Подменыш. Духовидец. Кошмары. Одержимые. Пражский студент (сборник)

как трава. Он взял кисть и начал мазать краской по моему голому телу. Конечно, я ревела, но это ему нисколько не мешало. Он уже привык так обращаться со мной. Затем он вылил мне на голову бутылочки с уксусом и с маслом, посыпал перцу и соли на волосы. – Надо из тебя приготовить салат, – сказал он, – вкусный огуречный салат. Разбил два крутых яйца, залез руками в мои волосы и все смешал там, и соус лился по моему лицу. Почему я не убежала, сестра Гертруда? Но ведь он был молодым господином в замке, а для меня любимым божеством. И он ведь был прав: маленький утёнок умел плавать, я же была и для этого слишком глупа. Вдруг он остановился. – Я забыл нож! – воскликнул он. – Тебя надо очистить и порезать на тонкие ломтики, чтобы как следует приготовить. Старый Юпп, бывший у нас кучером, шёл из конюшни. Ян крикнул ему: – Иди сюда, Юпп, дай-ка мне твой ножик! Кучер подошёл, но своего нож

«Итак, – думала Эндри, – в итоге ничего не осталось, ровно ничего!» Множество воспоминаний – но ни одно не захватывает, ни одно не свободно от пятен, что она ни начинала, что ни создавала – все ломалось в руках даже раньше, чем было окончено. У кузена иначе! Все для него было игрушкой, к которой он относился серьёзно, лишь пока её мастерил. Затем, когда она была готова, он терял к ней всякий интерес, бросал или оставлял, где лежала. И Эндри думала: «У него есть что-то, чего нет у меня. Это потому, что я – женщина, вот в чем суть!» Синело

ина! Ничем она не могла себя оправдать! Она этого, конечно, не хотела, этого – нет. Она защищалась, боролась до крови. Он преодолел её ослабленную вином силу, бросился на неё, как зверь. Грубым и диким насилием взял он её. И все же это была её вина! Нагишом она побежала в лес, подсела к нему на мох. Дразнила его страсть, подстёгивала его кровь, сама предложила ему свои губы. Тогда он взял и её тело… Разве он не был прав? Тяжело страд