- Главная
- Все подборки
- Две тысячи страниц про Японию: разбираем роман Каги Отохико «Столица в огне»
Две тысячи страниц про Японию: разбираем роман Каги Отохико «Столица в огне»
8
4.55
Год назад популярные книжные блогеры объединились и создали собственную версию премии «Ясная Поляна»*. В этот раз мы вместе с ними обсуждали иностранный список премии. После обзора всех претендентов они назовут имя победителя и пояснят, почему выбрали именно его.
Наши эксперты: Анастасия Петрич (в «Инстаграме» – drinkcoffee.readbooks), Виктория Горбенко (телеграм-канал «КнигиВикия»), Вера Котенко (телеграм-канал «Книгиня про книги») и Евгения Лисицына (телеграм-канал greenlampbooks).
Сегодня речь пойдет о романе-эпопее японского писателя Каги Отохико «Столица в огне», который состоит из трех книг: «На перепутье», «Сумрачный лес» и «Столица в огне». В оригинале роман называется «Вечный город». Это последняя книга нашего списка, и она получила самые высокие оценки.
На премию «Ясная Поляна» роман номинировал журналист и работник культуры Владимир Толстой. Перевод с японского выполнен А. Беляевым, А. Мещеряковым, С. Родиным, А. Костыркиным и др.
– Оценки:
Евгения Лисицына: 8/10
Виктория Горбенко: 7/10
Вера Котенко: 10/10
Анастасия Петрич: 10/10
Итого: 8,75/10
– О чем этот роман-эпопея?
Виктория Горбенко: Еще одна здоровая семейная сага, разворачивающаяся на фоне глобальных исторических потрясений. На этот раз в Японии.
Евгения Лисицына: В далекой и непонятной для нас Японии живет непонятная нам семья. Проходит время – и мы видим огромное количество непохожих друг на друга персонажей в экстремальных обстоятельствах. Скучно звучит? Зато сама книга увлекательная.
Анастасия Петрич: В основе – история одной семьи на протяжении первой половины ХХ века: от русско-японской войны до поражения во Второй мировой. Главный врач клиники, его супруга, их дети и война – неразделимое единство человека и истории.
Вера Котенко: В Японии жили-были люди, которые не любили скучать. Один из них даже сам себе аппендицит вырезал. А потом все на войну пошли, а потом знаете, что было, на 2038 странице?.. УЖАС, КАК ИНТЕРЕСНО.
– А о чем книга, если смотреть дальше сюжета?
Петрич: Книга о месте человека в мире, о его роли в истории, о силе и бессилии. О семье, о любви, о долге и чести, о том, почему нужно делать правильный выбор. И, конечно, о Толстом и Достоевском.
Котенко: О том, что все самое-самое настоящее обязательно возродится из пепла. И еще про то, что нам всем нужно съездить в Японию, когда границы откроют. Я вот совершенно точно это поняла. Что поделать, если автор от меня этого хочет, как я могу с ним спорить?!
Лисицына: Все вокруг нас сплетается воедино: отдельная человеческая личность и характер, целая семья и группы людей, время и эпоха, исторические события и городская среда. Все в жизни связано, и мы не можем исключить ни один фактор из этого уравнения.
Горбенко: Чем сложнее и глобальнее замысел, тем сложнее свести его к одной идее. Глобально это о том, что человеческая жизнь всегда одерживает верх над процессами, в какую бы воронку исторических событий ее ни закручивало, с какими бы тяготами она ни сталкивалась. Она всегда возрождается, даже на пепелище.
– Какие жанры смешаны в «Столице в огне» и как они проявляются?
Котенко: Ох, тут, в общем, можно курсовую на эту тему написать, загибайте пальцы: исторический роман, любовная история, военная тема, философская притча, роман взросления, библейские нотки (даже какие уж тут нотки, просто арии), семейная сага, восточный и психологический роман. Толстый. Окей, это не жанр, про это в следующем вопросе расскажу.
Петрич: Роман-эпопея – справедливое указание на жанр. Для меня в первую очередь это бытописательный роман. Во вторую – исторический. В третью, совсем чуть-чуть, – роман любовный.
Горбенко: Семейная сага – в центре повествования несколько тесно связанных семей. Исторический роман – почти полвека истории Японии от воспоминаний доктора Токиты Рихэя о русско-японской войне до ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Религиозно-философский роман – на стыке Достоевского и «Молчания» Скорсезе. Любовный роман – Отохико оказался большим поклонником Толстого, поэтому не обошлось без отголосков «Анны Карениной», да и в целом «Столица в огне» – та еще «Санта-Барбара». Военный роман – раз уж вспомнила Толстого, то долгим описаниям стратегии и тактики Отохико у него научился. И политический роман – линия Ваки Рейскэ. Роман взросления – линия Юты, одного из внуков Токиты Рихэя…
Лисицына: Проще сказать, чего тут нет. Фантастических жанров и янг-эдалта. А так даже нон-фикшн можно отыскать при желании.
– Нужно ли что-то знать перед началом чтения книги?
Горбенко: Можно вспомнить об истории Японии первой половины ХХ века, а можно не вспоминать. События будут показаны с нескольких точек зрения, и Отохико весьма внимателен к деталям.
Петрич: По традиции я бы порекомендовала почитать про японо-китайский конфликт и роль США во Второй мировой, потому что у нас ее принято сводить к нулю. Если это знать, многое будет и понятнее, и интереснее.
Лисицына: Желательно иметь представление, что мутила Япония в плане внешней политики в первой половине XX века – и почему она дружила с теми, с кем дружила.
Котенко: ЧТО ТУТ ДВЕ С ЛИШНИМ ТЫСЯЧИ СТРАНИЦ – СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ!
– За каким членом семьи интереснее всего наблюдать?
Лисицына: Мне почему-то симпатичнее всех были второстепенные герои: мечтатель-студент, растущие дети, тысячи любовниц и детей Токиты Рихэя (который ну вот чисто Сиси Кэпвелл, если кто помнит такого).
Горбенко: Интереснее всего было наблюдать, как расходятся их взгляды. Но если выбирать исходя из своих симпатий, то пусть будут сестры Хацуэ и Нацуэ. Первая более покорна судьбе, но она тонко чувствует и любит литературу и кинематограф, а вторая более резкая, но вместе с тем решительная и феминистичная.
Котенко: Мне всегда интересны врачи – и тут такой персонаж был тоже: Токита Рихэй, сумасбродный гений, истинный самурай, тактик, плейбой, филантроп. Я его отчего-то соотносила с самим автором книги – и внешне, и вообще.
Петрич: Я в целом с удовольствием читала все. Но для меня самой интересной и самой волнительной была история самого главы семейства. Затем – Хацуэ. Станет ли она второй Анной Карениной?
– Как вы объясняете себе название романа?
Горбенко: Токио дважды пожирал огонь. Во время токийского землетрясения 1923 года и в результате американских бомбардировок во время Второй мировой войны. Но столица все это время горела и скрыто: из-за раздирающих страну социально-политических конфликтов, борьбы укладов, проявлявшихся и на уровне отдельных семей, и внутри каждого героя романа.
Лисицына: Вообще, это название только последнего тома, не знаю, зачем у нас именно так перевели. Наверное, для пущего интересу. Буду считать, что если распространить метафору и на первые два тома, то это японская столица в огне страстей одного семейства.
Петрич: На японском роман называется «Вечный город». У этого названия глубочайший смысл, в котором кроется надежда на будущее для всех. «Столица в огне» – это скорее временное состояние Токио на период описываемых событий.
Котенко: Токио (несомненно, этот город – один из главных героев романа) сгорит здесь не раз. Но, как нам всем известно, что ему будет, он же каменный. Возродится из огня тут все – и еще потому на ум приходит что-то такое, селестоинговское про «тлеют пожары», – у героев самые настоящие пожары в отношениях, мыслях и чувствах. В огне здесь все, местами даже и буквально. Книга, полная страсти, – так, у вас тоже в голове заиграла мелодия из «Санта-Барбары»?
– В чем преимущество огромного трехтомника «Столицы в огне» перед более короткими текстами?
Петрич: Я обожаю большие книги. А тем, кто боится браться за такой объемный роман, я могу сказать только одно: если бы события «Столицы в огне» были сжаты до одного тома, то читатели не поняли бы его так, как хотел автор. Получилось бы скомкано, и какие-то значимые аспекты остались бы вне внимания.
Горбенко: Здесь все работает так же, как с сериалами: больше времени привыкнуть к героям, больше героев, то есть больше шансов найти того, с кем можно идентифицировать себя.
Котенко: Кто сказал – «страшно»? Типа: ой, там много страниц и букв, я уже на пенсии буду, когда дочитаю? Не знаю, ребят, мы люди простые, нас буквы не пугают, даже пенсия не пугает – вот там уж обчитаться в очередях по самое не хочу. Ну а плюсы любой толстенной книжки – точнее, важно! – хорошей толстенной книжки таковы. Она. Долго. Не. Кончается.
Лисицына: Есть время для того, чтобы сказать вообще все, что хотелось. Описать всех персонажей и все ситуации, которые казались нужными. Мы буквально проживаем с главными героями день за днем, только это не мыльная опера, а тонкий и глубокий текст.
– Кому понравится эта книга?
Горбенко: Любителям русской классики и вообще всего эпического, глобального по замыслу.
Лисицына: Всем, у кого хватит духу прочитать так много страниц. Я уверена, что роман максимально универсален.
Петрич: Ну, конечно же, любителям русской классики! Да и просто тем, кто заскучал по красивому тексту в старых традициях. Но в то же время не стоит обманываться. Здесь далеко не все так просто.
Котенко: Мне отчего-то кажется, что понравится он всем. Особенно людям с крепким терпением и крепкими руками (книжки-то тяжелые), которые любят долгие вечера с книгой, где «и жизнь, и слезы, и любовь», вот это вот все. Еще давайте не забывать про людей, которые просто любят быть причастными к чему-то великому, – а это издание явно из таких. Переводчики старались, издательство старалось, роман редкость редкостная, в общем, тут все то, что стоит срочно дарить ближнему своему с пометкой «хранить из поколения в поколение и передавать в наследство».
– Посоветуйте что-нибудь похожее для чтения.
Горбенко: «Война и мир» и «Анна Каренина» Льва Толстого, конечно. «Семья Тибо» Роже Мартена дю Гара – тот же масштаб.
Котенко: По традиции в первую очередь посоветую кого-то из яснополянных соседей – к примеру, «Жизни, которые мы не прожили» Анурадхи Рой. Конечно, сравнить со «Столицей в огне» что-либо в принципе сложно, но в «Жизнях» также случится (где-то далеко) война, герои так же меняют оптику: то мы видим события глазами маленького мальчика, то – взрослой женщины, его матери. Это тоже роман о том, как прошлое может быть и бетонной плитой, и зеркалом, и плотом в будущее. Еще схожая деталь – деды героев и там и там врачи. Хороший и, заметьте, ТОНКИЙ роман – ну то есть по сравнению со «Столицей».
Петрич: Естественно, «Война и мир» и «Анна Каренина» Толстого. «Преступление и наказание» Достоевского. «Госпожа Бовари» Флобера. Но скорее для того, чтобы еще лучше понять героев. Они обсуждают эти романы, а автор открыто говорит, что опирается на русскую литературную традицию.
Лисицына: «Сага о Форсайтах» Голсуорси, но она менее интересная. Толстого и дю Гара уже назвали. Трилогия Сельмы Лагерлёф про Левеншельдов и «Кристин, дочь Лавранса» Унсет из скандинавской традиции. И, пожалуй, «Угрюм-река» Шишкова из чего-то более приближенного к нам по времени.
* Литературная премия «Ясная Поляна» — ежегодная общероссийская литературная премия, учрежденная в 2003 г. Музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.
** Некоторые произведения временно недоступны в MyBook по желанию правообладателей.
Наши эксперты: Анастасия Петрич (в «Инстаграме» – drinkcoffee.readbooks), Виктория Горбенко (телеграм-канал «КнигиВикия»), Вера Котенко (телеграм-канал «Книгиня про книги») и Евгения Лисицына (телеграм-канал greenlampbooks).
Сегодня речь пойдет о романе-эпопее японского писателя Каги Отохико «Столица в огне», который состоит из трех книг: «На перепутье», «Сумрачный лес» и «Столица в огне». В оригинале роман называется «Вечный город». Это последняя книга нашего списка, и она получила самые высокие оценки.
«Столица в огне», Кага Отохико
(«Гиперион», 2020)
– Оценки:
Евгения Лисицына: 8/10
Виктория Горбенко: 7/10
Вера Котенко: 10/10
Анастасия Петрич: 10/10
Итого: 8,75/10
– О чем этот роман-эпопея?
Виктория Горбенко: Еще одна здоровая семейная сага, разворачивающаяся на фоне глобальных исторических потрясений. На этот раз в Японии.
Евгения Лисицына: В далекой и непонятной для нас Японии живет непонятная нам семья. Проходит время – и мы видим огромное количество непохожих друг на друга персонажей в экстремальных обстоятельствах. Скучно звучит? Зато сама книга увлекательная.
Анастасия Петрич: В основе – история одной семьи на протяжении первой половины ХХ века: от русско-японской войны до поражения во Второй мировой. Главный врач клиники, его супруга, их дети и война – неразделимое единство человека и истории.
Вера Котенко: В Японии жили-были люди, которые не любили скучать. Один из них даже сам себе аппендицит вырезал. А потом все на войну пошли, а потом знаете, что было, на 2038 странице?.. УЖАС, КАК ИНТЕРЕСНО.
– А о чем книга, если смотреть дальше сюжета?
Петрич: Книга о месте человека в мире, о его роли в истории, о силе и бессилии. О семье, о любви, о долге и чести, о том, почему нужно делать правильный выбор. И, конечно, о Толстом и Достоевском.
Котенко: О том, что все самое-самое настоящее обязательно возродится из пепла. И еще про то, что нам всем нужно съездить в Японию, когда границы откроют. Я вот совершенно точно это поняла. Что поделать, если автор от меня этого хочет, как я могу с ним спорить?!
Лисицына: Все вокруг нас сплетается воедино: отдельная человеческая личность и характер, целая семья и группы людей, время и эпоха, исторические события и городская среда. Все в жизни связано, и мы не можем исключить ни один фактор из этого уравнения.
Горбенко: Чем сложнее и глобальнее замысел, тем сложнее свести его к одной идее. Глобально это о том, что человеческая жизнь всегда одерживает верх над процессами, в какую бы воронку исторических событий ее ни закручивало, с какими бы тяготами она ни сталкивалась. Она всегда возрождается, даже на пепелище.
– Какие жанры смешаны в «Столице в огне» и как они проявляются?
Котенко: Ох, тут, в общем, можно курсовую на эту тему написать, загибайте пальцы: исторический роман, любовная история, военная тема, философская притча, роман взросления, библейские нотки (даже какие уж тут нотки, просто арии), семейная сага, восточный и психологический роман. Толстый. Окей, это не жанр, про это в следующем вопросе расскажу.
Петрич: Роман-эпопея – справедливое указание на жанр. Для меня в первую очередь это бытописательный роман. Во вторую – исторический. В третью, совсем чуть-чуть, – роман любовный.
Горбенко: Семейная сага – в центре повествования несколько тесно связанных семей. Исторический роман – почти полвека истории Японии от воспоминаний доктора Токиты Рихэя о русско-японской войне до ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Религиозно-философский роман – на стыке Достоевского и «Молчания» Скорсезе. Любовный роман – Отохико оказался большим поклонником Толстого, поэтому не обошлось без отголосков «Анны Карениной», да и в целом «Столица в огне» – та еще «Санта-Барбара». Военный роман – раз уж вспомнила Толстого, то долгим описаниям стратегии и тактики Отохико у него научился. И политический роман – линия Ваки Рейскэ. Роман взросления – линия Юты, одного из внуков Токиты Рихэя…
Лисицына: Проще сказать, чего тут нет. Фантастических жанров и янг-эдалта. А так даже нон-фикшн можно отыскать при желании.
– Нужно ли что-то знать перед началом чтения книги?
Горбенко: Можно вспомнить об истории Японии первой половины ХХ века, а можно не вспоминать. События будут показаны с нескольких точек зрения, и Отохико весьма внимателен к деталям.
Петрич: По традиции я бы порекомендовала почитать про японо-китайский конфликт и роль США во Второй мировой, потому что у нас ее принято сводить к нулю. Если это знать, многое будет и понятнее, и интереснее.
Лисицына: Желательно иметь представление, что мутила Япония в плане внешней политики в первой половине XX века – и почему она дружила с теми, с кем дружила.
Котенко: ЧТО ТУТ ДВЕ С ЛИШНИМ ТЫСЯЧИ СТРАНИЦ – СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ!
– За каким членом семьи интереснее всего наблюдать?
Лисицына: Мне почему-то симпатичнее всех были второстепенные герои: мечтатель-студент, растущие дети, тысячи любовниц и детей Токиты Рихэя (который ну вот чисто Сиси Кэпвелл, если кто помнит такого).
Горбенко: Интереснее всего было наблюдать, как расходятся их взгляды. Но если выбирать исходя из своих симпатий, то пусть будут сестры Хацуэ и Нацуэ. Первая более покорна судьбе, но она тонко чувствует и любит литературу и кинематограф, а вторая более резкая, но вместе с тем решительная и феминистичная.
Котенко: Мне всегда интересны врачи – и тут такой персонаж был тоже: Токита Рихэй, сумасбродный гений, истинный самурай, тактик, плейбой, филантроп. Я его отчего-то соотносила с самим автором книги – и внешне, и вообще.
Петрич: Я в целом с удовольствием читала все. Но для меня самой интересной и самой волнительной была история самого главы семейства. Затем – Хацуэ. Станет ли она второй Анной Карениной?
– Как вы объясняете себе название романа?
Горбенко: Токио дважды пожирал огонь. Во время токийского землетрясения 1923 года и в результате американских бомбардировок во время Второй мировой войны. Но столица все это время горела и скрыто: из-за раздирающих страну социально-политических конфликтов, борьбы укладов, проявлявшихся и на уровне отдельных семей, и внутри каждого героя романа.
Лисицына: Вообще, это название только последнего тома, не знаю, зачем у нас именно так перевели. Наверное, для пущего интересу. Буду считать, что если распространить метафору и на первые два тома, то это японская столица в огне страстей одного семейства.
Петрич: На японском роман называется «Вечный город». У этого названия глубочайший смысл, в котором кроется надежда на будущее для всех. «Столица в огне» – это скорее временное состояние Токио на период описываемых событий.
Котенко: Токио (несомненно, этот город – один из главных героев романа) сгорит здесь не раз. Но, как нам всем известно, что ему будет, он же каменный. Возродится из огня тут все – и еще потому на ум приходит что-то такое, селестоинговское про «тлеют пожары», – у героев самые настоящие пожары в отношениях, мыслях и чувствах. В огне здесь все, местами даже и буквально. Книга, полная страсти, – так, у вас тоже в голове заиграла мелодия из «Санта-Барбары»?
– В чем преимущество огромного трехтомника «Столицы в огне» перед более короткими текстами?
Петрич: Я обожаю большие книги. А тем, кто боится браться за такой объемный роман, я могу сказать только одно: если бы события «Столицы в огне» были сжаты до одного тома, то читатели не поняли бы его так, как хотел автор. Получилось бы скомкано, и какие-то значимые аспекты остались бы вне внимания.
Горбенко: Здесь все работает так же, как с сериалами: больше времени привыкнуть к героям, больше героев, то есть больше шансов найти того, с кем можно идентифицировать себя.
Котенко: Кто сказал – «страшно»? Типа: ой, там много страниц и букв, я уже на пенсии буду, когда дочитаю? Не знаю, ребят, мы люди простые, нас буквы не пугают, даже пенсия не пугает – вот там уж обчитаться в очередях по самое не хочу. Ну а плюсы любой толстенной книжки – точнее, важно! – хорошей толстенной книжки таковы. Она. Долго. Не. Кончается.
Лисицына: Есть время для того, чтобы сказать вообще все, что хотелось. Описать всех персонажей и все ситуации, которые казались нужными. Мы буквально проживаем с главными героями день за днем, только это не мыльная опера, а тонкий и глубокий текст.
– Кому понравится эта книга?
Горбенко: Любителям русской классики и вообще всего эпического, глобального по замыслу.
Лисицына: Всем, у кого хватит духу прочитать так много страниц. Я уверена, что роман максимально универсален.
Петрич: Ну, конечно же, любителям русской классики! Да и просто тем, кто заскучал по красивому тексту в старых традициях. Но в то же время не стоит обманываться. Здесь далеко не все так просто.
Котенко: Мне отчего-то кажется, что понравится он всем. Особенно людям с крепким терпением и крепкими руками (книжки-то тяжелые), которые любят долгие вечера с книгой, где «и жизнь, и слезы, и любовь», вот это вот все. Еще давайте не забывать про людей, которые просто любят быть причастными к чему-то великому, – а это издание явно из таких. Переводчики старались, издательство старалось, роман редкость редкостная, в общем, тут все то, что стоит срочно дарить ближнему своему с пометкой «хранить из поколения в поколение и передавать в наследство».
– Посоветуйте что-нибудь похожее для чтения.
Горбенко: «Война и мир» и «Анна Каренина» Льва Толстого, конечно. «Семья Тибо» Роже Мартена дю Гара – тот же масштаб.
Котенко: По традиции в первую очередь посоветую кого-то из яснополянных соседей – к примеру, «Жизни, которые мы не прожили» Анурадхи Рой. Конечно, сравнить со «Столицей в огне» что-либо в принципе сложно, но в «Жизнях» также случится (где-то далеко) война, герои так же меняют оптику: то мы видим события глазами маленького мальчика, то – взрослой женщины, его матери. Это тоже роман о том, как прошлое может быть и бетонной плитой, и зеркалом, и плотом в будущее. Еще схожая деталь – деды героев и там и там врачи. Хороший и, заметьте, ТОНКИЙ роман – ну то есть по сравнению со «Столицей».
Петрич: Естественно, «Война и мир» и «Анна Каренина» Толстого. «Преступление и наказание» Достоевского. «Госпожа Бовари» Флобера. Но скорее для того, чтобы еще лучше понять героев. Они обсуждают эти романы, а автор открыто говорит, что опирается на русскую литературную традицию.
Лисицына: «Сага о Форсайтах» Голсуорси, но она менее интересная. Толстого и дю Гара уже назвали. Трилогия Сельмы Лагерлёф про Левеншельдов и «Кристин, дочь Лавранса» Унсет из скандинавской традиции. И, пожалуй, «Угрюм-река» Шишкова из чего-то более приближенного к нам по времени.
* Литературная премия «Ясная Поляна» — ежегодная общероссийская литературная премия, учрежденная в 2003 г. Музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.
** Некоторые произведения временно недоступны в MyBook по желанию правообладателей.
Поделиться
Другие материалы по теме «Блогеры читают»
О проекте
О подписке