Каждому, прибывающему на Юг Российской империи по соединительной ветке Киево-Воронежской железной дороги, в 7–8 верстах от станция Горелые Хутора открывалось взору громадное, едва ли не самое обширное во всей Украине хозяйство, тянувшееся на двести верст единой полосой. Вот что представляло собой родовое имение Неплюевых, становившееся православным Крестовоздвиженским трудовым братством, разбитым на несколько отдельных хуторов, с обширным полеводством, скотоводством, молочным хозяйством и заводами: металлургическим, свеклосахарным, винокуренным и пр., и пр.
Согласно духовной записи 29 декабря 1901 года, с согласия матери и обеих сестер Н. Н. Неплюев передал братству недвижимое имущество, находящееся в Глуховском уезде Черниговской губернии и состоящее из 16 435 десятин 1 906 квадратных саженей земли с лесом, постройками и заводами. Часть упомянутого имущества – 5 313 десятин 2 293 квадратных саженей земли и леса – немедленно перешла в полную собственность трудового братства, которое должно было его эксплуатировать при условии ежегодного выплачивания 23 320 рублей на содержание двух школ, церкви и больницы и 5 118 рублей на погашение процентов и оплату долга Дворянскому земскому банку. В целом стоимость имущества, переданного братству, исчислялась 1 750 000 рублей. Остальное недвижимое имущество оставалось пожизненно собственностью жертвователя и членов его семьи (матери и сестер); только после их смерти трудовое братство могло получить его в пользование. Правда, полученные в этом случае доходы передавались на создание других трудовых братств как в России, так и за ее пределами.
Так окончательно организуется трудовое братство, в функциональной модели которого четко просматривается высокая трудовая мотивация, лежащая в основе рыночного предпринимательства. Здесь как бы в одном сошлись и отношения аренды, и фермерство, и акционирование земельной собственности (на скопленные за время учебы деньги каждый ученик сельскохозяйственной школы мог рассчитывать на свой процент прибыли). И все это на началах православного жизненного уклада.
И если признать, что трудовое братство как подлинный феномен Н. Н. Неплюева убедительно доказывает, что без христианско-православной культурной традиции рыночное предпринимательство, как и сам рынок, может стать источником не обогащения народа, а его нищеты, то тогда следует признать и тот факт, что Крестовоздвиженское трудовое братство как форма апостольской общины братской любви было не чем иным, как одним из возможных очагов нашей русской реформации, реформации в лучшем смысле этого слова. И пусть то, что было предложено Н. Н. Неплюевым, может кому-то показаться немного наивным, но все же отдадим ему должное: он не разрушал, а, используя объективно существующие реалии (и общинный характер русской деревни, и скудные технические возможности тогдашних крестьян, которые, увы, и нынче немногим богаче), доказывал жизнеспособность, что называется, библейской матрицы апостольской общины как формы братской любви, что основанное на высоких нравственных принципах коллективное не значит обезличенное.
Деятельность Н. Н. Неплюева привлекала огромное внимание русской и мировой общественности; о ней писали на страницах русских, парижских, лондонских, марсельских и других журналов и газет[36]. В чем причина такого интереса? Многое объясняется пропагандистской работой самого Неплюева. О своих идеях и их практическом воплощении в трудовом братстве он активно рассказывал в своих многочисленных сочинениях: «Благовест библейский» (Лейпциг, 1893), «Братские союзы в учебных заведениях высших, средних и низших. Могут ли дальше обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить?» (Лейпциг, 1893), «Вера и жизнь. Публичная лекция для верующих» (СПб., 1905), «Воздвиженская школа – колыбель трудового братства. 1885–1895» (СПб., 1895), «Воззвание к друзьям свободы и порядка» (СПб., 1907), «Война или мир? Боевой или мирный прогресс? Что полезнее для человечества? Публичная лекция для неверующих» (СПб., 1904), «Всероссийское братство» (СПб., 1907), «Вставай, страна моя родная. Доклад на киевском Всероссийском съезде Союза русских людей» (Киев, 1906), «Воздвиженское трудовое братство» (СПб., 1906), «Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора» (Киев, 1906), «19 февраля и крестьянская община» (СПб., 1905), «Доклад глуховскому комитету высочайше учрежденного Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине» (СПб., 1903), «Доклад на киевском совещании по вопросу объединения добрых сил на дело мирного созидания 11 октября 1906 года» (Киев, 1906), «Жизненное значение трудовых братств: церковное, государственное и общественное. Беседа для друзей и врагов» (СПб., 1905), «Звуки души» (Берлин, 1896), «Историческое призвание русского помещика» (М., 1880), «Ко всем верующим» (СПб., 1907), «Конгресс единого человечества» (СПб., 1900), «Материалы для проекта устава всероссийского братства» (Киев, 1907), «Мысли и советы искреннего друга. 4 августа 1881 года – 4 августа 1882 года» (СПб., 1882), «Открытое письмо к учащейся молодежи» (СПб., 1906), «Партия мирного прогресса, ее идеальные основы и жизненная программа» (Киев, 1905), «Партия мирного прогресса, ее идеальные основы и жизненная программа» (Глухов, 1906), «Письмо к духовенству» (Киев, 1905), «Письмо к сельскому населению» (Киев, 1905), «По поводу докладов “Война или мир” и “Вера и жизнь”» (СПб., 1905), «По поводу ложных слухов» (СПб., 1906), «Проект устава воздвиженского сельскохозяйственного трудового братства» (СПб., 1885), «Псалтырь» (Лейпциг, 1893), «Путь к лучшему будущему» (СПб., 1901), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Десятая глава Евангелия от Матфея» (Берлин, 1896), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Пятая глава Евангелия от Матфея» (Лейпциг, 1893), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Десятая глава Евангелия от Матфея» (Лейпциг, 1893), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Молитва Господня» (Лейпциг, 1893), «Совесть. Стимул, забытый проф. Иванюковым при перечислении стимулов, обусловливающих человеческие деяния» (М., 1881), «Таинственные явления земной жизни духа моего. Посвящение моим друзьям и братьям во Христе, членам Крестовоздвиженского трудового братства» (Берлин, 1896), «Трудовое братство и школы» (СПб., 1900), «Трудовые братства. Могут ли далее обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить» (Лейпциг, 1893), «Хлеб насущный» (М., 1883), «Христианская гармония духа. Психологический этюд» (Берлин, 1896), «Христианское мировоззрение» (Берлин, 1894), «Частное ответное письмо Неплюева на письмо священника Иванова» (СПб., 1903), «Что есть истина?» (Лейпциг, 1893), «Отчет по воздвиженской сельскохозяйственной школе Н. Н. Неплюева» (Киев, 1901), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа Н. Н. Неплюева» (Чернигов, 1893), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа Н. Н. Неплюева» (СПб., 1895), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа Н. Н. Неплюева» (Киев, 1901).
Во всех своих работах Н. Н. Неплюев настойчиво проводил мысль о том, что для блага общества необходимо перейти от критики зла, озлобляющей человека, к умиротворяющему делу созидания добра, от бесплодного самокопания в своей прошлой жизни и душе к православной вере, зовущей к реальной жизни любовью, от критики чужих заблуждений к реальному делу. Необходимо преодолеть сковывающий человека пессимизм, т. к. можно ли назвать пессимистом того, кто верит в жизненную правду православия до горячего убеждения в возможности осуществления ее в жизни, в способность людей немедленно приступить к ее осуществлению!
Из-под пера Неплюева выходили тексты с признаками явного, несомненного оптимизма и самого искреннего уважения к христианской истине, православной церкви, к своему Отечеству, ко всем соотечественникам и единоверцам: христианский идеал, завещанный Христом и его апостолами, может быть осуществлен в большей степени, чем это есть в настоящее время. Необходимо тревожить людскую совесть и убеждать, что всякая попытка стройной организации жизни на основе веры, действующей любовью, не может быть беспочвенною, фантастическою утопией!
Человечеству пора понять, писал Н. Н. Неплюев, что только гордость мешает каждому из нас верить в Бога и любить ближних, что именно она является главною помехою в деле честного осуществления христианской правды в жизни, стройной организации жизни, отношений и труда на основе православной веры, действующей любовью на лоне нелицемерного братства людей. Лишь гордость не позволяет человеку отказаться от привычного ему образа жизни, уйти из среды богатых и знатных в среду тех бедных детей народа, из которых необходимо воспитать подлинных православных христиан, предпочесть всем другим радостям света реальное братское общение со своими во Христе братьями.
Неплюев вступил в переписку и личное дружеское общение со множеством людей доброй воли в России, Германии, Франции, Швейцарии, Англии, Бельгии. Число корреспондентов достигло таких размеров, что пришлось заменить письма печатными циркулярными бюллетенями, которые рассылались ежемесячно приблизительно по двести экземпляров на русском и французском языках. Во время своих частых поездок в Петербург он почти ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день вел беседы в частных домах А. С. Суворина, М. О. Меньшикова, К. К. Арсеньева, Н. Н. Кармалина и пр., куда подчас собиралась многочисленная публика. То же происходило и в других городах России и зарубежья. Обратимся, в этой связи, к письмам Н. Н. Неплюева барону Н. В. Дризену, хранящимся в рукописном фонде Российской национальной библиотеки. Их три.
Первое письмо датировано 26 сентября 1896 года. На штемпеле значится: «Блюститель трудового братства Н. Н. Неплюев. Почта и телеграммы: Ямполь Черниговский. Хутор Воздвиженск».
«Многоуважаемый, дорогой барон! От души благодарю Вас за доброе, сердечное письмо Ваше от 8 сентября. Верьте, что и мы часто с чувством любви и благодарности о Вас вспоминаем. Конгресс в Будапеште произвел на меня впечатление – очень воинственных людей, собравшихся обсуждать мирные вопросы. Особенно, до скандала, воинствен был председатель конгресса, друг и сподвижник короля Виктора-Эммануила, генерал Тюрр. Результаты поездки оказались, однако, богатыми и отрадными. Обсуждали много животрепещущих вопросов. Картина религиозно-нравственного облика современной Европы стоит передо мной еще более законченною. Познакомился со многими очень интересными личностями, каковы: Frédéric Passy, Ducommun, барон и баронесса Берта Суттнер (автор романа “Долой оружие”) <…>, венгерская писательница Янко Воль, <…> Пекозер, Madme Pohnon (President de la liguc Francuz se feministe), профессора: Овари, Вамбери, Штейн, Рихтер и мн. др. К первому заседанию опоздал и накануне последнего заседания уехал, чтобы вернуться в Воздвиженск, по крайней мере, за день до 14 сентября, годового братского праздника. В день отъезда, по предложению председателя международного бюро лиги мира Ducommun, я хотел сделать заявление, но генерал Тюрр нашел нужным отложить этот вопрос до следующего дня. Уезжая, письменное заявление я передал Ducommun. Из этого вышло целое недоразумение. В газетах, присланных мне из Венгрии, напечатано, что я уехал оскорбленным и что генерал Тюрр извинялся на другой день перед конгрессом и просил его выслушать мое заявление. Английская писательница M-ss Crewe (Кру) писала мне, что заявление мое было прочитано с большим чувством Ducommun, громко приветствовано конгрессом, и принято предложение генерала Тюрра не только согласиться со мной, но и поручить бюро выразить мне сочувствие. <…> Окончил брошюру “Торжество православия”, приступаю к отчету о моем заграничном путешествии. Кроме этого хочу написать отчет по братству и докладную записку о его положении. Когда все это будет исполнено, выеду оттуда в Петербург. Чтобы ускорить дело, до самого отъезда запрусь в моей комнате. Буду очень рад иметь от Вас весточки. Простите неаккуратность ответов. Все друзья мои шлют Вам благодарный привет. Искренне Вас любящий и Вам благо желающий Н. Неплюев»[37].
Второе письмо датировано 12 февраля 1897 года. На штемпеле значится: «Хутор Воздвиженск».
«Многоуважаемый, дорогой барон! Горячо благодарю Вас за статью в “Новом времени”; в каждой строчке ее слышалась любовь к дорогому нам делу. Все это поняли, приветствовали Вас дружными, оглушительными, долго не смолкавшими рукоплесканиями и просили передать Вам их любовь и благодарность. Статья Ваша уже сделала нам много доброго, приобретя много новых друзей. Немало писем было адресовано на мое имя в “Горелые Хутора”, начинаясь стереотипною фразою: “Прочтя статью барона Дризена”. Между прочим, Вам же мы обязаны сочувствием, выраженным нам Англо-Русским литературным обществом в Лондоне. Казанет написал мне, что Общество желает выразить особое сочувствие нашему делу, избрав меня своим членом. Не сомневаюсь, дорогой Николай Васильевич, что Вы порадуетесь этим добрым плодам вашего доброго дела. На днях выезжаю в Петербург. По пути заеду в Тулу, Москву, Рязань и Старую Руссу. Во всех этих городах есть целые кружки друзей братства, которых хочу посетить. <…> Примите дружеский поцелуй от сердечно Вам благодарного Н. Неплюева»[38].
Последнее письмо датировано 10 августа 1897 года. На штемпеле значится: «Санкт-Петербург. Малая Морская. Гостиница “Париж”».
«Дорогой, милый барон! Поздравляю и от всего сердца желаю безоблачного счастья и Вам, и Вашей невесте. Молю Господа: да воздаст Он Вам семейным счастьем за любовь, оказанную Вами братству нашему и нам. Очень жаль, что письмо Ваше уже не застало меня в Воздвиженске, что лишило меня удовольствия повидаться с Вами проездом в Москве и познакомиться с домом Струве. Возвращаться из Петербурга думаю на пятой или шестой неделе, тогда побываю у Вас непременно. Надо ли говорить Вам, что в Воздвиженске и Вы, и супруга Ваша всегда будете желанными гостями. Получили ли Вы поздравительное приветствие от братства с Новым годом и письмо мое из Воздвиженска с выражением благодарности за статью, напечатанную в “Новом времени”? Петербург по-прежнему ласкает меня, и это добро <…>. Еще раз поздравляю и от всего сердца дружески целую. Н. Неплюев»[39].
О проекте
О подписке