Автор несколько раз упоминает город Торки в романе. Например, поселок Сирстон, который, по ее словам, был расположен «между Брингсхемом, с одной стороны, и Пейнтоном и Торки – с другой, находится примерно посредине дуги, образующей залив Тордей. Еще лет десять назад на этом месте были площадки для гольфа, а за ними начиналась спускающаяся к морю полоса зелени, среди которой стояло два-три сельских домика – единственные следы присутствия человека. Однако в последние годы между Сирстоном и Пейнтоном развернулось строительство, и вдоль береговой линии там и сям стоят маленькие домики и дачи и вьются новые дороги»⁴⁰.

Из описаний становится очевидно, что Кристи слишком хорошо знала здешние места. И немудрено: детство Агаты прошло в поместье Эшфилд в Торки. Здесь же она приобрела «Гринвей-хаус», расположенный в десяти милях от города.

В августе эти места кишат приезжими. Они каждый день прибывают сюда из Бригсхема, Торки и Пейнтона на машинах, в автобусах и пешком. Броудсендс, находящийся в той стороне, – очень популярный пляж, то же касается и Элбери-Коув – это хорошо известный уголок, и там часто устраивают пикники. И очень жаль! Вы не можете себе представить, как хороши здешние места в июне и в начале июля⁴¹.

Мистера Каста из-за его странного поведения замечают в кинотеатре «Палладиум», после чего он идет в местный парк, где, собственно, и читает газету.

И вновь писательница напоминает о любимой местности: «…конечно, не так здорово, как в Торки. Там уж точно – чудо»⁴².

Что если мисс Кристи не просто так рассказывает о красотах Торки? Может быть, она хочет рассказать о событиях своей жизни, с которыми были связаны эмоциональные переживания, оставившие глубокий след в ее памяти?

Затем следуют два высказывания, словно повторяющие фрагменты из газетных статей. Расставим их в обратном порядке. Странно, что в них гуляющие по торкийскому парку люди не вспоминают о Пуаро. Не сцены ли это из жизни, которые врезались в память?

– … готовы арестовать с минуты на минуту…

– … уж полиция-то его найдет…

В этих фразах трудно найти зацепки, это типичная журналистская риторика. Они напоминают комментарии Гастингса в главе с громким названием «Поворотный момент»:

Газеты только об этом и писали. Они сообщали о самых разнообразных уликах. Как утверждалось, вот-вот должны были арестовать преступника. Были опубликованы фотографии всех и вся, кто хоть отдаленно был связан с преступлением. Интервью брали у всех, кто давал на это согласие⁴³.

Из этого отрывка становится понятно, что в подобных высказываниях главным для дамы Агаты являются газеты, а не полиция или преступник. Неотвратимость поимки и наказания, которые следуют за деянием. Почему для романистки это было столь важно?

Немного раньше прозвучала загадочная фраза о том, что некто « [мы] пили чай в Элбери…»

Кто мы? Как чай связан с поисками убийцы? И наконец, причем здесь Элбери?

В романе название этого местечка всплывает еще дважды, и в обоих случаях как Элбери-Коув. Этот небольшой поселок оба раза упомянут в разговоре с Франклином Сислеем, словно Королева интриги заранее указывает нам на убийцу.

Но вот еще странность, Элбери – тот самый населенный пункт, возле которого была обнаружена машина Агаты Кристи после ее таинственного исчезновения. В этой связи особую значимость приобретает следующий фрагмент из рассказа Франклина Сислея:

– Значит, если бы у дома появился незнакомец, его бы сразу же заметили?

– Напротив! В августе эти места кишат приезжими. Они каждый день прибывают сюда из Бригсхема, Торки и Пейнтона на машинах, в автобусах и пешком.

…

– Так вы думаете, посторонний остался бы незамеченным?

– Его бы заметили, только если бы он выглядел… э… как ненормальный⁴⁴.

При перечитывании этого отрывка у меня все больше возникает ощущение, что, когда Кристи его писала, перед ее глазами проносились воспоминания о тех самых часах, когда она, разлюбленная, бежала от любимого мужа, от нагрянувшей славы, от надоедливых журналистов и от самой себя. То утро в спа-отеле, когда Агата вспоминала, как вчера пила чай в Элбери. Романистка еще раз возвращается к той тропинке:

Мы вышли из садовой калитки на площадку для гольфа. Перейдя ее наискосок, мы по лесенке перебрались через живую изгородь и оказались на круто уходящей вверх, извилистой дорожке.

– Эта тропа ведет к Элбери-Коув, – объяснил Франклин Сислей. – Но два года назад соорудили новую дорогу, ведущую от шоссе к Броудсендсу и дальше к Келбери, так что по этой дороге теперь практически никто не ходит.

Мы пошли вниз. Там дорожка переходила в тропку, спускавшуюся среди папоротников и терновых кустов к морю. Неожиданно мы очутились на зеленом склоне, с которого было видно море и пляж, покрытый белой галькой. Над морем шла полоса темно-зеленых деревьев. Пейзаж был восхитителен: игра цветов – белого, темно-зеленого, сапфирно-синего⁴⁵.

Но вернемся от воспоминаний к разгадке странного отрывка, фразе, брошенной прохожим:

– А я слыхал, что на берегу…

В романе два события происходят «на берегу» – второе и третье убийства. Строго говоря, сэра Сирила Сислея убили в поле, когда он возвращался к дому по тропинке от морского пляжа.

А еще на берегу Молчаливого озера искали тело Агаты Кристи в момент ее исчезновения. Снова две возможности. О чем думает писательница?

Может быть, она искала многозначительную подсказку?

Второе убийство на берегу приводит нас к странному молодому человеку, на которого в определенный момент падает подозрение, усиливающееся после его рассказа:

– Сон каждый раз один и тот же. Мне снится, что я на берегу. Я ищу Бетти. Она потерялась… просто потерялась, понимаете? Я должен ее найти. Я должен отдать ей ее пояс. Пояс у меня в руках. И вот…

– Дальше!

– Сон меняется… Я больше ее не ищу. Она передо мной – сидит на берегу. Она не видит, как я подхожу к ней… И я… нет, не могу!

– Продолжайте.

Голос Пуаро звучал твердо и властно.

– Я подхожу к ней сзади… она не слышит моих шагов… Я набрасываю пояс на ее шею и затягиваю… затягиваю…

В его голосе звучала невыносимая боль… Я схватился за подлокотники кресла… Казалось, все это происходит у меня на глазах.

– Она задыхается… умирает… Я задушил ее, и вот голова ее откидывается назад, и я вижу лицо… лицо Меган, а не Бетти!⁴⁶.

А теперь представьте, какие идеи приходили в голову Королеве детектива, отдыхающей в спа-отеле, когда она пыталась представить себе мысли Арчи? Что думал Арчибальд, первый муж Агаты Мэри Клариссы Миллер, в те самые одиннадцать дней, когда половина Англии была занята поисками его жены?

Следующая / предыдущая фраза вновь отсылает нас к фрагменту, описывающему разговор Френклина Сислея с бельгийским детективом:

– И прямо на площадке для гольфа…

Френклин показывает Пуаро и Гастингсу путь, по которому сэр Сирил Сислей ходил каждый вечер:

Мы вышли из садовой калитки на площадку для гольфа…⁴⁷.

Может быть, автор возвращает нас к поискам и вновь указывает на убийцу, уговаривая: «поймайте его уже побыстрее».

Еще больше ассоциаций «площадка для гольфа» вызывает у тех, кто знаком с биографией дамы Агаты. Она приучила супруга играть в гольф, а потом и сама была не рада. «…радость Арчи приносила не только новая служба. Он пристрастился к гольфу. Агата сама приобщила его к этому занятию после [Первой мировой] войны, когда они проводили выходные в Восточном Кройдоне, и с начала двадцатых на всю оставшуюся жизнь гольф стал для него образом жизни. Он играл каждые выходные, используя малейшую возможность, на любом ближайшем поле, а после того, как класс его игры вырос, перебрался в Саннингдейл. „Я мало-помалу… превращалась в то, что называют „гольфной вдовой““, – сухо заметила Агата в „Автобиографии“».

Гольф стал не только увлечением Арчибальда, именно на поле для гольфа он познакомился со своей будущей женой, тогда еще «черноволосой машинисткой, работавшей в лондонской «Континентал Гэз Ассошиэйшн». Нэнси Нил была веселой, жизнерадостной, имела много свободного времени, что позволяло ей постоянно бывать на людях, однако в облаках она не витала; но самое важное заключалась в том, что ее страсть к гольфу была не меньшей, чем у Арчи. Их роман вступил в пору расцвета⁴⁸.

Очевидно, когда законная супруга узнала эту правду, «площадка для гольфа» стала для нее одним из самых страшных символов.

Возможно еще одно, весьма зловещее, совпадение. «Утром в воскресенье, 12 декабря, количество новостей, публикуемых прессой об исчезнувшей писательнице, показало, что она является женщиной, о которой говорят больше всех в стране. Людям, прибывающим в Ньюлендс-Корнер, сразу бросалась в глаза афиша, напечатанная газетой «Рейнолдс иллюстрэйтед ньюс» и рекламирующая трехмесячный сериал «Убийство на поле для гольфа»: «Лучший сериал, созданный пропавшей писательницей, начинаем печатать сегодня»⁴⁹. «Рейнолдс иллюстрейтед ньюс», подливая масла в огонь, «напомнила доморощенным сыщикам о том, что «Убийство на площадке для гольфа» Агата опубликовала с посвящением: «Моему мужу, подлинному энтузиасту детективов, у которого я в долгу за серьезную помощь, советы и критику», Арчи в тот день демонстративно отсутствовал⁵⁰.

Последняя / первая фраза вновь возвращает нас к версии о двух героях: Кристи имеет в виду не только мужчину, но и женщину.

– Ужасно… Не замешаны ли в этом китайцы? Она же была официанткой в китайском ресторане!

Вновь типичные репортерские выдумки. На первый взгляд.

Единственное в романе упоминание о китайцах относится к описанию коллекции керамики и фарфора, принадлежащей сэру Сирилу Сислею. Но тогда это высказывание звучит откровенной бессмыслицей, поскольку убитый лорд не имел никакого отношения к официантке. Возможно, прототипом сэра Сирила Сислея послужил второй супруг ее подруги Нэн Уоттс.

Джордж Кон был известным специалистом-онкологом, читал лекции в лондонском Имперском колледже и состоял в Королевском медицинском обществе. Он говорил на семи китайских диалектах, что явилось результатом его увлечения жуками, ради охоты на которых он много раз совершал экспедиции в Китай. Нэн и Джордж хорошо играли в гольф, однажды им даже довелось выиграть Кубок принца Монако в играх между двумя парами во французском Ле-Туке⁵¹.

Я не нашел никаких других привязок этой фразы к жизни дамы Агаты в ее биографиях. Хотя готов допустить почти конспирологическую версию о тонком намеке для Макса Мэллоуэна, второго мужа, который познакомился с Барбарой Паркер, бывшей официанткой, изучавшей китайский. Впрочем, это уже история для другой книги о другом романе.

Итак, если подытожить все вышесказанное. Выходит, что автор намекает нам на два события: во-первых, изящно подсказывает читателям – мол, вот перед вами убийца, догадайтесь поскорее; во-вторых, рассказывает об эпизоде из собственной жизни – тех самых загадочных одиннадцати днях. Допустив подобную версию, становится понятно, почему Кристи посвятила роман своему зятю:

Джеймсу Уоттсу, одному из моих самых благодарных читателей.

Вы удивлены? Ведь в надписи прямо сказано «благодарному читателю». Думаю, странно было бы прочесть в посвящении от женщины, давшей обет скромности: «Моему зятю, спрятавшему от журналистов, которые считали меня сумасшедшей, взбалмошной писательницей, потерявшей память и чувство приличия, приютившему в тот момент, когда муж собирался меня бросить». А потому, осмелюсь предположить, что талантливая и успешная романистка именно такой смысл вложила в свое посвящение.

Итак, за что свояченица была так благодарна мужу старшей сестры?

Я не стану останавливаться на деталях исчезновения Агаты Кристи. Подробное описание вы можете найти в большинстве биографий⁵². Сосредоточимся на действиях газетчиков – «второй группы», охотившейся за пропавшей сочинительницей детективных историй.

Пресса подключилась к охоте в понедельник утром, точнее, в воскресенье, когда прошли 24 часа с момента безвестного отсутствия. За неимением каких-либо успехов в поисках, проводимых полицией, журналисты сосредоточились на этой «перспективной» теме.

В понедельник большинство британских газет вышли с сообщением о таинственном исчезновении Королевы детектива. Даже «Нью-Йорк Таймс» в США поделилась с читателями этой шокирующей новостью. По мере расширения круга поисков, а также из-за отсутствия видимых результатов, все большее число печатных изданий подключалось к публикации информации о пропавшей женщине; они принялись раздувать сенсацию, и огромное число репортеров бросилось по следам растворившегося в воздухе популярного автора.

Первая сенсационная новость молниеносно распространилась уже в понедельник (трудно представить, что тогда не было телевидения или мобильных телефонов). Оказалось, что Агата еще в субботу отправила письмо своему деверю, Кэмпбеллу Кристи, адресованное в Королевскую военную академию в Вулидже, где он служил. Кэмпбелл вспомнил о послании только в понедельник утром, прочтя в газетах об исчезновении своей невестки. Он тут же позвонил брату и переслал ему письмо с курьером. После прочтения Арчи немедленно сжег и текст послания, и конверт.

О причинах подобного поступка можно только гадать, ведь Агата сообщала мужу, что планирует провести уик-энд в некоем спа-отеле в Йоркшире. Крупнейшим спа-отелем в этом районе был «Харрогит-гидро», где впоследствии и нашли беглянку. Очевидно, писательница не собиралась раздувать скандал на всю страну. С помощью подруги, у которой она провела ночь, был придуман план, как отомстить или позлить Арчи. В него входили и внезапный отъезд, и исчезновение, и письмо, содержащее намек на то, где ее надо искать. Сочинительница не учла одного – реакцию своего супруга. Раздосадованный разгоравшимся скандалом, выведенный из себя вмешательством в дело полиции, полковник Кристи, вероятно, не смог вникнуть в смысл сообщения и оградить себя и женщину, с которой все еще состоял в законном браке, от дальнейших неприятностей.

На следующий день полиция пыталась добиться двух вещей: восстановить в деталях текст послания и понять мотив Арчибальда, причину, по которой он его сжег. Газеты также проинформировали читателей о письме, после чего следовали догадки репортеров, в большинстве своем очень невразумительные. Джаред Кейд подчеркивает, что журналистское расследование не отделяло предположения от фактов, и показывает, какая сумбурная смесь появлялась в печатных изданиях на примере сообщения о находке автомобиля. Но газетчики уже не могли остановиться. В прессе появилось объявление о вознаграждении в 100 фунтов за любую информацию о местонахождении миссис Кристи. Масса людей тут же заявила, что видела пропавшую женщину в ту пятницу или в субботу. В итоге в полиции создали целый отдел, который разбирался в достоверности этих свидетельств.

Со среды запирательство Арчи начали воспринимать как признание вины, и его беспрерывно преследовали дилетантские сыщики – репортеры, надеясь выудить хотя бы самые незначительные улики. За ним и за домом постоянно следили журналисты в надежде на удачу.

В четверг, словно сговорившись, газеты объявили козлом отпущения полицию, разом опубликовав критические статьи, указывающие на «недостатки в полицейском расследовании». Полковник Кристи не выдержал давления, сдался и дал развернутое интервью для любимого издания своей жены – «Дейли мейл». Стараясь умолчать о назревавшем семейном конфликте и желая выставить вторую половину виновницей случившихся событий, он неумело рассказывал о них, все больше нагнетая атмосферу. После этого интервью уже мало кто сомневался в причастности Арчибальда к исчезновению супруги.

«Дейли мейл» не ограничилась публикацией интервью – в том же номере была размещена статья, написанная Дороти Л. Сэйерс, коллегой Кристи по детективному жанру. Надо признать, что, в отличие от большинства криминальных репортеров и полицейских, знаменитая писательница умела сосредоточиться на главном. Она перечислила ряд вопросов, ответы на которые смогли бы подсказать разгадку исчезновения.

Дополняла публикацию заметка Эдгара Уоллеса, предлагавшего свою версию произошедшего:

Это исчезновение, мне кажется, является типичным случаем «психической расправы» над тем, кто причинил ей зло. Попросту говоря, ее изначальным намерением было досадить какому-то неизвестному человеку, которому ее исчезновение причинит страдание и боль. То, что она не намеревалась совершать самоубийства, доказывает тот факт, что она преднамеренно создала видимость самоубийства, картинно бросив свою машину. Потеря памяти, иными словами, помешательство легко могло стать следствием этого, но человек с таким недугом не остался бы незамеченным. Мы должны исключить из рассмотрения возможность пребывания ее в каком-то медицинском учреждении или под надзором и опекой кого-то, кто нашел ее в этом состоянии. Широкая публичная огласка, сопутствующая ее исчезновению, делает такую ситуацию невозможной⁵³.

Как мы видим, литератор, благодаря своему развитому воображению, почти разгадал эту тайну, поскольку сумел глубже других проникнуть в замысел Агаты.

На 12 декабря была назначена «Великая воскресная охота» – так называли поиски трупа популярной романистки, организованные полицией. По разным источникам в «охоте» участвовало от 2 до 15 тысяч человек, которые должны были самым тщательным образом осмотреть тот район, где была обнаружена машина пропавшей женщины.

Поскольку «охота» на суше не принесла результатов, газетчики обратили внимание на Молчаливое озеро и дружно задались вопросом, почему власти до сих пор не осушили водоем или не пустили по дну водолазов.

В понедельник, 13 декабря, к поискам присоединились медиумы. Артур Конан Дойл сообщил радостную новость о том, что коллега по перу жива. Но его мистическое откровение было раздавлено сатирической историей в «Дейли Скетч». Репортеры объявились в доме некой дамы-медиума с подушечкой для пудры. Выйдя из транса, медиум заявила, что видела страшную трагедию в будущем и предложила «прочесать» дно пруда. В предисловии к изложению произошедшего журналисты разоблачали этот спектакль, поскольку подушечка никогда не принадлежала Королеве детектива, и просили читателей воздержаться от неправильных действий и оценок.

В понедельник вечером ряд ведущих газет сообщил новую версию: Агата Кристи живет в Лондоне, маскируясь под мужчину. Ну а репортеры тем временем дружно двинулись в Харрогит – горничная из спа-отеля сообщила, что одна из постоялиц удивительно похожа на пропавшую писательницу. Более того, подозрительная дама зарегистрировалась в отеле как миссис Нил (так звали любовницу полковника Кристи). Это не могло быть простым совпадением.

Поскольку в Харрогите имелись два спа-отеля – «Кейм-Гидро» и «Харрогит-Гидро» – журналисты разделились. Полиция старалась самым тщательным образом оградить постояльцев отеля от репортерских вопросов, вызвав Арчи для опознания своей жены.

Почуяв неладное, уже в полтретьего 14 декабря «Ивнинг стандард» первой опубликовала сенсационную новость, обеспечив себе фору в газетных киосках, – Агата Кристи находится в неназванном отеле Харрогита, где дожидается опознания Арчибальдом.

Согласно полицейскому протоколу в полвосьмого вечера 14 декабря с полковника было снято подозрение в убийстве благоверной, которую он опознал в одной из постоялиц йоркширского отеля «Харрогит-Гидро».

Самые пронырливые из представителей «четвертой власти» все же сумели пробраться в заведение через «помещения общего пользования» и обнаружили, что семейная пара спокойно обедает в ресторане. Правда, Агата выглядела удрученной, и супруги практически не общались.

Арчи отказался давать какие-либо комментарии прессе. Он попросил полицию довести до сведения только общую информацию и требовал не беспокоить его и миссис Кристи, учитывая тяжелое психическое состояние последней.

Газеты были раздосадованы подобным оборотом дела, и на следующий день печатные издания пестрели вопросительными заголовками, да и статьи состояли сплошь из вопросов, очевидно, обращенных к Арчибальду: