В. Каппони и Т. Новак называют следующие отличительные признаки типов поведения человека.
Пассивный тип. Человек не уверен в себе, беззащитен перед манипуляциями. Достаточно малой толики критики, и он начинает извиняться, объясняться и оправдываться. Он не умеет чётко заявить о своих желаниях и потребностях. Иногда он пытается овладеть ситуацией посредством манипулирования другими людьми, что авторами рассматривается как изощрённая скрытая агрессия.
Агрессивный тип. Человек добивается своего в ущерб другим людям. Он не отдаёт должного их правам и справедливым требованиям. Он недооценивает и разрушает доверие окружающих к себе, настраивает людей против себя. При неудачах во всём обвиняет своё окружение. Агрессия может носить изощрённый характер и проявляться в виде сарказма или иронии, направленных на «деградацию личности» [12].
Между тем у агрессивных и пассивных типов поведения база одна: «противник» в обоих случаях «назначается врагом», наделяется намерением, преследующим единственную цель – навредить. Отличие, по мнению авторов, заключается лишь в том, что агрессивный человек наносит упреждающие удары, а пассивный даёт понять, что не претендует на победу и уступает агрессивному. Агрессивный тип более инициативен, зачастую нагл и в схватке с пассивным типом чаще выходит победителем. Он захватывает власть и ресурсы и использует это только в своих интересах.
Прервём изложение взглядов авторов типологии поведения и обратим внимание на несколько важных моментов.
Первый: оба типа – и пассивный, и агрессивный – по мнению авторов, относятся к агрессивному типу поведения. И тот, и другой типы склонны к меркантильной манипуляции, разрушению другой личности, её социального окружения или собственности. То есть роднит их эгоистичность и аморальность выбора социальных реакций и социального поведения. И это главная «красная линия» их отличия от ассертивного типа. Уже при сравнении между собой агрессивный тип может отличаться большей инициативой, настойчивостью, самоуверенностью и жёсткостью в достижении цели, то есть доминировать по волевым качествам.
Второе: есть основания полагать, что агрессивный тип может в определённых социальных условиях превращаться в пассивный, а пассивный – в агрессивный. Позволим себе допустить мысль, что вертикаль и структура их взаимных отношений, кто «сверху», а кто «снизу», определяется одним – объёмом власти в виде «административного ресурса»: статуса, широты полномочий, ранга, возможности влияния или реального авторитета. У кого объём власти больше, тот и агрессор, и он сверху. У кого объём власти меньше, тот пассивный тип. Он снизу и подчиняется первому, тому, кто сверху и у кого больше ресурс. Но не будем забывать, что пассивный тип в любых социальных ситуациях остаётся агрессивным, пусть в неявном, скрытом в манипуляции виде. И оба типа объединяет одно (главное): агрессия со своим неизменным атрибутом – разрушением.
Агрессивный тип в ситуации его подавления ещё более властным и агрессивным типом даже внешне меняется. Становится угодливым, уступает, лебезит, льстит, демонстрируя (но не испытывая) радость и преданность. Он будет так же, как и пассивный тип, жаловаться на плохую жизнь и унизительно клянчить о помощи, превращаясь в типичного манипулятора с удивительной способностью «сдавать назад» перед важной персоной, «сердечно» размахивать руками и фальшиво улыбаться.
Очень вероятно, что он потом найдёт, на ком можно сорвать зло и отыграться за своё унижение.
Изложенное позволяет нам в дальнейшем, объединяя оба типа, называть их одним понятием «пассивно-агрессивный тип организации поведения», памятуя не о волевом, а о моральном их отличии от ассертивного типа и разрушительной, а не созидательной силе.
Уместно будет добавить, что характер разрушения у пассивного типа может принципиально отличаться: если у агрессора разрушение является результатом его направленной активности и инициативы, то у пассивной личности – наоборот, результатом отсутствия инициативы, халатного бездействия, позиции стороннего наблюдателя, типа «моя хата с краю, я ничего не знаю». Участие в важных социальных событиях и личная за это ответственность – это не его кредо и образ жизни.
Ассертивный тип поведения, по мнению В. Каппони и Т. Новак, отличается позитивным отношением к другим людям и адекватностью самооценки. Он чётко и ясно формулирует свои цели и задачи. Уважительно относится к другой личности и её интересам. Уверен в себе, умеет слушать других и искать компромиссное решение. Готов изменить свою точку зрения под влиянием аргументов, но не в результате манипулирования партнёром, оказания давления на него. Речь ясная, вразумительная, равномерная. Взгляд открытый, жесты и мимика выражают уверенность в себе. Уважает моральные принципы, следует им… и не считает аморальное ассертивным. Создаёт вокруг себя приятную атмосферу [11]. Таким образом, и здесь авторы вполне определённо разводят ассертивность и аморальность.
Нужно сказать, что эта развиваемая нами позиция авторов, Т. Новака и В. Каппони, далеко не единственная точка зрения на мораль и нравственность поведения человека в социуме. Так, например, Э. Шостром в известной своей работе «Анти-Карнеги» утверждает следующее: «Вкратце, – пишет он, – нам надо более творчески манипулировать, поскольку актуализационное – это то же манипуляционное, только выраженное более творчески» [38, с. 20]. Что мы можем ответить Э. Шострому? Только то, что никакое самое изощрённое творчество, как и самая скрытая корыстная манипуляция, ни в коей мере не могут оправдать аморальность поведения личности, её выбора. Это предполагает наличие в ассертивном человеке ряда моральных принципов и прав, особой системы ценностей, таких как альтруизм, честность, справедливость, честь, уважение прав и свобод партнёра.
К списку ассертивных качеств можно добавить ряд черт поведения ассертивной личности из практических наблюдений этих же и других исследователей ассертивности:
– чувство собственного достоинства и самоуважения;
– ощущение внутренней свободы и раскованности;
– уверенность в себе, адекватная самооценка;
– нонконформность и независимость суждений;
– ориентация на свои желания, на получение радости от жизни, «как делать всё по-своему»;
– единые стандарты требований к себе и окружающим людям и группам людей;
– чувство справедливости, проявление внимания к потребностям других;
– совестливость и эмпатия.
Напрашивается вывод, что ассертивный человек – это социально и психологически зрелая личность, понимающая смысл собственной жизни, своё призвание и цели, которых она настойчиво добивается, и при этом ориентируется на внутреннюю систему ценностей, в которой другой человек феноменально, как и она сама, представлен первостепенной ценностью, со всеми вытекающими из этого следствиями: эксцентрической направленностью, альтруизмом, эмпатией и милосердием.
Если это так, то имеет прямой смысл сопоставить «нарисованный» образ ассертивного человека и его пассивно-агрессивной противоположности с известными концепциями личности и её социальной сути, рассмотрев это в полярном отношении. Не претендуя на большую широту охвата таких концепций человека, мы обратимся к наиболее известным из них и признанных. К ним мы и будем регулярно обращаться. Назовём имена этих авторов: В. Капонни и Т. Новак, А. Маслоу, Л. Сэв, В. Франкл, З. Фрейд, Э. Фромм, Э. Бёрн, У. Джемс, Л. Веккер и другие.
Традиционно, ближе всего по сути, описанная выше ассертивность напоминает портрет «идеальной» самоактуализированной личности в теории человеческой мотивации Абрахама Маслоу [19]. Самоактуализированная личность – это человек:
– социально зрелый, конструктивный, самодостаточный и ответственный;
– сильный духом, независимый и самостоятельный;
– стремящийся к согласию с самим собой и с другими людьми;
– смелый, открытый, честный;
– определивший для себя основные жизненные ценности, миссию и цели;
– с экспериментально-исследовательским отношением к себе и к этой жизни;
– уважающий права других людей, их взгляды, язык, национальные традиции и вероисповедование.
Как видно при сравнении описания ассертивной и самоактуализированной личности, их портреты в главных чертах совпадают.
Но хотя А. Маслоу и говорит об эффективной кооперации людей и взаимопомощи, не вполне ясны два момента. Первый: «совместима» ли самоактуализированная личность с аморальностью? И второй: является ли для неё другой человек (в универсальном плане) высшей жизненной ценностью как для ассертивной личности, для которой эти два признака являются определяющими её суть и границу с пассивно-агрессивным типом личностной организации и поведения?
А сейчас продолжим наше описание ассертивного человека.
Если ассертивный человек государственный или политический деятель, занимающий ответственный пост, талантливый учёный или талантливый художник (в широком смысле слова), то его характеризует масштабность мышления и деятельности. Он как бы находится над временем, и его отличает от пассивного и агрессивного типов широкие замыслы и мечты. Он ориентирован на будущее, он не временщик, ориентирующийся на сиюминутную выгоду, и его имя часто переживает его самого, а дело может жить вечно. Он не торопится «взять от жизни всё». Напротив, он торопится как можно больше отдать этой жизни, воплотив себя в ней и каком-то полезном и перспективном деле. И если повезёт, то это дело продолжат его дети и ученики.
В отличие от этого, позиция двух противоположных типов поведения, агрессивного и пассивного, часто выражается установкой: «После нас хоть потоп». Или: «Прокукарекал, а там хоть не рассветай». Недаром руководители производства (и государства) с такой «кастрированной» психологией личности и малым масштабом мышления больше напоминают мелких завхозов и завскладами с их «государственно важными» заботами [34]. И не удивительно, что подобные «короткие временные установки и рамки» ориентируют человека на то, чтобы за короткий период жизни успеть «урвать» для себя как можно больше материальных благ, званий и почестей. Уже на этом основании мы должны категорию пассивно-агрессивных людей отнести к несамоактуализированным личностям – настолько, насколько их функционирование носит незрелый, инфантильный характер. Это лишённые своего будущего временщики с объёмом взятой на себя ответственности, несоизмеримо меньшим, нежели объём их скоротечной жизни и социальной памяти о них и их мелких заслугах.
Рассматривая основные психологические ориентации личности, нельзя не проанализировать фундаментальные исследования Эриха Фромма, который предлагает различать два основных типа ориентирования личности в социуме – биофильный и некрофильный, – являющихся двумя основными человеческими влечениями (инстинктами) по З. Фрейду: влечению к жизни и влечению к смерти [30]. Вот что известный представитель гуманистической философии и психологии, опытный психотерапевт и психоаналитик пишет по этому поводу: «Человек с некрофильным ориентированием чувствует влечение ко всему неживому, ко всему мёртвому: к трупу, гниению, нечистотам и грязи, что часто ему приходит во сне. Эти люди охотно говорят о болезнях, похоронах и смерти. Типичным представителем этого типа поведения был А. Гитлер. Он испытывал глубочайшее удовлетворение при виде тотального и абсолютного разрушения: при уничтожении немецкого народа, людей своего окружения и самого себя». Итак, «некрофил» – это прежде всего человек-разрушитель, разрушитель жизни, что вполне совпадает с фундаментальным характером поведения пассивно-агрессивного типа и является его главной чертой.
Что ещё, по Э. Фромму, характерно для симптомокомлекса «некрофила»: живут прошлым и никогда не живут будущим (хорошо стыкуется с незрелой личностью по А. Маслоу). Это наблюдение Э. Фромма можно дополнить тем, что «некрофилы» плохо переносят настоящее время и гонят его: коротают, убивают, заполняют пустыми развлечениями, эмоционально «украшают» наркотиками, алкоголем и сексом без любви, что является, как мы дальше покажем, суррогатной компенсацией «жизни в радость».
В отличие от этого «биофилы», с радостью переживая настоящее и прошлое, очень ценят время и берегут его, иногда спонтанно сливаясь с ним и «растворяясь» в нём. Именно в таком «блаженном состоянии» проникновения в природу мы наслаждаемся полотном художника или звуками скрипки, то есть не просто любопытствуем, а «по небу летим», по меткому выражению Булата Окуджавы.
Кроме того, «некрофилы»:
– холодны, держатся на дистанции;
– привержены (педантично) «закону и порядку». Это их идолы, и всё, что угрожает закону и порядку, воспринимается как вторжение в высшие ценности;
– имеют установку на силу как образ жизни, а не обстоятельств (по Э. Фромму, «в конечном счёте, каждая сила покоится на власти убивать»);
– обладают склонностью к садизму (в агрессивном состоянии) и к мазохизму (в пассивном состоянии);
– наибольшим «человеческим достижением» является для «некрофилов» не производство, а разрушение жизни;
– они движимы потребностью превращать органическое в неорганическое;
– испытывают стремление к неограниченному господству над другими;
– любят всё, что не растёт, что механично;
– воспринимают жизнь так, как будто другие люди являются их вещами или пищей;
– существенна ориентация «на обладание», а не «на бытиё»: ориентированы на «иметь», а не на «быть» (как отмечает Э. Фромм, «скорее потеряет жизнь, чем владение»). Предпочитают сорвать цветок и потом выбросить, чем наслаждаться его красотой и благоговеть перед его природой, не срывая;
– испытывают глубокий страх перед жизнью, поскольку жизнь плохо упорядочена и трудно контролируема. Отсюда – плохой прогноз будущего и плохое управление им, что находится в противоречии с задачами власти – вожделенного идола «некрофилов» агрессивно-пассивного типа;
– для них типичны тотальный контроль и вмешательство во всё происходящее.
Вспоминается один очень показательный случай, произошедший с одним из авторов этих строк (А.Х.) Назначенный на новую должность директор одной крупной промышленной организации в первые же минуты пребывания в директорском кресле распорядился немедленно убрать стоящий рядом с рабочим столом большой аквариум с очень красивыми рыбками редкой породы. «Терпеть не могу», – объяснил он свой поступок присутствующим и брезгливо скривился. Очень скоро он проявил себя как типичный «некрофил» и по отношению к своим подчинённым – как к неодушевлённым существам, как бы составляющим часть его личной собственности, – и скоро уволился с этой должности.
По поводу любви «некрофилов» ко всему механическому хочется поделиться своим впечатлением о поведении зверей, таких как медведи, тигры или львы, в тесных железных клетках перевозных зоопарков. Обращают на себя внимание их частые, автоматически повторяющиеся перемещения по тесной клетке или монотонное мотание мордой в разные стороны, как бы выражающее категорический протест против такого насилия над своей природой. И чем более ограничено их «клеточное» пространство, тем больше они напоминают неживые, бездушные автоматы, лишённые радости удивляться новому, свободно перемещаться, проявлять свою волю и свой выбор. «Заживо убитые» существа с невероятно грустным взглядом, пронизывающим посетителей глубокой тоской и безнадёжностью.
Не так ли и мы, люди, помещённые в «железную клетку» несвободы выбора, рабства социальных ограничений и несправедливости, превращаемся в «автоматы» с победой некрофильной ориентации, отрицающей саму жизнь и себя в этой жизни. И не в такую ли «клетку» нас пытаются поместить агрессоры – «властелины» этой жизни, запускающей нашу активность нажатием кибернетической кнопки: «Ты должен!»
Таким образом, анализ некрофильной ориентации показывает её прямое сущностное сходство с пассивно-агрессивным типом поведения, особенно в части отношения этого типа поведения к окружающему миру, другим людям как к вещам, навязыванию силой своей власти и образа жизни. Особенно большое сходство рассматриваемых типов поведения обнаруживается при анализе их одинаково разрушительного агрессивного характера. Разрушение как образ, стиль и смысл жизни. Разрушение всего, в том числе себя самого.
Некрофильная ориентация (волки и овцы)
Некрофильная ориентация человека может быть рассмотрена с точки зрения поведения пассивного типа личности. Здесь опять нам на помощь приходит Эрих Фромм. В рассматриваемой им дихотомии «кто мы, люди – волки или овцы?» можно ясно увидеть не только различия по агрессивности и по отношению их к моральным и нравственным нормам между агрессивным и пассивным типами поведения, но и в том, что они находятся в некотором динамичном равновесии и не могут существовать друг без друга. И вот почему.
Кто такой агрессор? Это тот, кто путём манипуляции, силы (зла) или обмана стремится подчинить своей воле другого человека или группу людей. Заставить, обязать, навязать, вынудить и т. п. Для этого он, как «волк», будет использовать власть, и чем больше эта власть, тем больше его «электорат овец». Это те «люди-овцы», которые покорно идут за этими «волками». Волки (их меньшинство) хотят убивать, овцы (их большинство) – делать то, что им приказано или внушено волками. Так в истории рождаются военные и политические вожди, берущие на себя роль волков-пастырей и ответственность, «снимая» её с овец. Волки заставляют убивать и душить, придумывая истории о правоте «общего» дела, о защите прав и свобод человечества или «завоеваний демократии» и «чистоте расы».
Борьба за обладание максимально возможной властью, происходящая как между овцами и волками, так и среди самих волков, определяет лидеров и стратегии их поведения. Это то, что их рознит, волков-агрессоров и пассивных овец.
Теперь обратимся к тому, что их объединяет. Возьмём на себя смелость предположить, что и первые (агрессоры), и вторые (пассивные) по своей базовой ориентации – «некрофилы». Пассивные – потому что, став жертвой манипуляции агрессоров, предали (а часто и продали, как легионеры) свою любовь к жизни и, разрушаясь, отказались от самих себя, от своей человеческой сути и личностной идентификации, пошли за деньги убивать других.
В меньшинстве, как правило, остаются ассертивные люди, в идеале неподвластные эгоцентрическим манипуляциям, не теряющие чувства собственного достоинства и чести и по-настоящему любящие жизнь в любых её проявлениях. Они, являясь подлинными «биофилами», не стремятся к власти над другими людьми, но свои ассертивные права они должны постоянно защищать, в первую голову от агрессоров-«некрофилов». Эти люди являют собой совесть больного общества. Именно они, представляя его здоровую часть, составляют оппозицию большинству – агрессивному и пассивному типам социального поведения и принимают на себя основной удар агрессоров и их приспешников. Какой они, эти ассертивные люди, составляют процент от современного взрослого населения страны? Бог весть. Да, хорошо бы и нам узнать эти цифры – двадцать процентов на восемьдесят?
И тогда законно поставить вопрос: какой организационной структурой и какой энергией должны обладать, объединившись, ассертивные люди, чтобы достойно защитить себя, свою свободу, свои ассертивные, как и любые другие, права для нормального развития и творчества и для того, чтобы противопоставить свою духовность злу, реально угрожающему самоуничтожением человека на этой земле?
Биофильная ориентация и ассертивность
О проекте
О подписке