Что же следует понимать под «правом на защиту»? В юридической литературе на этот счет существует несколько точек зрения. Более того, возникают сомнения и относительно обоснованности использования самого термина «право на защиту»^[41]. Полагаем, что использование данного понятия имеет не только теоретическое, но и практическое значение, так как позволяет управомоченному субъекту правильно разрешить вопрос о наличии возможностей, которые закон предоставляет лицу для защиты того или иного субъективного права.

В юридической науке сложились две концепции «права на защиту». Представителями первой из них (условно назовем ее «традиционной концепцией») являются В.П. Грибанов, С.Н. Братусь и B.C. Ем. Так, В.П. Грибанов писал о том, что «с материально-правовой точки зрения нет препятствий к тому, чтобы рассматривать право на защиту в его материально-правовом аспекте как одно из правомочий самого субъективного гражданского права»^[42]. По мнению другого советского цивилиста, С.Н. Братуся, обеспеченность субъективного гражданского права возможностью государственного принуждения – это его неотъемлемое качество, и такая возможность существует не параллельно с другими, закрепленными в субъективном праве возможностями, а свойственна им самим, так как без этого они не были бы юридическими возможностями^[43]. Схожую позицию занимает и B.C. Ем^[44]. Таким образом, право на защиту рассматривается указанными авторами в качестве обязательного имманентного элемента самого субъективного права. Иными словами, ему отказывается в самостоятельности.

Представителями второй концепции (условно именуемой концепцией «самостоятельности права на защиту») отстаивается диаметрально противоположная точка зрения. В частности, П.Ф. Елисейкин утверждает, что право на защиту как таковое представляет собой самостоятельное субъективное право^[45]. Другой автор, А.П. Сергеев, развивая эту мысль, замечает, что «право на защиту появляется у обладателя регулятивного гражданского права лишь в момент нарушения или оспаривания последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения»^[46].

Признание права на защиту самостоятельным правом или же рассмотрение его в качестве элемента конкретного субъективного права, по нашему мнению, не влечет за собой на практике никаких правовых последствий. В связи с этим представляется, что противоречия между приведенными выше концепциями в значительной степени являются условными, а спор – лишенным всякого юридического и, главным образом, практического смысла. Более того, действующее законодательство содержит достаточно указаний на самостоятельность данного права. Кроме того, право на защиту является конституционным правом – «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом» (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ).

В доктрине содержится значительное количество дефиниций рассматриваемого права. Так, А.П. Сергеев право на защиту определяет как «предоставленную управомоченному лицу возможность применения мер правоохранительного характера для восстановления его нарушенного или оспариваемого права»^[47]. С несущественными терминологическими расхождениями о «юридически закрепленной возможности использования мер правоохранительного характера» говорит в своем определении и B.C. Харченко^[48]. Во многом схожее определение сформулировано B.C. Емом. «Субъективное право на защиту, – по его мнению, – это юридически закрепленная возможность управомоченного лица использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право»^[49]. Под мерами правоохранительного характера, в свою очередь, автор понимает закрепленные в ст. 12 ГК РФ способы защиты гражданских прав.

Таким образом, среди ученых нет существенных расхождений в понимании сущности указанного права, и вполне возможно согласиться с указанным выше пониманием субъективного права на защиту.

Вместе с тем следует четко разграничивать понятия «право на защиту» и «защита прав». Они не сводимы друг к другу. Защита прав в самом общем виде означает реализацию субъективного права на защиту как юридически закрепленной возможности управомоченного лица самостоятельно и непосредственно либо путем обращения в компетентные государственные или иные уполномоченные органы применять меры правоохранительного характера в целях восстановления нарушенного или оспариваемого права.

Тем не менее приведенные выше понятия представляют интерес не сами по себе, а лишь в аспекте рассмотрения «защиты прав акционеров». Сразу заметим, что указанная дефиниция в науке изучена сравнительно слабо. Юристы охотнее говорят о механизмах, способах и мерах защиты прав акционеров, при этом не вдаваясь в сущность и специфику указанного понятия. В целом соглашаясь с общеправовым пониманием защиты прав, хотелось бы, однако, заметить, что защита прав акционеров должна включать в себя также и деятельность по предотвращению нарушений, т. е. созданию механизмов, препятствующих возникновению предпосылок нарушения прав акционера. Важная роль в этом принадлежит, наряду с правоохранительными органами и судом, также и законодательной власти, в чьи задачи должно входить четкое нормативное правовое закрепление не только собственно прав участников АО, но и продуманных способов их реализации. Таким образом, защита прав акционеров должна включать в себя и такую важную составляющую юридической защиты, как превентивную составляющую.

С учетом сказанного, возможно сформулировать следующее определение защиты прав акционеров – это совокупность мер юридического и организационно-практического характера, направленных на предупреждение нарушения прав акционеров посредством четкого нормативного правового закрепления таких прав (превентивные меры), а также способов их реализации, пресечение имеющихся нарушений и восстановление нарушенных или оспоренных прав акционеров, исходя из необходимости справедливого удовлетворения их интересов.

Безусловно, соотношение интересов различных групп акционеров должно строиться не на принципе приоритета интересов одних над интересами других групп акционеров^[50], а на необходимости признания своих специфических интересов за каждой из групп участников АО и законодательного обеспечения их равной защиты (тем более что Конституция провозгласила равенство граждан перед законом). При этом интересы большинства или меньшинства не могут противоречить общему для всех акционеров интересу. В случае же их коллизии предпочтение должно быть отдано последнему.

«Содержание права, – как было верно подмечено еще И.А. Покровским, – находится в прямой и непосредственной зависимости от содержания человеческих интересов»^[51]. А раз так, то и защита прав должна быть выстроена таким образом, чтобы обеспечивались основные интересы управомоченного лица (акционера), которые он связывает с закрепленными за ним субъективными правами.

Защита прав акционеров должна иметь не только так называемую общеправовую направленность по предупреждению, пресечению и восстановлению оспоренных или нарушенных прав акционеров как таковых (хотя и это чрезвычайно важно), но вместе с тем она должна осуществляться и исходя из реально существующих интересов отдельных групп акционеров. Таким образом, защита прав акционеров на современном этапе развития в России организационно-правовой формы АО призвана отвечать объективно существующим потребностям в обеспечении не только общего для всех акционеров интереса, но также интересов мелких и крупных акционеров. Именно данный подход позволит разработать эффективные механизмы защиты правового положения акционеров при безусловном соблюдении их основных интересов, поскольку нельзя, совершенствуя правовой статус миноритариев, ущемлять основные интересы мажоритарных (крупных) акционеров и, наоборот, развивая механизмы защиты прав мажоритарных акционеров, – нарушать основной интерес мелких акционеров общества.

С учетом изложенного, существует объективная необходимость в выработке системного сбалансированного подхода в вопросах защиты прав акционеров.

Предпосылкой создания системы защиты прав акционеров является конфликт интересов, возникающий между различными группами акционеров.

Элементами системы защиты прав акционеров следует признать:

1) защиту прав акционеров вне зависимости от количества принадлежащих им акций;

2) защиту прав мелких (миноритарных) акционеров;

3) защиту прав крупных (мажоритарных) акционеров.

Защита прав акционеров вне зависимости от количества принадлежащих им акций преследует в качестве своей основной цели создание (совершенствование) механизмов эффективной защиты прав акционеров, исходя из объективно существующего общего интереса всех акционеров общества. При этом общим интересом всех акционеров общества является интерес в коммерческом процветании АО, повышении его экономических показателей, что в конечном счете является залогом реализации интереса каждого акционера на получение части дохода общества. Этот интерес объединяет всех акционеров и присущ им вне зависимости от размера принадлежащего им пакета акций.

По мнению В.А. Гуреева, защита прав мелких (миноритарных) акционеров преследует в качестве своей основной цели создание (совершенствование) механизмов эффективной защиты прав мелких акционеров, исходя из объективно существующего интереса меньшинства^[52]. В данном случае разумно предполагаемым главным интересом меньшинства В.А. Гуреев справедливо предлагает считать интерес в получении дохода при справедливом его распределении между всеми акционерами. Справедливое означает пропорциональное распределение в соответствии с количеством и типом акций, принадлежащих акционеру.

Защита прав крупных (мажоритарных) акционеров преследует в качестве своей основной цели создание (совершенствование) механизмов эффективной защиты прав крупных акционеров, исходя из объективно существующего интереса большинства. Интерес большинства включает, наряду с получением части прибыли АО, также и управление им, осуществляемое в соответствии с действующим законодательством, а также требованиями разумности и добросовестности.

Указанные элементы системы защиты прав акционеров, несмотря на их относительную обособленность, находятся в тесной взаимосвязи между собой. Так, меры, направленные на защиту прав акционеров, исходя из их общего интереса, не предполагают конкретного стремления отстоять интересы тех или иных групп акционеров. Их применение обусловлено лишь потребностью в повышении уровня защищенности основных прав каждого акционера (к примеру, права на получение дивиденда, права на участие в общем собрании акционеров и т. д.). Иными словами, речь идет о защите прав акционеров как таковых. Однако подобная защита «общего характера» сегодня оказывается явно недостаточной, а потому указанные меры должны применяться наряду и с учетом мер, направленных на защиту прав мелких и крупных акционеров. В этом и состоит основа взаимодействия указанных элементов системы.

Кроме того, рассмотрение отдельных вопросов защиты прав акционеров в рамках общей системы (концепции) защиты прав акционеров, несомненно, будет способствовать систематизации знаний о предмете исследования. Системный подход призван устранить если не все, то хотя бы большую часть имеющихся противоречий в защитных мерах, а также создать положение, при котором отстаивание интересов одной группы акционеров не будет вызывать грубого пренебрежения правами всех остальных акционеров общества. В этом состоит теоретическая ценность системы защиты прав акционеров. Только при таком положении дел мы сможем приблизиться к построению устойчивой модели регулирования корпоративных отношений.

Главной задачей и предназначением системы защиты прав акционеров является сбалансированное удовлетворение интересов как всех акционеров общества, так и их отдельных групп, предотвращение конфликта интересов, а также таких общественно опасных явлений, как рейдерство и корпоративный шантаж, и других криминальных угроз. Представляется, что вопрос противодействия таким угрозам требует более детального изучения.