпитер!
Ан, опять я… всё сделал не так.
Зойка вскрикнула: «Чем ты вытер»!
И добавила веско:
 
 
«Дурак!
Мужики есть, настолько грубые,
 
 
Не умеют прилично есть,
 
 
От борща не утёрши губы,
 
 
Ими ж, в чай норовят залезть.
Вечно ты, всё не то хватаешь!
 
 
Как, вообще, у тебя с головой?
 
 
Если, вечно во всё залезаешь
 
 
Не вполне «кАпичёной» рукой»!? —
«Что нам, Зоинька,
 
 
думать о вечности.
 
 
В вечности, человек – пустяк.
 
 
Боги двигают наши конечности,
 
 
Задвигают то эдак, то так.
Волю их, ну никак, не нарушу я
 
 
И, бывает, очнувшись от дел,
 
 
Я персону свою обнаруживаю,
 
 
Совершенно не там, где хотел.
Ты пойми, коль другим боги заняты,
 
 
Всё выходит, немного не так:
 
 
Губы вытянешь для лобзания и…
 
 
По морде получишь «в оттяг».
Ну, куда же ещё со мной строже!
 
 
Я и так, потерял аппетит —
 
 
Коль не дать ему, тряпкой по роже,
 
 
«Человек» – очень гордо звучит.
Да, не тою я тряпкой рот вытер,
 
 
Перед тем, как чайку «возалкал».
 
 
Что ж я сделаю, коль, Сам Юпитер,
 
 
Эту тряпку мне в руки толкал!?
Вакх с Венерою зренье мне застили,
 
 
Что им, смертного обмануть,
 
 
Отвернулися боги и замерли,
Я и встал на неправильный путь.
 
 
Вот преступной своею десницей
 
 
Это «чудо творенья» держу —
 
 
Поздно! Мне уж не объясниться,
 
 
Все же, я, в оправданье, скажу:
«Сучат Парки судьбы нашей нити,
 
 
Наша ж воля – ничто, суета!
 
 
Ну, не видел я надпись, не видел!
 
 
Так и вышло, что тряпка не та.
Твой укор будет долго мне сниться,
 
 
Наставленьям твоим вопреки,
 
 
Протянувши пустую десницу,
 
 
«Цапнул»… тряпку для левой руки».
Жизнь частенько нас жжёт и тревожит.
 
 
Мы ж, надежду терять не должны,
 
 
Ведь, спасенье явиться нам может
 
 
С неожиданнейшей стороны.
Зойкин Сашка – мужик суровый, Весь «шершавый» такой, мужик,
 
 
Не приветствует бранное слово И командовать в доме привык.
Провещает: «Скажу вам, как доктор» —
 
 
Значит, спорить с ним…
 
 
лучше не надо.
 
 
Ну, а ввяжется, сдуру, кто в спор —
 
 
Этот спор… затянется на год.
То с горелкою он, то с лопатой —
 
 
Занятой весь, не подойдёшь —
 
 
Всё работает, как виноватый,
 
 
С ним и сам работать начнёшь.
Этот мрачный портрет я дополню…
 
 
Не сейчас, а потом, так и быть,
 
 
Но, для некоторых, напомню,
 
 
Что и с Сашкою можно жить.
Положенье не столь уж бедственно,
 
 
Усмирите душевную боль,
 
 
Есть на Сашку надёжное средство:
 
 
Называется «алкоголь» —
Лишь в крови заиграют «промили»,
 
 
Сашку, можно сказать, подменили,
 
 
Он готов, хоть на грядку с луком,
 
 
Для салатика вашим внукам.
Вон, из зарослей он наблюдает,
 
 
Лук сжимая, как Робин Гуд:
 
 
«Кто там, вдов и сирот обижает,
 
 
Чо, так долго шашлык не несут»!!!?
Зорко щурясь, сквозь заросли лука,
 
 
Всем на помощь бежать готов,
 
 
Сашка зрит, на челе его мука:
 
 
Чьи там ноги торчат из кустов?
И, прокравшись, как тать
 
 
вдоль забора,
 
 
Он узнал: это ж гость,
 
 
тот, который…
Содрогаясь, истерзанным телом,
 
 
Я, морально убитый лежал.
 
 
Рядом, высилась Зойка, вся в белом,
Ну, а я… так сказать…
 
 
оплошал.
Оценивши масштабы увечья,
 
 
Сашка с мудрою выступил речью:
 
 
«Ты, блин, Зойка – отрав… отрада!
 
 
Ты ж, любимейшая жена!
 
 
Мужиков бить, конечно, надо,
 
 
Но, по голове… нахрена!?
 
 
Ты бы, лучше его по этим…
 
 
Ну, которые впереди…
 
 
По «граблям», по…всему на свете,
 
 
Но по голове – погоди.
 
 
Выпить я «другана» пригласил,
 
 
Ну, а ты его, что было сил,
 
 
Человек же, с бутылкой пришёл —
 
 
Ну, а ты его…
 
 
нехорошо!
Вы уж, бабы меня извините,
 
 
Но я тоже, угла не видал,
 
 
Где бы муж ваш иль ваш
 
 
«покровитель»,
Где б мужик ваш, от вас
 
 
не стонал.
Баба, с умною, вроде, рожей,
 
 
По башке человека бьёт,
 
 
А того и понять не может,
 
 
Что мужик головою пьёт!
Ты паши, аль избу восстанавливай,
 
 
Это ты уж сама решай,
 
 
Хоть, коней на скаку останавливай,
 
 
Только, пить мужику не мешай.
Человек пить не должен нервно:
 
 
С гордо поднятою головой
 
 
Он стакан принимает первый
 
 
И тотчас – наливает второй.
Мы не станем в кустах, незаметно,
 
 
Мы, как люди, за стол пойдём,
 
 
Ведь, мужик должен быть
 
 
конкретным
 
 
И уметь стоять на своём.
Я люблю тебя, Зой, но с гостями
 
 
Выбирай понежнее слова,
 
 
Не бросай в них упрёки горстями,
 
 
И вообще, ты, слегка не права:
Жить легко и красиво и весело —
 
 
Он, ведь, тоже,
 
 
когда-то, мечтал.
 
 
Ты неправильно
 
 
тряпку
 
 
повесила! – Это я вам, как доктор, сказал.
Ты же, друг, не печалься,
 
 
нисколько…
 
 
Что, слегка… пожурила Зойка…
 
 
Ну, побила, чуть-чуть, бывает,
 
 
Да к утру, она всё забывает.
Зойка добрая и хлебосольная,
 
 
И гостям, завсегда, довольная.
 
 
Хочешь, лично проверить это,
 
 
Заходи каждый день к нам, всё лето».
Я, счастливо, заулыбался,
 
 
Но на Зойку случайно взглянул…
 
 
И всё лето, зайти…
 
 
не собрался,
 
 
Как-то, знаете ли, не рискнул.
 

Увольнение на берег

 
«Вино горчит! Всё это, странно, право…
И интерьер здесь… как-то, не по мне»! —
«Не бойсь, браток, возможно, не отрава,
А… сорт такой. Мы, всё ж,
 
 
в чужой стране». —
«Ну, рожа у хозяина, однако…
 
 
А у хозяйки, как-то, странно косит глаз». —
 
 
«Ты, парень, пей!
 
 
Тут не Рязань – Монако…
 
 
Европа! Что подумают о нас»!?
 
 
«Как ты сказал: Марсель!?…
 
 
Нехай… не спорю!
 
 
Нам, лишь бы пить, а, что:
 
 
кисель иль квас…
 
 
Всё ж, в увольнение ходить —
 
 
не то, что в море…» —
«Гляди, он замышляет, против нас!
Гляди, гляди: вишь, нож с ухмылкой точит,
 
 
Полез за печку, шпаги достаёт!»…
«Что?!.. шампуры! А, я решил, что хочет…
Шашлык – пускай… и пусть ещё нальёт». —
«Грибы не трогай! На, возьми орешка.
Тут случай был со мной —
вообще «капец»:
Попалася китайская «кафешка»,
Грибков поел —
и сутки… не боец!
Мы на рассвете, прогуляемся вдоль моря;
Тут, чудо, что за пляж, рыбачки, паруса.
Здесь, ежели с умом,
легко прожить без горя…
Пожалуй, посидим ещё,
два – три часа.» —
 
 
«Во, блин, нагнулась – драные колготки,
А глазом зыркает, но это не ко мне!
Мне никогда не выпить столько водки!
Отрава… Хуже горечи в вине!
Флажок на подоконнике Российский!
А, чё он… как-то, боком! Что вы так!?
Ты, сволочь,
 
 
Греческий верти или Английский, Да, хоть Японский,
но за Русский флаг»…
 
 
Ох! За границею нужны такие «невры»!
А, про народ – без мата не сказать:
Тут, через слово слышишь:
«евры», «евры»!
Вы, что сдурели! Нам-то, где их взять!?
 
 
На русских моряков кричать – не гоже,
Вот так вот, защищая честь страны,
Таки, пришлось: хозяину – дать в рожу
И глаз «подправить» у его жены.
 

Третий сон отца Владимира^[1]

 
«То, что нас не убивает,
Делает нас крепче»!
Тем, кто это понимает,
Жить ничуть не легче.
Нас лупцуют – мы крепчаем,
Нас опять – и мы опять,
И уже почти не чаем,
Так зажить, чтоб не крепчать.
А вчера мне сон приснился,
Что я к Богу обратился:
«Всё вокруг меня тревожит,
Мне здесь зябко! Боже! Боже!!!
Коли я – венец творенья,
Ну, а жизнь – одно мгновенье.
Боже! Слышишь ли мой крик!?
Дай же мне – «венцу творенья»,
Счастья дай мне, дай на миг!
В мире всё Тебе подвластно,
Дай же счастье нам, несчастным»!
Тотчас, прям через обои,
Вышли (в чём-то светлом) двое,
А потом, ещё один,
В тоге, прямо из гардин.
 
 
И сказал, одетый в тогу:
«Энтот, что ли… хочет к Богу»!?
И сверкнул улыбкой бл… «гадской» —
 
 
«Кто вы!? Ангел»?! —
«Я!.. – «прынц» Датский.
Ты должóн мне объяснить,
Быть желаешь иль НЕ быть!
Коли, жить ты не готов,
В этом, лучшем из миров,
Мы в два счёта всё исправим,
В мир иной тебя отправим». —
 
 
«Принц, примите извиненья,
Я поддался настроенью и
Наговорил… всего.
В общем, я прошу… тово…
Коль не поздно, всё исправить,
Здесь, пока, меня оставить»! —
 
 
«Вот как!!?
Что ж, твоё желанье
Будет выполнено враз.
Ты, ведь, сам просил сейчас,
Ну, а мне дано заданье:
Выполнить твоё желанье…
Повезло тебе, сынок,
Ты мгновенье подстерёг,
Был бы ты через мгновенье
В этой… в «Огненной Геенне»
(На Меркурии она,
солнечная сторона).
 
 
Там согрелся б в два мгновенья,
А оставшуюся жизнь,
поплясал бы,
Там каменья пляшут так,
Что, брат, держись…
 
 
Понимаешь ли, старик,
Выбор, в общем, невелик.
В прошлой жизни ты скитался
В ледяных пустынях Марса,
А потом тебя сюда…
Отдохнуть…ну а когда…
«Кочевряжиться» ты начал,
Нас Господь сюда послал,
И меня, к тебе назначил,
Как-бы, в качестве посла,
 
 
Бог сказал: «Скорей, беги,
Человеку помоги,
Случай там у нас пожарный,
Прям – беда!
Там хлопец гарный
Замерзает на Земле.
Коли, он там, как в петле
Мучается и тоскует,
Пусть оценит жизнь другую.
Ты местечко потеплее
Приищи ему скорее»!
 
 
«Ну и, мы к тебе примчалися,
Чтоб ты, боле, не печалился,
Чтоб не мыкался ты боле,
На неласковой Земле,
Чтоб себе ты выбрал долю,
Ту, что для тебя милей…
Так что, отдышись, постой…
Радуйся, пока живой,
Не печалься и не ной,
Помни: Бог всегда с тобой,
Коль не хочешь жить по Божьи,
Не живи – мы в том поможем.
«Здесь жить хочешь»? – «Так и быть»!