Гоголевская бойкая тройка-Русь несется не останавливаясь, ничто ее не сломит. Салтыковскую Русь тоже обрушить сложно: стоит крепко, уверенно. Ничто ее не берет: ни бедствия, ни неурожаи, ни голод, ни глупость, ни казнокрадство...
Это было в высшей степени странное и вместе с тем удивительное чтение: представьте себе чиновника (пусть и бывшего, тем более экс-чиновников и не бывает), открыто и строго изобличающего власть! Учини кто такое в наше время... а даже представить страшно, не буду представлять...
Рязанский и тверской вице-губернатор пишет ярчайшую политическую сатиру про любвеобильных политиков с фаршированными головами, летающих по воздуху, главным своим достижением считающих внедрение в обиход жителей горчицы... Уже за одно это - не за написание книги, нет, мало ли прекрасных романов пишется на Руси, а за невиданную смелость! - Салтыкову-Щедрин положен памятник, коих, уверена, и без того огромное множество, рассеянных по России-матушке...
Люблю периодически с помощью книг совершать путешествия во времени - удобно, комфортно, незатратно, быстро. Роман "История одного города" был закончен русским классиком в 1870 году, в то время я и намеревалась наивно отправиться с помощью страниц книги. Вот только преобразователь времени в этот раз меня отчего-то подвел: загрузившись в 2024-м, в 2024-м я же и осталась. Я, конечно, все прекрасно понимаю, что классика на то и классика, чтобы быть актуальной всегда, быть всегда свежей и вне времени, но не до такой же степени! Гротеск Щедрина меня даже не удивлял, а ведь казалось бы... А ведь автор так старался поразить воображение читателя, вот только предположить он не мог, что наши современные новости о глупости, взяточничестве, волоките чиновников переплюнут любую фантазию сатирика. Проснись он в наши дни, с ужасом бы сбежал обратно: явью, увы, становится предсказываемое не только писателями-фантастами...
И потому 1870-й я дорисовывала своими силами, воображение, правда, у меня не такое богатое, как у знаменитого писателя, но уж какое есть. В любом случае покопаться в архивной летописи типичного российского городка тех лет было занятно. Про летопись упоминаю неслучайно - именно эту форму выбрал для себя Салтыков-Щедрин, видимо, чтобы придать большей достоверности повествованию, хотя куда уж достовернее, если книга писана вице-губернатором?! Писал, возможно (скорее всего), по личным воспоминаниям: наверняка же среди его коллег встречались вот такие дубоголовые негодяевы, угрюм-бурчеевы, фердыщенко, как только не измывающиеся над подвластным им городом. А город стоит вопреки всему и вопреки всем: консерваторам и либералам, любителям законов и противникам оных, выслуженцам и коррупционерам.
Если вначале немного еще посмеивалась над глупостью жителей, за свою недалекость получивших соответствующее название города, то потом стало уж не до смеха. Произвол чиновников на местах улыбки более не вызывал, это был скорее смех сквозь слезы, ясное понимание бесправности того "маленького человека" - гоголевского, лесковского, прочих. Маленького человека, лишенного амбиций и потому ждущего помощи и понимания, восторженно верящего, что новый градоуправитель будет лучше прежнего. Сколько их сменяется - вера остается, хотя дальше все хуже и хуже. Чересчур строгое управление их пугает, чересчур либеральное - тем паче, неспроста, мол, подвох чуют (и правильно, кстати, чуют). В сочетании "глуповский либерализм", часто употребляемом в книге, так и слышится критика автором либерализма вообще - Салтыков-Щедрин будто проговаривается: "глупый либерализм", что, впрочем, недалеко от истины в его понимании, он был известным критиком реформ царского правительства...
По мысли кое-кого из философов, государство существует для человека, жителя, гражданина. Но те наивные философы не были в Глупове! Здесь народ существует для увеселения своих градоначальников, ну а как же иначе - вредная это работа, городом управлять, опасная работа...
И если я не удивлялась ни капельки изображаемому произволу чиновников, то вот их бесславному концу - очень даже. Вот здесь фантазия Щедрина расцвела во всю силу! Как нет на земле одинаковых людей, так и не может быть идентичных смертей. Салтыков-Щедрин ловко, одним взмахом пера, окунутым в чернильницу, расправляется со вчерашними коллегами: тому вырвали ноздри, у этого отпала голова, кто-то умер от истощения, растратив все силы на женский пол... "Хочешь плохо кончить - иди в чиновники", - будто бы заключает со всей серьезностью (а с сохранившихся портретов на нас всегда строго и осуждающе, не мигая даже смотрит серьезный классик) Щедрин. Все равно, мол, ничего не изменишь, не привьешь ты культуры этим людям, не просветишь ты темный народ. Встретят приветливо, хлебом-солью, с надеждами и покорством, затем между делом затеют бунт (повод найдут, уж будь уверен - ну не нужна им твоя горчица!), а перед царем-батюшкой виноват все равно будешь ты...
Как-то взгрустнулось даже после такого путешествия. Чем провинились глуповцы? Перед кем? Череда ярких разнохарактерных правителей города, конечно, позабавила, вот только читалось совсем не как вымысел...
Пыльную летопись после прочтения аккуратно водворяю на место - для следующих читателей-потомков. Даже интересно: через следующие лет 150 что-нибудь на Руси поменяется?