Восшествие на престол

Когда 22 сентября 1520 года в возрасте 54 лет от чумы в городе Эдирне скончался его отец султан Селим I, готовивший экспедиции на остров Родос и в Индию, Сулейман был беглербегом в Манисе (Магнесия), провинции на юго-западе Малой Азии. Это была традиционная должность для наследника престола.

Армия всецело подчинилась новому султану, и никаких мятежей не вспыхнуло ни на Балканах, ни в Малой Азии.

Единственным неприятным исключением стала только что присоединенная Сирия. Бедуины и мамлюкская знать подняли мятеж, отказавшись присягать новому султану. Они мечтали о возрождении мамлюкского государства. Мятеж возглавил сам правитель Сирии Джанберди аль-Газали. Он провозгласил отделение Сирии от Османской империи 31 октября 1520 года. Мамлюки истребили турецкий гарнизон в Дамаске и изгнали турок из Бейрута, Триполи и других городов.

Однако мятеж этот не получил широкой поддержки. Египетские мамлюки не встали на сторону своих сирийских собратьев, а арабское крестьянство и горожане Сирии держали нейтралитет. К мятежникам присоединились только друзы, а также бедуины Джебель-Наблуса. Иоаннитские рыцари прислали с Родоса пушки, но они восставшим не помогли.

27 января 1521 года в сражении при Мастабе близ Дамаска войско мамлюков было разгромлено, а Джанберди аль-Газали, переодевшись дервишем, бежал, но был схвачен и 6 февраля казнен.

Когда Сулейман взошел на престол, многие в Европе вздохнули с облегчением. Папа римский даже повелел читать благодарственные молитвы. Ведь Селим Грозный умер в тот момент, когда собирался обрушить мощь своей армии на Европу.

Венецианский посланник Бартоломео Контарини через несколько дней после восхождения Сулеймана на престол так писал о новом султане: «Ему не более двадцати пяти лет, он высокий, крепкий, с приятным выражением лица. Его шея немного длиннее обычной, лицо тонкое, нос орлиный. У него пробиваются усы и небольшая бородка; тем не менее выражение лица приятное, хотя кожа чересчур бледная. О нем говорят, что он мудрый повелитель, любящий учение, и все люди надеются, что он будет править справедливо».

Когда епископ Ночерский, итальянский историк и придворный врач римских пап Паоло Джовио сравнил различные донесения из Константинополя, он сделал следующий прогноз: «Все согласны с тем, что свирепому льву наследовал мягкий ягненок… Сулейман молод, неопытен и во всяком случае отличается спокойным нравом».

Как же ошибались почти все современники! Только кардинал Уолси сказал о Сулеймане послу Венеции при дворе короля Генриха VIII: «Этому султану Сулейману двадцать шесть лет, он не лишен и здравого смысла; следует опасаться, что он будет действовать так же, как его отец». В новом султане кардинал увидел прежде всего завоевателя, продолжателя дела своего отца, который первым превратил Османскую империю в гегемона Средиземноморского региона. И Уолси, к несчастью для Европы, не ошибся.

Начало правления Сулеймана было весьма либеральным. Он освободил несколько сот знатных египетских семей, которые Селим I держал в заключении. Для будущих войн султану нужны были не рабы, а союзники среди покоренных народов. Сулейман также вернул конфискованные имения многим турецким феодалам, чтобы они могли выставлять воинов для новых войн.

Сулейман отменил запрет на ввоз персидских товаров, поскольку пока хотел сохранить мир с Персией, и казнил нескольких преступников.

В то же время с первых дней царствования новый султан мечтал о мировом господстве. Подобно Александру Македонскому, Сулейман хотел объединить в одной империи народы Востока и Запада, но под знаменем мусульманской религии.

В международной политике первым шагом Сулеймана Великолепного стало предложение Венгрии о выплате дани в обмен на завершение набегов. Однако венгры ответили отказом, да еще неподобающим образом обошлись с османским послом. По одной из версий, впрочем, кажущейся малодостоверной, послу султана венгры отрезали нос и уши и отправили обратно, что формально и послужило поводом к новой войне. По другой версии, посол был брошен в тюрьму, но нос и уши его остались в целости и сохранности, по третьей версии, ему просто отрубили голову, а по четвертой, представляющейся наиболее вероятной, посол целым и невредимым вернулся к султану с сообщением об отказе венгров выплатить дань. Сам этот отказ давал Сулейману желанный предлог для войны. Покорение Венгрии должно было обеспечить османам контроль над значительной частью Дуная – важного торгового пути средневековой Европы – и обеспечить плацдарм для дальнейших завоеваний в Центральной Европе.

Войны и завоевания. Первый поход против Венгрии

Сулейман Великолепный унаследовал от отца Селима I хорошо организованную и многочисленную армию. Ему удалось поднять военную мощь Османской империи на невиданную прежде высоту. По некоторым оценкам, турецкая армия в период его правления достигала 150—200 тыс. человек. В 1514 году на жалованье состояло 10 156 янычар и 5088 всадников корпуса капыкулу, а в 1567 году, через год после кончины Сулеймана Великолепного, их число возросло до 12 798. Янычары были одеты в синие суконные кафтаны и шаровары, в кожаные башмаки, на голове была желтая феска, а подпоясывались такого же цвета поясным шарфом. Вооружение состояло из мушкета, боевого топора, который мог также использоваться как метательное оружие, и сабли. Во времена Сулеймана Великолепного янычары также были вооружены ятаганами (холодным оружием с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб), стальными дротиками или короткими, с упругой тетивой, турецкими луками.

Копий, в отличие от европейской пехоты, турецкие пехотинцы не использовали или использовали сравнительно мало. В ходе египетского похода в 1523 году из 12 тыс. янычар лишь 3–4 тыс. были вооружены древковым оружием. В битве при Мохаче построенные в 9 шеренг янычары непрерывным огнем из тюфенков расстроили атаки венгерской конницы, после чего венгры были опрокинуты османской конницей. В венгерской кампании 1532 года из 10 тыс. янычар уже 9 тыс. были вооружены тюфенками, и только 1 тыс. – копьями.

Султан всегда был окружен подразделением личной охраны, состоявшим из стражников-солаков. Это были опытные ветераны янычарского корпуса. Они по ночам занимали посты недалеко от шатра султана. В походе его сопровождали еще курьеры (пейки), которые доставляли его послания во все концы империи.

Янычары и другая османская пехота, не имевшая, как правило, доспехов, были уязвимы как от огня неприятельских стрелков, так и от атак вражеской конницы. Поэтому, сохранив основу своей привычной и испытанной тактики, прагматичные турецкие военачальники усовершенствовали ее с учетом тех технических новинок, которые заимствовали у соседей. Они научились быстро возводить деревоземляные укрепления на поле боя, стали прибегать к использованию деревянных ростовых щитов-чапаров и вагенбургов. Турки издавна использовали лагерь-табор в форме поставленных в круг обычных повозок для обороны, а практика европейских армий, в частности чехов-гуситов, позволила усовершенствовать эти защитные сооружения. Без надежной защиты янычары и подкреплявшие их секбаны-тюфенгчи (стрелки), вооруженные медленно заряжавшимися и недостаточно меткими фитильными ружьями, не всегда могли отразить натиск тяжелой конницы. Поэтому турецкие военачальники стали применять оснащенные малокалиберной артиллерией боевые повозки, которые первыми использовали воины-гуситы и чешские наемники в венгерской армии.

Армия Сулеймана состояла из пехоты, артиллерии, кавалерии и обоза. Пехота была основным родом войск и состояла главным образом из янычар. Их начальник – ага янычар – пользовался значительным влиянием при дворе. Он также возглавлял полицию Стамбула, за исключением территорий дворца, Святой Софии и Ипподрома, которыми ведала полиция под руководством джебеджибаши, шефа оружейников. А бостанджибаши, глава садовников сераля, а фактически шеф телохранителей султана, осуществлял охрану всех султанских резиденций.

Янычары получали государственное жалованье и комплектовались из христианских юношей, которых в возрасте 7–12 лет помещали в казармы и воспитывали в духе мусульманского фанатизма в турецких семьях в Анатолии, а потом в училищах в Стамбуле или Эдирне (Адрианополе).

Корпус янычар в мирное время дислоцировался в Стамбуле. Командующий кавалерией сипахи-ага имел гораздо меньшее влияние, чем ага янычар.

Артиллерией командовал топчу-баши.

Янычары были главной ударной силой армии султана, а также использовались в качестве гарнизонной охраны в важнейших городах и крепостях империи, прежде всего на Балканском полуострове и в арабских странах, где всегда существовала опасность вооруженного восстания местных племен и народов.

В Стамбуле были построены две крупные мастерские, Топхане и Джебхане, работавшие на султанские арсеналы. Месторождения медных руд позволяли лить пушки из меди, которые гораздо реже разрывало при выстреле, чем чугунные орудия, преобладавшие в Европе.

Постоянное войско султана (оджак) составляли янычары (пехота), сипахи (кавалерия), топчу (артиллеристы), топарабаджи (транспорт), джебеджи (оружейники).

Все янычары воспитывались в духе мусульманского фанатизма и считались дервишами ордена бекташиев; вплоть до XVI века им запрещалось вступать в брак, но при Сулеймане Великолепном у них уже было право иметь семьи и имущество.

Янычары делились на 229 орт, а орта – на оды. Ода – это число солдат, размещенных в одной комнате казармы и питающихся из одного котла (казана), который был одним из символов янычар. В Стамбуле была дислоцирована примерно треть янычарского корпуса – 77 орт, насчитывавших во времена Сулеймана Великолепного 4 тыс. человек. В столице также дислоцировалось 1500 кавалеристов.

В мирное время янычары не носили своего обычного оружия, а только дубину и нож.

Вот описание жизни янычар, относящееся уже к XVII веку: «Все это воинство проживает в казармах, включающих в себя значительное число комнат. В каждой комнате имеется свой командир, свой казначей (эконом), свой водонос. Помимо обычного жалованья император ежегодно одаряет каждого янычара полукафтаном из отменного сукна, которое производится в Салониках, и ежедневно велит их потчевать рисом с мясом, а также кормить хлебом…»

Пили янычары бузу – напиток из ячменя и проса, напоминающий пиво.

В Стамбуле существовал специальный склад сукна, предназначенного для обмундирования янычар. Там хранилось синее сукно из Салоник. Один раз в год, в Ночь предопределения (Кадир геджези), янычары приходили в это хранилище и получали 10 аршин сукна и по отрезу муслина – на тюрбаны и рубахи. Кафтаны, тюрбаны и рубахи шили для янычар государственные портные и шляпники.

На год янычарам полагался всего один комплект одежды, который они должны были сами стирать и чистить. На карманные расходы им выдавались мелкие серебряные деньги, на которые приходилось ежедневно покупать суп и хлеб. За необходимость подчиняться суровой дисциплине во время пребывания в турецких городах и постоянные и утомительные военные упражнения янычары надеялись с лихвой вознаградить себя грабежом во время войн. Рассчитывали они и на султанское вознаграждение за отличие в боях.

Сулейман перед началом очередной военной кампании стал призывать под знамена конных и пеших добровольцев, вооруженных огнестрельным оружием – тюфенгчи. Позднее их стали именовать секбанами. Перед началом кампании султан рассылал местным властям соответствующий указ, в котором определялся порядок набора отрядов добровольцев – секбан булюклери, их вооружение и срок службы. В указе определялся также размер подъемных (бакшиш), который получал каждый завербовавшийся, и размер жалованья, выдававшегося авансом на весь срок службы. Губернатор (бейлербей), получив такой указ, выбирал опытных капитанов – булюк-баши, которые должны были набирать и командовать отдельными отрядами конных или пеших секбанов (организованные по десятичному принципу, они, как правило, имели по 50 или 100 воинов). Над булюк-баши ставился их начальник – баш булюк-баши, командовавший всеми отрядами секбанов в санджаке или бейлербейлике. Булюк-баши, по сути, были кадровыми офицерами, а секбаны имели славу хороших стрелков.

Во времена Сулеймана у турок была возможность покупать или производить самим сравнительно дешевое огнестрельное оружие. Так, фитильный мушкет турецкого производства стоил в конце XVI века от 300 до 600 акче, что было в 2–3 раза меньше, чем хороший конь. Отряды наемников-левендов, вооруженных огнестрельным оружием, к концу XVI века, как отмечает ведущий современный турецкий историк Халил Иналджик, не просто стали «одним из наиболее эффективных родов войск османской армии», но смогли существенно потеснить традиционные воинские формирования, даже тимариотскую конницу. Последнюю составляли тимариоты, держатели тимара – военного лена, за который они обязаны были нести военную службу султану, формируя тяжеловооруженное конное ополчение. Каждый тимариот или займ должен был выставить одного джебели (конного воина) на каждые 3 тыс. акче дохода, а средний доход с одного тимара в XVI веке составлял около 20 тыс. акче. Как писал в своем трактате «Асаф-наме» великий визирь султана Сулеймана Великолепного Лютфи-паша, «имеющий тимар в шесть тысяч акче выставляет двух джебели, а тимар в десять тысяч акче – трех джебели. С зеамета в двадцать тысяч акче его владелец выставляет четырех джебели». По переписи 1525 года, тимариотами числились 37 818 человек (очевидно, вместе с выставляемыми ими джебели).

Сипахами называлась та часть тимариотов, которая входила в постоянный султанский корпус. Они носили тюрбанные шлемы с бармицами и защитой лица. Сипахи носили и иные типы шлемов, например, шишаки. С XVI века в качестве защитного вооружения получили распространение карацены (чешуйчатые броневые доспехи). В бою сипахи использовали щиты-калканы, а с появлением огнестрельного оружия – аркебузы и сабли.

В случае уклонения сипаха от участия в военных действиях его тимар передавался в казну. После смерти сипаха доход мог оставаться за его семьей, если сын или другой ближайший родственник продолжал его дело.

Достойных мест в государственной иерархии в Османской империи XVI века можно было добиться только благодаря собственным способностям. В отличие от Европы родственные связи здесь в то время были бессильны. Постоянный отбор людей, способных к государственной службе, распространялся даже на янычар. По закону, сыновья янычар не могли претендовать на особое право вступать в их боевое братство. Первоначально янычары не должны были даже заводить семьи, хотя многие из них делали это тем или иным способом. Сулейман постарался облегчить участь янычар, разрешив им брать жен. Но после этого пришлось снять препоны на прием в янычары сыновей тех, кто состоял в братстве. Корпус янычар постепенно превращался в своего рода военных поселенцев, которые уже при ближайших преемниках Сулеймана больше занимались хозяйством, а не военной подготовкой, и стремились не к новым походам, а к тому, чтобы подольше задержаться в Стамбуле, чтобы получить щедрые выплаты от султанов и их фаворитов, а при случае поучаствовать в свержении очередного султана за щедрое вознаграждение, в том числе земельными пожалованиями, в случае успеха.

Чиновники пытались помогать своим родственникам, но были очень ограничены в этом законом. По закону чиновник, например талантливый дефтердар, казначей Мехмет Челеби, не мог назначать родственников на должности в сфере своей административной власти. Челеби мог взять к себе в помощники Соколлу, хорвата, окончившего закрытую школу, но не собственного сына. Среди турок не допускался непотизм. Даже сам султан не мог принять на государственную службу родственника. Его сестры и дочери отдавались в жены выдающимся деятелям, которым не разрешалось иметь жен, в жилах не текла султанская кровь. Мужчинам от таких браков разрешалось служить в государственных учреждениях или простыми армейскими офицерами, хотя обычай запрещал им претендовать на высшие государственные посты, чтобы между ними не возникало конфликтов по поводу наследования таких постов. Этот неписаный закон неукоснительно соблюдался. Например, дети Ибрагима-паши не могли рассчитывать на то, чтобы приблизиться к трону при содействии отца.

С 1533 года вдоль венгерской границы была учреждена новая система тимаров. В отличие от прежней теперь сипахи вместо проживания в имениях обязаны были нести постоянную службу в пограничных стратегически важных городах совместно с воинами местных гарнизонов.

С самого начала своего правления Сулейман увеличил регулярную армию, численность янычар и сипахов. Ко времени его смерти всего жалованье из государственной казны получали 48 316 солдат, причем это жалованье было удвоено сразу после того, как Сулеймана «опоясали мечом Османа», т. е. он вступил на престол.