Сладкая жизнь

«Мишка на Севере», «Мишка косолапый», «Красный мак», «Тузик», «А ну-ка отними!», «Каракум», «Птичье молоко» и, конечно же, «Белочка» – dolce vita советского человека, квинтэссенция шоколадного счастья лакомки, квазиунофантазия кондитерского мастерства, сладкие символы эпохи… «Вкус нашего детства» – этими словами начинается едва ли не каждый второй теле– или газетный репортаж, рассказывающий о конфетах или работе кондитерских фабрик. Фраза эта от частого использования давно превратилась в затертый штамп. Но ведь действительно, иногда звук разворачиваемой шуршащей обертки вдруг вызовет из уголков нашей памяти сладкие воспоминания детства… «Господи, ну почему взрослых так волнует этот вопрос, неужели я так плохо выгляжу в свои четыре с половиной?». Почему-то всех маминых знакомых, встречаемых на улице, интересует твой возраст. Но тетя только что вышла из магазина, возле ее ног стоит большая сумка, в которой, помимо прочего, может быть что-нибудь вкусненькое. И ты бодро отвечаешь. Иногда твои ожидания оправдываются, – взрослые, в общем-то, вполне предсказуемы. Тетя лезет в сумку и достает оттуда конфету или две. Если надо, я еще стишок могу рассказать… Не надо? Ну ладно, и на этом спасибо… Или вот пахнущий свежей смолой Новый год. Ты уже взрослый и, конечно же, знаешь, что Дед Мороз – это наивное желание взрослых по-доброму обмануть нас, детей. Но ты честно играешь в эту игру до конца. «Здравствуй, Дедушка Мороз, ты подарки нам принес?». И вот наконец-то в руках у тебя заветный кулек, и к зелено-колючему запаху елки примешивается аромат шоколада, растекающегося по губам…

Нам сейчас кажется, что шоколад был всегда. Ну невозможно себе представить, что в этом мире когда-то не было шоколадных конфет. А между тем первая шоколадная плитка появилась только в 1899 году в Швейцарии. Шоколад, конечно, употребляли в пищу и до того, но только в жидком виде. Говорят, что первыми вкус напитка из зерен деревьев какао распробовали индейцы майя в VII веке. Шоколадный напиток, придававший индейцам силу и бодрость духа, считался у майя священным. А у ацтеков какао-бобы, из которых, собственно говоря, и делается шоколад, были мерилом богатства и считались чем-то вроде денег. В Европу шоколад вместе с другими диковинками Нового Света привез Христофор Колумб. Долгое время шоколад был скорее лекарством, тонизирующим средством, чем лакомством. Он стоил безумно дорого и был доступен только высшим слоям общества. Так было в Европе, так было и в Российской империи, куда заморскую диковинку завезли европейские купцы.

В России кондитерское производство до начала XIX века было, по большей части, кустарным. Элита предпочитала изделия заграничных кондитеров, а простой люд покупал сладости в маленьких лавочках, при которых обычно и располагалось производство. Часто московскими кондитерами становились крепостные, отпущенные своими хозяевами в столицу на заработки. Так в конце XVIII века в Москве оказался крестьянин из Пензенской губернии Степан Николаев. Местная помещица Анна Петровна Левашова отпустила его в столицу на оброк. Степан должен был открыть свое дело и каждый год выплачивать хозяйке определенную сумму. Дела сразу пошли на лад – очень быстро бывший крепостной (накопив денег, он сумел получить вольную как для себя, так и для всей своей семьи) стал одним из самых известных московских кондитеров. Особенно хороши были его сладости из абрикосов: варенье, пастила и мармелад. За это Степана прозвали Абрикосовым, а с 1814 года потомки Степана уже официально получили фамилию Абрикосовы. Расцвет фирмы пришелся на 80-е годы XIX века, когда оборот товарищества достигал 1 800 000 рублей в год.

Конечно, мастерских, подобных той, которую открыл Степан, в Москве и в других городах было великое множество. Но в истории остались имена лишь тех, кого благодаря упорству и качеству выпускаемого товара, знала вся страна. Вот, например, в 1826 году московские купцы Неновы основали небольшую кондитерскую мастерскую, перерабатывавшую в день 6 пудов сахара. Производство росло и расширялось. В середине XIX века у Леновых работало около 200 человек, а в начале XX – более тысячи. В 1917 году владельцы фабрики продали ее (предусмотрительности Леновых можно только позавидовать) за 1 миллион 800 тысяч рублей Всероссийскому центральному союзу потребительских обществ.

Активно осваивали русский кондитерский рынок и иностранцы. Приехавший в 1850 году из немецкого Вюртенберга в Москву Фердинанд фон Эйнем открыл на Арбате небольшую мастерскую по производству шоколада и конфет. В 1867 году Эйнем и его компаньон Гейс построили на Софийской набережной здание новой фабрики. Эта фабрика одной из первых в России была оснащена паровой машиной, что позволило фирме быстро стать одним из крупнейших производителей кондитерских изделий в стране.

После революции 1917 года все кондитерские фабрики перешли в руки государства – в ноябре 1918 года вышел декрет Совнаркома о национализации кондитерской промышленности. Естественно, что смена хозяев повлекла за собой и смену названий. Фабрика Абрикосовых получила имя рабочего Петра Акимовича Бабаева, председателя Сокольнического райисполкома Москвы. Фирма «Эйнем» стала называться «Красный Октябрь», а бывшая фабрика купцов Леновых была переименована в «Рот Фронт». Правда, идеи Маркса и Ленина, революционный настрой и новые названия никак не могли повлиять на технологию производства кондитерских изделий. Как при старой, так и при новой власти для производства сладостей нужен был сахар, а для изготовления шоколада – какао-бобы. И с этим были серьезные проблемы. «Сахарные» районы страны долгое время были под властью белых, а валюта и золото, за которые можно было купить заморское сырье, шли на закупку хлеба. Только к середине 20-х годов кондитерское производство было более-менее возрождено. Помог этому НЭП, предпринимательская жилка и рост благосостояния городских жителей позволили быстро увеличить выпуск карамели, конфет, печенья, пирожных. Свой отпечаток на кондитерскую отрасль наложила плановая экономика, пришедшая на смену НЭПу. С 1928 года производство сладостей было строго регламентировано, каждая фабрика была переведена на свой, отдельный вид продукции. В Москве, например, карамель производила фабрика имени Бабаева, шоколад – «Красный Октябрь», а печенье – «Большевик».

В годы войны многие кондитерские фабрики были эвакуированы из европейской части страны в тыл. Кондитеры продолжали работать, выпуская, помимо прочего, стратегически важную продукцию. В набор «неприкосновенного запаса» обязательно входила плитка шоколада, спасшая жизнь не одному летчику или моряку.

После войны по репарации из Германии в СССР поступило оборудование с немецких кондитерских предприятий, что позволило в короткие сроки наладить производство шоколадных изделий. Производство шоколада росло с каждым годом. К примеру, в 1946 году на фабрике имени Бабаева было переработано 500 тонн какао-бобов, в 1950-м – 2000 тонн, а к концу 60-х годов – 9000 тонн ежегодно. Такому внушительному росту производства косвенно способствовала внешняя политика. Советский Союз долгие годы поддерживал различные режимы во многих странах мира, в том числе и африканских. Главным для этих режимов было поклясться в верности коммунистическим идеалам, и тогда помощь в виде оружия, техники, оборудования была обеспечена. Поддержка эта была практически безвозмездной, единственное, чем африканцы могли хоть как-то расплатиться с СССР, – это сырье и продукция сельского хозяйства. Поэтому-то кондитерские фабрики бесперебойно снабжались сырьем с далеких африканских просторов.

В советские годы конкуренции между кондитерскими фабриками, в традиционном ее понимании, не было. Кондитеры могли бороться за премии и звания, например «лучший в отрасли», за награды на выставках, за любовь, в конце концов, потребителей, но не за их кошельки. Проблемы со сбытом конфет и другой сладкой продукции могли быть у совсем уж нерадивых и «невкусных» производителей. Но и дефицита, по крайней мере в крупных городах, не было. Конечно, время от времени «Белочка», «Мишка на Севере» или «Каракум» исчезали с прилавков, а «Птичье молоко» вообще редко на них появлялось, но обычно москвичи, киевляне или харьковчане могли купить, пусть не в каждом магазине, свои любимые лакомства. Исключение составляли предпраздничные дни. Каждое предновогоднее детское представление в театре или утренник заканчивались раздачей сладких наборов, из-за чего с полок магазинов в это время исчезали самые популярные сорта конфет. Перед 8 Марта с трудом можно было найти конфеты в коробках, которые вместе с букетиком цветов составляли «универсальный», не требующий от мужчин серьезных раздумий подарок к празднику.

В перестроечные годы кондитерская промышленность, как и вся экономика, испытывала проблемы. Но в целом кондитеры достаточно безболезненно пережили распад Союза и переход к от плана к рынку. Кто-то благодарит за это старые традиции, заложенные еще в советские времена, кто-то считает, что росту производства сладкой продукции способствовал иностранный капитал, пришедший на отечественный рынок. Наверное, правы и те и другие. Но самое главное, конфеты, печенье и шоколад – это всегда вкусно. Просто мы любим сладкое вне зависимости от времени и эпох, в которых живем…

Ошибки эпохи

Русский с китайцем навеки друзья, или Мао Никите не товарищ…

«Русский с китайцем навеки друзья»… Эта строчка из суперпопулярной в 50-е годы песни «Москва – Пекин» казалась такой же верной и такой же вечной, как и то, что Земля вращается вокруг Солнца или, например, что в молекуле воды на один атом кислорода приходится два атома водорода. СССР для Китая был мудрым старшим братом, который поможет и защитит в трудную минуту. Для китайцев «великий вождь товарищ Сталин» был таким же божеством, как и председатель Мао, а Советский Союз – примером для подражания. В СССР же были уверены – благодаря китайским друзьям дальневосточные рубежи страны в полной безопасности и так будет всегда…

Но прошел всего какой-то десяток лет, и великая дружба сменилась великой враждой. Отношения между двумя самыми большими коммунистическими державами мира не просто испортились, они грозили перерасти в широкомасштабную войну, в которую могли быть вовлечены миллионы людей. Что же случилось? Старший брат повел себя надменно по отношению к младшему? Или же непочтительно взбунтовался младший, желая стать равным, а то и выше старшего? И почему в конце 60-х годов весь мир с напряжением следил за тем, что происходило вокруг Даманского, крохотного острова на Амуре, который и на карте-то с трудом разглядишь?..

В 1860 году между Российской империей и Китаем был заключен Пекинский договор, окончательно определивший границу между владениями двух стран. «С сих пор Восточная граница между двумя Государствами, – говорилось в этом договоре, – начиная от слияния рек Шилки и Аргуни, пойдет вниз по течению реки Амура до места слияния сей последней с рекою Уссури. Земли, лежащие по левому берегу (на Север) реки Амура, принадлежат Российскому Государству, а земли, лежащие на правом берегу (на Юг), до устья реки Уссури, принадлежат Китайскому Государству». Границы на реках проводятся по главному фарватеру, то есть по середине реки – и в XIX веке, и ныне во всем мире так принято проводить речные границы. Но Китай был слаб, и царское правительство этим воспользовалось. Границу на реках Амур и Уссури провели вдоль китайского берега, и таким образом реки и находившиеся на них острова оказались российскими. Это была явная несправедливость. Однако до конца 50-х годов прошлого столетия никаких претензий к Российской империи, а затем и к Советскому Союзу Китай не предъявлял.

9 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии. В Китае, много лет находившемся под японским игом, этот шаг был встречен с огромным воодушевлением. «Настал час окончательной победы над японскими захватчиками и всеми их приспешниками, – писал Мао Цзэдун. – В этих условиях все силы, борющиеся против японских захватчиков в Китае, должны развернуть контрнаступление в масштабе всей страны и сражаться в тесном и эффективном взаимодействии с Советским Союзом и другими союзными державами». Отчасти Мао оказался прав – вскоре японцы были изгнаны из страны. Но сразу же после этого в стране вспыхнула гражданская война. Такой лакомый кусок, как оставшийся без «присмотра» огромный Китай, не мог не заинтересовать двух самых крупных игроков на международной арене – Советский Союз и Соединенные Штаты. Американцы поддерживали так называемое гоминьдановское правительство во главе с генералом Чан Кайши, а в СССР делали ставку на прокоммунистически настроенного Мао Цзэдуна. Вначале перевес был на стороне Гоминьдана, однако к началу 1949 года ситуация изменилась – гоминьдановский режим был уничтожен на большей части китайской территории. Армия Чан Кайши распалась, а сам генерал вместе с ближайшим окружением сбежал на Тайвань. 1 октября 1949 года в Пекине была торжественно провозглашена Китайская Народная Республика.

Новое руководство и весь китайский народ прекрасно осознавали – своей победой они во многом обязаны Советскому Союзу. И потому любовь и уважение простых китайцев к СССР были вполне искренними. Клятвенные заверения в вечной дружбе звучали и на самом верху. Правда, здесь во главу угла ставилась не любовь, а политический расчет. Возможно, Мао и хотел бы сразу освободиться от опеки северного соседа, но он прекрасно понимал – без продолжения практически безвозмездных промышленных поставок из СССР Китай еще долго будет отсталой страной, а самому Мао будет очень трудно удержать власть в своих руках. Китай отправлял в СССР сельхозпродукты (в основном растительное масло) и продукцию легкой промышленности. Бытовые термосы, пуховые кофточки, коверкотовые плащи и пишущие ручки, конечно, пользовались спросом у советского покупателя. Но эти поставки не могли сравниться с тем потоком, который шел в обратном направлении. Промышленное и железнодорожное оборудование, станки, автомобили и самолеты, нефтепродукты, ткани, медикаменты и многое-многое другое. Проще, наверное, перечислить то, что СССР не поставлял в Китай. Однако Мао хотел большего, сделать за несколько лет из отсталой страны индустриальное государство – такой была его мечта. Но в Кремле, от которого в тот момент зависело развитие Китая, торопить события не собирались. Почему же кремлевское руководство во главе со Сталиным так вело себя по отношению к Китаю? Знаток советско-китайских отношений профессор Александр Панцов считает так: «Наиболее серьезной причиной явилось то, что Сталин опасался быстрой модернизации Китая, что могло бы составить конкуренцию Москве. Документы свидетельствуют, что Сталин не доверял Мао Цзэдуну и относился к нему с большим подозрением не только потому, что Пекин со временем станет конкурентом Москвы, но и потому, что из самого Пекина в Москву поступала на Мао Цзэдуна "настораживающая информация"».

Крутой поворот во взаимоотношениях между СССР и Китаем произошел после прихода к власти Никиты Хрущева. 11 марта 1953 года состоялись переговоры Хрущева и Маленкова с представительной китайской делегацией. И надо сказать, китайцы были весьма удивлены сговорчивостью нового руководства Советского Союза. Все их предложения и просьбы были удовлетворены без всяких возражений. Подписанные соглашения поражали своей щедростью, СССР обязывался помочь соседу в строительстве электростанций, заводов и прочих промышленных объектов. Хрущев опасался усиления влияния Соединенных Штатов в Юго-азиатском регионе и решил задобрить Мао щедрыми подарками. Никита Сергеевич не стал дожидаться визита Председателя КНР в Москву и первым отправился в Китай в сентябре 1954 года. Говорят даже, что советский генсек обещал предоставить Мао ядерное оружие. К счастью, этого не произошло.