- Главная
- Все подборки
- Исследование депрессии: разбираем роман Мишеля Уэльбека «Серотонин»
Исследование депрессии: разбираем роман Мишеля Уэльбека «Серотонин»
3
4.28
Продолжаем наш «Книжный обзор». Год назад популярные книжные блогеры объединились и создали собственную версию премии «Ясная Поляна»*. В этот раз мы будем вместе обсуждать иностранный список премии. После разбора всех претендентов они назовут имя победителя и пояснят, почему выбрали именно его.
Наши эксперты: Анастасия Петрич (в «Инстаграме» – drinkcoffee.readbooks), Владимир Панкратов (телеграм-канал «Стоунер»), Виктория Горбенко (телеграм-канал «КнигиВикия»), Вера Котенко (телеграм-канал «Книгиня про книги») и Евгения Лисицына (телеграм-канал greenlampbooks).
Сегодня речь пойдет о романе французского писателя Мишеля Уэльбека «Серотонин», выпущенном в 2019 году, когда автор получил высшую награду Франции – орден Почетного легиона.
На премию «Ясная Поляна» книгу номинировали журналист и редактор Юрий Сапрыкин, а также литературный критик Анна Наринская. Сапрыкин утверждает, что «это книга о депрессии – не только как болезни или личном горе, но как о всепроникающей коррозии, потере цели и смысла, которая поражает и души, и целые страны». Перевод с французского выполнен Марией Зониной.
– Оценки книге:
Владимир Панкратов: 8/10
Евгения Лисицына: 7/10
Виктория Горбенко: 7/10
Вера Котенко: 6/10
Анастасия Петрич: 4/10
Итого: 6,4/10
– Что лежит в основе сюжета романа со злободневным названием?
Евгения Лисицына: Стареющее дитя эпохи консьюмеризма пытается вернуть свой две тысячи седьмой, но у него мало что получается.
Вера Котенко: Один белый цисгендерный мужчина узнает, что его подружка ему изменяет. После этого герой решает отправиться в путешествие, вспомнить былое, уничтожить, пусть только мысленно, буржуазное общество и страдать, страдать, страдать...
Владимир Панкратов: Уставший от жизни человек настолько беспомощен и жалок, что не может с этой жизнью покончить. Он только беспристрастно наблюдает, как блага цивилизации уничтожают жизни остальных.
Виктория Горбенко: Чудак на букву «м» подсаживается на антидепрессанты и теряет либидо. Пытается воскресить испытанную однажды любовь. Не сумев войти дважды в одну и ту же реку, решает пострелять уток. А может, не только уток.
Анастасия Петрич: Немолодой, успешный мизантроп проходит через испытания женщинами, деньгами (их количество варьируется в обе стороны) и депрессией. А помощником в этом нелегком деле является новое лекарство.
– Какую цель преследовал автор?
Петрич: Возможно, автор хотел показать современное состояние общества на примере одного человека и его окружения. Но это очень завуалировано и по-уэльбековски.
Лисицына: Достичь абсолютного счастья невозможно, но если не пытаться это делать, то жить вообще бессмысленно.
Горбенко: Как пятнадцать лет назад в «Возможности острова», так и теперь в «Серотонине» Уэльбек говорит, что способность любить остается тем, что делает человека человеком. А утрата любви остается тем, что отнимает у жизни смысл.
Панкратов: Все романы Уэльбека – большой такой манифест о человеке-животном, который вынужден подчиняться бюрократическим правилам, чтить мнимые ценности типа равноправия рас и полов и следовать этическим нормам, которые он не разделяет. Уэльбек – непримиримый спарринг-партнер: ему не суждено одержать победу, но он не даст вам расслабиться.
Котенко: Такой древний мем, что стал уже шаблоном: «все тлен, мы все умрем».
– Какие особенности романа повлияли на вашу оценку?
Панкратов: «Серотонину» я поставил 8, а «Возможности острова», которая тоже есть в списке, – 9. Линия Уэльбека – уже давно не восходящая; одна и та же песня, даже самая прекрасная, рано или поздно надоедает.
Котенко: «Серотонин» не так впечатляет, как, скажем, соседненоминированная «Возможность острова». Для кого-то «Серотонин» – концентрированный Уэльбек, едва ли не вершина творчества. Но я бы сказала, что это Уэльбек усредненный, для начинающих.
Петрич: Книга мне откровенно не понравилась, и я мучилась, читая ее. Но так как в ней все равно есть какой-то смысл и идея, которые я, правда, не разделяю, я подняла оценку еще на один балл.
Горбенко: Уэльбек хорош, как всегда. Оценить его ниже просто рука не поднимается. Но это не любимый мой роман у него. Черт, кажется, я так уже отвечала!
Лисицына: Мне нравится последовательность и упертость Уэльбека, так что все его романы я оцениваю примерно одинаково – выше среднего, – но всем сердцем полюбить его не могу.
– Есть ли место настоящей любви в «Серотонине»?
Лисицына: Любовь субъективна. Уверена, что и Уэльбек, и его персонаж постоянно говорят о настоящей любви – по их мнению, – просто нам, обывателям, она кажется несколько «чересчурной».
Панкратов: Конечно. Просто это будет такая любовь, которую большинство из нас любовью не назовет. Ведь мы, конечно, будем основываться на общепринятых нормах. Уэльбек же не постеснялся назвать любовью сексуальную зависимость или взаимовыгодные отношения двух немолодых людей – и это замечательно. Тут нет желания «выйти за рамки нормального», тут есть простое следование своим эмоциями. Когда человеку хорошо – это и есть любовь, и какая разница, как это называется.
Горбенко: Скажу честно, я понятия не имею, что такое настоящая любовь и как ее отличить от ненастоящей. Думаю, Уэльбек часто пишет о ней – так, как сам понимает, стараясь при этом не показаться излишне сентиментальным. То, как он маскирует чувства за описанием похоти, многим кажется возмутительным, а лично мне – вполне симпатичным.
Котенко: Зная Уэльбека настолько, насколько вообще можно знать человека через интервью и литературные тексты, кажется, что «любовь» для него предмет болезненный, какой-нибудь психолог бы добавил про то, что все идет из детства, а детство его веселым не назовешь. Депрессии, нелюбовь к самому себе, усталость от жизни – это все про персонажей, а может, и не только про них. Откуда здесь взяться любви – разве что вечным поискам.
Петрич: Нет. Просто нет. Только иллюзия и секс.
– Напишите формулу любви по Уэльбеку, как вы ее видите.
Петрич: Мизантроп + женщина-кукла + секс³ = «любовь» обиженного жизнью героя.
Панкратов: Сексуальное влечение – 70%, уважение – 20%, ненавязчивость – 10%.
Лисицына: Молодость (50%) + самолюбование (40%) + хорошее винишко (10%).
Котенко: Правильный минет (не зря же он почти в каждой книге про это поминает) – залог любви по Уэльбеку.
Горбенко: Хороший минет + «а поговорить» + «черт, я все потерял» + рефлексия и страдания по утраченному. Смешать в равных пропорциях, не взбалтывать.
– Гедонист ли главный герой книги или нет?
Панкратов: Гедонист – это человек, ищущий наслаждений и способный их ощущать. Герой «Серотонина» – как щека, обколотая лидокаином: не чувствуешь ничего, да еще и при этом как будто что-то мешает. И то, что он спускает деньги и время лишь на выпивку и подобные «увлечения», по-моему, говорит не о его гедонизме, а о полной потере любого влечения к чему бы то ни было.
Горбенко: Вероятно. Пока он не растворяется в своей депрессии, с очевидным удовольствием смакует ее радости – дорогие отели, хорошую еду и алкоголь, разнообразный секс.
Петрич: Нет, герой «Серотонина» не гедонист. Формально он может показаться таковым, но фактически он совсем не получает удовольствия от того, что он делает и на что тратит деньги. Получать удовольствие и радоваться – это ниже его достоинства.
Котенко: Все, о чем Уэльбек пишет, это не просто «нет, не гедонист», а прямая противоположность гедонизму как таковому. Умеет ли герой получать удовольствие от жизни? Можно ли считать чистым гедонизмом вспомогательные факторы типа таблеток, дающих не чувство даже счастья, а относительное заземление депрессии?
Лисицына: Думается, что он очень хотел бы им быть, но никак не получается. Впрочем, он не перестает пробовать.
– Это уже вторая книга Уэльбека в рамках номинации «Ясной Поляны». Чем они похожи? Есть ли смысл читать вторую, если одна из них не понравилась?
Горбенко: «Возможность острова» и «Серотонин» очень похожи. Однако в первом случае Уэльбек играет в жанр социальной фантастики. Во втором – сюжет более чем реалистичен. Оба романа в конечном итоге про любовь. Если основная причина неприятия Уэльбека – его отталкивающие герои и устаревший мачизм, лучше больше ничего не читать.
Панкратов: Лично я буду читать у Уэльбека все, хотя в целом заметна какая-то «усталость металла» в этой прозе. «Возможность острова» мне понравилась больше своей законченностью и вообще – оформленным месседжем что ли, тогда как «Серотонин» – высказывание «по поводу», с которым невозможно не согласиться, но в котором уже нет прежней силы убеждения.
Лисицына: Похожи всем, хотя разница во времени написания огромна. Если одна из них вызвала антипатию, то за вторую и браться не стоит.
Котенко: На одном литпортале запомнила размышления на тему того, что да, Уэльбек опять написал то же самое, но в этом ничего такого, «если бы только мы заново научились ценить в писателях постоянство». Уэльбек – ну очень постоянный писатель, и ценить это несложно. Во-первых, он действительно талантлив. Во-вторых, такое владение языком, к сожалению, встретишь не у каждого второго или даже третьего современного писателя.
Петрич: Для меня все книги Уэльбека – одна большая книга об одном и том же. Можно взять любую его книгу, начать читать ее с любого места – и получишь полное представление обо всем, что он написал до этого и напишет после.
– Почему название именно «Серотонин»?
Горбенко: Слово красивое, про серотонин есть неплохая статья в «Википедии» – как У. любит. Если серьезно, то тут все просто: счастье – это то, что герой разучился (или никогда особо не умел) испытывать. Его состояние соответствует тому, что сейчас витает в воздух. Чрезмерное количество возможностей и постоянная погоня за их реализацией притупляют способность получать удовольствие от жизни. Серотониновое голодание – вполне себе диагноз для общества, где все возможно, но всегда чего-то не хватает для счастья.
Котенко: Объяснить, на самом деле, можно по-разному. Я решила обозначить такую версию. Упадок Европы приводит общество к западне, из которой ему самостоятельно уже не выбраться, Уэльбек определенно не верит в такое чудо. В заголовке – и спасение, и проклятие мира, то, что каждый ищет, но не может, скорее всего, найти. Счастье в мире давно не водится, вы заметили?
Петрич: Серотонин – нейромедиатор, отвечающий среди прочего за хорошее настроение и чувство счастья. Лекарство, которое принимает главный герой, способствует его выработке. А уж то, помогло это ему или нет, ведет к вопросу о том, хватает ли одного серотонина, чтобы быть счастливым.
Панкратов: Не думал об этом. Но ведь, по сути, серотонин – единственное, что «удерживает» героя в более или менее нормальном состоянии.
Лисицына: Главный герой постоянно ищет какую-то волшебную таблетку или кнопку, которую используешь – и все станет прекрасно. Само собой, такой таблетки не существует, но физиологическая составляющая гормона счастья хотя бы дает иллюзию всего этого счастья.
– Кому не стоит читать Уэльбека?
Горбенко: Повторюсь – тем, кто категорически не принимает его героев.
Панкратов: Тем, кто считает, что жизнь человека – это исключительно выбор самого человека, а взгляд на вещи (оптимистичный или пессимистичный) зависит от собственного настроя. Еще – тем, кто не ест мяса. Еще – однолюбам. Еще – тем, кто верит в равноправие и борется за права женщин. Список можно продолжать долго.
Лисицына: Тем, кто считает, что главным героем непременно должен быть обаятельный человек без страха и упрека.
Котенко: Хотела ответить – мне, но я все-таки прочитаю «Покорность», которую мне все очень советуют. Вообще хочется заметить – есть книги, которые вне зависимости от того, как вам эти авторы, стоит хотя бы в руки взять и полистать. Такие культурные феномены, которые пропускать не стоит, – Уэльбек к ним относится.
Петрич: Тем, кто не любит читать про страдашки сильных и независимых мужчин. Тем, кто не переносит в тексте сниженную лексику или хотя бы ищет ее использованию какое-то логичное объяснение. Ну и тем, кто очень переживает за образ и восприятие женщины в социуме.
– Посоветуйте похожие книги для чтения.
Петрич: Любая книга Уэльбека будет дивным дополнением к «Серотонину». «Элементарные частицы», наверное, особенно близка. Похожее настроение в «Путешествии на край ночи» Луи-Фердинанда Селина.
Панкратов: Назову «Зиму» Али Смит. Смит смогла бы поспорить с Уэльбеком по части юмора и иронии. «Зима» – роман о стариках, которые смотрят на меняющийся мир молодых и понимают, что выпали из него давным-давно. Другое дело, что герой Уэльбека уже при смерти, а герой Смит – просто в депрессии.
Лисицына: Другой француз (или не совсем француз) Ромен Гари неуловимо чем-то похож на Уэльбека. Попробуйте почитать для начала «Свет женщины».
Горбенко: «Любовь живет три года» Фредерика Бегбедера. В ее основе тоже статья в «Википедии» про гормон (дофамин в этом случае). По сути – это размышление о том, что вообще такое любовь в современном мире и насколько она жизнеспособна. «Темные аллеи» Ивана Бунина – целый сборник рассказов о потерянных любовях.
Котенко: А все уже пошутили про «любая другая книга Уэльбека»? Тогда я добавлю Уайльда и его «Портрет Дориана Грея», тому тоже свой вариант серотонина совсем не помог. И, пожалуй, что-то из Мураками, например – «Норвежский лес». Там есть протесты, потери, разочарования в жизни, депрессии и самое главное – поиски любви, которые у Мураками все-таки куда более душеспасительны и светлы.
* Литературная премия «Ясная Поляна» — ежегодная общероссийская литературная премия, учрежденная в 2003 г. Музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.
** Некоторые произведения временно недоступны в каталоге MyBook.
«Серотонин», Мишель Уэльбек
(Corpus, 2019)
Владимир Панкратов: 8/10
Евгения Лисицына: 7/10
Виктория Горбенко: 7/10
Вера Котенко: 6/10
Анастасия Петрич: 4/10
– Что лежит в основе сюжета романа со злободневным названием?
Евгения Лисицына: Стареющее дитя эпохи консьюмеризма пытается вернуть свой две тысячи седьмой, но у него мало что получается.
Вера Котенко: Один белый цисгендерный мужчина узнает, что его подружка ему изменяет. После этого герой решает отправиться в путешествие, вспомнить былое, уничтожить, пусть только мысленно, буржуазное общество и страдать, страдать, страдать...
Владимир Панкратов: Уставший от жизни человек настолько беспомощен и жалок, что не может с этой жизнью покончить. Он только беспристрастно наблюдает, как блага цивилизации уничтожают жизни остальных.
Виктория Горбенко: Чудак на букву «м» подсаживается на антидепрессанты и теряет либидо. Пытается воскресить испытанную однажды любовь. Не сумев войти дважды в одну и ту же реку, решает пострелять уток. А может, не только уток.
Анастасия Петрич: Немолодой, успешный мизантроп проходит через испытания женщинами, деньгами (их количество варьируется в обе стороны) и депрессией. А помощником в этом нелегком деле является новое лекарство.
– Какую цель преследовал автор?
Петрич: Возможно, автор хотел показать современное состояние общества на примере одного человека и его окружения. Но это очень завуалировано и по-уэльбековски.
Лисицына: Достичь абсолютного счастья невозможно, но если не пытаться это делать, то жить вообще бессмысленно.
Горбенко: Как пятнадцать лет назад в «Возможности острова», так и теперь в «Серотонине» Уэльбек говорит, что способность любить остается тем, что делает человека человеком. А утрата любви остается тем, что отнимает у жизни смысл.
Панкратов: Все романы Уэльбека – большой такой манифест о человеке-животном, который вынужден подчиняться бюрократическим правилам, чтить мнимые ценности типа равноправия рас и полов и следовать этическим нормам, которые он не разделяет. Уэльбек – непримиримый спарринг-партнер: ему не суждено одержать победу, но он не даст вам расслабиться.
Котенко: Такой древний мем, что стал уже шаблоном: «все тлен, мы все умрем».
– Какие особенности романа повлияли на вашу оценку?
Панкратов: «Серотонину» я поставил 8, а «Возможности острова», которая тоже есть в списке, – 9. Линия Уэльбека – уже давно не восходящая; одна и та же песня, даже самая прекрасная, рано или поздно надоедает.
Котенко: «Серотонин» не так впечатляет, как, скажем, соседненоминированная «Возможность острова». Для кого-то «Серотонин» – концентрированный Уэльбек, едва ли не вершина творчества. Но я бы сказала, что это Уэльбек усредненный, для начинающих.
Петрич: Книга мне откровенно не понравилась, и я мучилась, читая ее. Но так как в ней все равно есть какой-то смысл и идея, которые я, правда, не разделяю, я подняла оценку еще на один балл.
Горбенко: Уэльбек хорош, как всегда. Оценить его ниже просто рука не поднимается. Но это не любимый мой роман у него. Черт, кажется, я так уже отвечала!
Лисицына: Мне нравится последовательность и упертость Уэльбека, так что все его романы я оцениваю примерно одинаково – выше среднего, – но всем сердцем полюбить его не могу.
– Есть ли место настоящей любви в «Серотонине»?
Лисицына: Любовь субъективна. Уверена, что и Уэльбек, и его персонаж постоянно говорят о настоящей любви – по их мнению, – просто нам, обывателям, она кажется несколько «чересчурной».
Панкратов: Конечно. Просто это будет такая любовь, которую большинство из нас любовью не назовет. Ведь мы, конечно, будем основываться на общепринятых нормах. Уэльбек же не постеснялся назвать любовью сексуальную зависимость или взаимовыгодные отношения двух немолодых людей – и это замечательно. Тут нет желания «выйти за рамки нормального», тут есть простое следование своим эмоциями. Когда человеку хорошо – это и есть любовь, и какая разница, как это называется.
Горбенко: Скажу честно, я понятия не имею, что такое настоящая любовь и как ее отличить от ненастоящей. Думаю, Уэльбек часто пишет о ней – так, как сам понимает, стараясь при этом не показаться излишне сентиментальным. То, как он маскирует чувства за описанием похоти, многим кажется возмутительным, а лично мне – вполне симпатичным.
Котенко: Зная Уэльбека настолько, насколько вообще можно знать человека через интервью и литературные тексты, кажется, что «любовь» для него предмет болезненный, какой-нибудь психолог бы добавил про то, что все идет из детства, а детство его веселым не назовешь. Депрессии, нелюбовь к самому себе, усталость от жизни – это все про персонажей, а может, и не только про них. Откуда здесь взяться любви – разве что вечным поискам.
Петрич: Нет. Просто нет. Только иллюзия и секс.
– Напишите формулу любви по Уэльбеку, как вы ее видите.
Петрич: Мизантроп + женщина-кукла + секс³ = «любовь» обиженного жизнью героя.
Панкратов: Сексуальное влечение – 70%, уважение – 20%, ненавязчивость – 10%.
Лисицына: Молодость (50%) + самолюбование (40%) + хорошее винишко (10%).
Котенко: Правильный минет (не зря же он почти в каждой книге про это поминает) – залог любви по Уэльбеку.
Горбенко: Хороший минет + «а поговорить» + «черт, я все потерял» + рефлексия и страдания по утраченному. Смешать в равных пропорциях, не взбалтывать.
– Гедонист ли главный герой книги или нет?
Панкратов: Гедонист – это человек, ищущий наслаждений и способный их ощущать. Герой «Серотонина» – как щека, обколотая лидокаином: не чувствуешь ничего, да еще и при этом как будто что-то мешает. И то, что он спускает деньги и время лишь на выпивку и подобные «увлечения», по-моему, говорит не о его гедонизме, а о полной потере любого влечения к чему бы то ни было.
Горбенко: Вероятно. Пока он не растворяется в своей депрессии, с очевидным удовольствием смакует ее радости – дорогие отели, хорошую еду и алкоголь, разнообразный секс.
Петрич: Нет, герой «Серотонина» не гедонист. Формально он может показаться таковым, но фактически он совсем не получает удовольствия от того, что он делает и на что тратит деньги. Получать удовольствие и радоваться – это ниже его достоинства.
Котенко: Все, о чем Уэльбек пишет, это не просто «нет, не гедонист», а прямая противоположность гедонизму как таковому. Умеет ли герой получать удовольствие от жизни? Можно ли считать чистым гедонизмом вспомогательные факторы типа таблеток, дающих не чувство даже счастья, а относительное заземление депрессии?
Лисицына: Думается, что он очень хотел бы им быть, но никак не получается. Впрочем, он не перестает пробовать.
– Это уже вторая книга Уэльбека в рамках номинации «Ясной Поляны». Чем они похожи? Есть ли смысл читать вторую, если одна из них не понравилась?
Горбенко: «Возможность острова» и «Серотонин» очень похожи. Однако в первом случае Уэльбек играет в жанр социальной фантастики. Во втором – сюжет более чем реалистичен. Оба романа в конечном итоге про любовь. Если основная причина неприятия Уэльбека – его отталкивающие герои и устаревший мачизм, лучше больше ничего не читать.
Панкратов: Лично я буду читать у Уэльбека все, хотя в целом заметна какая-то «усталость металла» в этой прозе. «Возможность острова» мне понравилась больше своей законченностью и вообще – оформленным месседжем что ли, тогда как «Серотонин» – высказывание «по поводу», с которым невозможно не согласиться, но в котором уже нет прежней силы убеждения.
Лисицына: Похожи всем, хотя разница во времени написания огромна. Если одна из них вызвала антипатию, то за вторую и браться не стоит.
Котенко: На одном литпортале запомнила размышления на тему того, что да, Уэльбек опять написал то же самое, но в этом ничего такого, «если бы только мы заново научились ценить в писателях постоянство». Уэльбек – ну очень постоянный писатель, и ценить это несложно. Во-первых, он действительно талантлив. Во-вторых, такое владение языком, к сожалению, встретишь не у каждого второго или даже третьего современного писателя.
Петрич: Для меня все книги Уэльбека – одна большая книга об одном и том же. Можно взять любую его книгу, начать читать ее с любого места – и получишь полное представление обо всем, что он написал до этого и напишет после.
– Почему название именно «Серотонин»?
Горбенко: Слово красивое, про серотонин есть неплохая статья в «Википедии» – как У. любит. Если серьезно, то тут все просто: счастье – это то, что герой разучился (или никогда особо не умел) испытывать. Его состояние соответствует тому, что сейчас витает в воздух. Чрезмерное количество возможностей и постоянная погоня за их реализацией притупляют способность получать удовольствие от жизни. Серотониновое голодание – вполне себе диагноз для общества, где все возможно, но всегда чего-то не хватает для счастья.
Котенко: Объяснить, на самом деле, можно по-разному. Я решила обозначить такую версию. Упадок Европы приводит общество к западне, из которой ему самостоятельно уже не выбраться, Уэльбек определенно не верит в такое чудо. В заголовке – и спасение, и проклятие мира, то, что каждый ищет, но не может, скорее всего, найти. Счастье в мире давно не водится, вы заметили?
Петрич: Серотонин – нейромедиатор, отвечающий среди прочего за хорошее настроение и чувство счастья. Лекарство, которое принимает главный герой, способствует его выработке. А уж то, помогло это ему или нет, ведет к вопросу о том, хватает ли одного серотонина, чтобы быть счастливым.
Панкратов: Не думал об этом. Но ведь, по сути, серотонин – единственное, что «удерживает» героя в более или менее нормальном состоянии.
Лисицына: Главный герой постоянно ищет какую-то волшебную таблетку или кнопку, которую используешь – и все станет прекрасно. Само собой, такой таблетки не существует, но физиологическая составляющая гормона счастья хотя бы дает иллюзию всего этого счастья.
– Кому не стоит читать Уэльбека?
Горбенко: Повторюсь – тем, кто категорически не принимает его героев.
Панкратов: Тем, кто считает, что жизнь человека – это исключительно выбор самого человека, а взгляд на вещи (оптимистичный или пессимистичный) зависит от собственного настроя. Еще – тем, кто не ест мяса. Еще – однолюбам. Еще – тем, кто верит в равноправие и борется за права женщин. Список можно продолжать долго.
Лисицына: Тем, кто считает, что главным героем непременно должен быть обаятельный человек без страха и упрека.
Котенко: Хотела ответить – мне, но я все-таки прочитаю «Покорность», которую мне все очень советуют. Вообще хочется заметить – есть книги, которые вне зависимости от того, как вам эти авторы, стоит хотя бы в руки взять и полистать. Такие культурные феномены, которые пропускать не стоит, – Уэльбек к ним относится.
Петрич: Тем, кто не любит читать про страдашки сильных и независимых мужчин. Тем, кто не переносит в тексте сниженную лексику или хотя бы ищет ее использованию какое-то логичное объяснение. Ну и тем, кто очень переживает за образ и восприятие женщины в социуме.
– Посоветуйте похожие книги для чтения.
Петрич: Любая книга Уэльбека будет дивным дополнением к «Серотонину». «Элементарные частицы», наверное, особенно близка. Похожее настроение в «Путешествии на край ночи» Луи-Фердинанда Селина.
Панкратов: Назову «Зиму» Али Смит. Смит смогла бы поспорить с Уэльбеком по части юмора и иронии. «Зима» – роман о стариках, которые смотрят на меняющийся мир молодых и понимают, что выпали из него давным-давно. Другое дело, что герой Уэльбека уже при смерти, а герой Смит – просто в депрессии.
Лисицына: Другой француз (или не совсем француз) Ромен Гари неуловимо чем-то похож на Уэльбека. Попробуйте почитать для начала «Свет женщины».
Горбенко: «Любовь живет три года» Фредерика Бегбедера. В ее основе тоже статья в «Википедии» про гормон (дофамин в этом случае). По сути – это размышление о том, что вообще такое любовь в современном мире и насколько она жизнеспособна. «Темные аллеи» Ивана Бунина – целый сборник рассказов о потерянных любовях.
Котенко: А все уже пошутили про «любая другая книга Уэльбека»? Тогда я добавлю Уайльда и его «Портрет Дориана Грея», тому тоже свой вариант серотонина совсем не помог. И, пожалуй, что-то из Мураками, например – «Норвежский лес». Там есть протесты, потери, разочарования в жизни, депрессии и самое главное – поиски любви, которые у Мураками все-таки куда более душеспасительны и светлы.
* Литературная премия «Ясная Поляна» — ежегодная общероссийская литературная премия, учрежденная в 2003 г. Музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.
** Некоторые произведения временно недоступны в каталоге MyBook.
Поделиться
Другие материалы по теме «Блогеры читают»
О проекте
О подписке