Комната быстро заполнялась дымом. Нужно спешить. Прижимая руку к левому боку, словно так можно облегчить боль, Алиса встала с кровати.

На несколько долгих, как жизнь мгновений, в глазах потемнело, и тело пронзила острая боль. Стиснув зубы, чтобы не застонать, она собрала остатки сил, и как только пик прошел, медленно, неуверенно побрела вперед, придерживаясь за стену.

Сегодня утром, когда Алиса переходила улицу возле банка, черный седан выскочил из-за угла и на большой скорости врезался в неё. Прохожие собрались вокруг и начали вызывать скорую. Но Владлен Богучев – доверенное лицо и адвокат Михаила – быстро положил её в авто и отвез домой. При этом мужчина не церемонился, причиняя столько боли, что она потеряла сознание.

Она пришла в себя уже в спальне собственного дома, и тут же зашлась в кашле от дыма. Алиса чувствовала себя так, словно… словно по ней проехалась машина! Как по-другому описать то чувство, когда болит каждая косточка и мышца? Даже дыхание давалось с трудом. Вдохи были короткими и болезненными не только из-за едкого черного с серыми, похожими на тучу, клубами дыма, и горячего воздуха, стремительно заполнившего просторную комнату. Резкая боль в ребрах вызывала желание просто упасть на пол и не двигаться. Но Алиса даже радовалась боли, как старой знакомой, цеплялась за неё, чтобы вернуть ясность уму и мысли.

Медленно, но упрямо двигаясь к выходу из комнаты, Алиса случайно зацепилась взглядом за фотографию на столике. Они с мужем на залитом солнцем лазурном пляже. Это был первый совместный отдых и именно там Сережа сделал предложение.

В те дни Алиса купалась в море, солнце и счастье.

Отношения развивались как в хорошем любовном романе, одном из тех, которыми она так зачитывалась в юности. Роскошный закат, щедро подаренный Французской Ривьерой, и до безумия любимый мужчина на одном колене с колечком в руках говорит: «Я люблю тебя больше жизни! Выходи за меня замуж!». Что можно сказать в ответ? Правильно, ничего. В ответ можно только неприлично громко визжать от счастья, визжать так, чтобы с космической станции без усилителей услышали.

Боль волнами распространялась по телу и просто сводила с ума. От дыма слезились глаза и в горле немилосердно скреблись кошки, вызывая желание раскашляться. Горячий воздух обжигал нос, горло, легкие. Но Алиса, уцепившись за воспоминания о том счастье, брела вперед. Злость придавала сил, помогая переставлять ноги. Злость, ненависть и материнская тревога. В соседней спальне в колыбельке спала Ника. Если Алиса не вынесет дочь из этого ада, то громадина в старо-колониальном стиле, купленная всего несколько месяцев назад, станет их общей могилой. После того, как жизнь развалилась, друзья отвернулись и не стало мужа, семимесячная Вероника осталась единственным лучиком света, единственной радостью. Всем, ради чего только можно цепляться за жизнь.

Алиса постаралась ускориться, подбадривая себя мыслями о спасении дочери. В голове зрел план действий: вынести ребенка, отдышаться и бежать к соседям, пусть вызовут скорую и пожарных, окажут помощь. А поправившись, можно начинать мстить. За то, что лишена семейного счастья, за то, сколько боли и горя пришлось перенести, за украденное будущее.

Почему все это случилось с нею? Разве Алиса плохой человек? Разве так много хотела? Дом, семья, любимый человек, с которым можно разделить жизнь… Все этого желают. Так почему наказали именно её?

За дверью раздался опасный треск. Кажется, Алиса поняла, что случится ещё до того, как в последний раз истошно заскрипев, дверь под напором огня развалилась, и обжигающее кожу и лёгкие пламя ворвалось в комнату. Запах жареного мяса стал последним, что Алиса запомнила.

******

Мерное тиканье работающего прибора жизнеобеспечения и монитора, на котором отражался ничем не нарушающийся ритм работы сердца – единственные звуки, нарушающие тишину в палате.

Даниил знал, что этот момент наступит, готовился, и все равно оказался застигнут врасплох. Продумал красивую прощальную речь, но стоя здесь, возле любимой жены… Нет! Возле тела, которое, когда-то служило вместилищем её духа, забыл все, что хотел сказать. Пришло время говорить слова прощания, но в голове то и дело появлялись воспоминания о лучших моментах, проведенных вместе. Их немного – отдых на яхте, медовый месяц на Мальдивах и уик-энд в Монте-Карло. Даниил мог дословно рассказать куда ходили, о чем говорили, чем занимались и даже как при этом вокруг пахло.

И плевать, что она никогда его не любила. Он знал, на что соглашался.

Брак изначально был сделкой: Анаит Андрианова принесла ему связи своей семьи и помогла открыть двери, которые раньше были закрыты; он дал богатство и возможность вести привычный образ жизни и вытащил её семью из долгов.

И все-таки первое время они пытались играть в счастливую влюбленную пару. От того, получится ли убедить окружающих в искренности чувств и подлинности брака, зависел успех всего предприятия. Даниила должны были принять за своего. Если бы стало известно о фиктивности брака, то на любых попытках вести бизнес в Малавии и половине Европы, можно было ставить крест.

Стараясь как можно достовернее изобразить любовь, Даниил не заметил, что перестал играть. В какой-то момент он понял, что и правда, влюбился. А Анаит…

Вряд ли этак красотка способна любить кого-то кроме себя и своих пороков.

Была.

Даниил все не мог заставить себя думать о ней в прошедшем времени, как советовал психолог. Для него жена оставалась живой, реальной. Достаточно протянуть руку и коснуться несмотря ни на что нежной теплой кожи, чтобы убедиться в этом. Поэтому смириться и отпустить не получалось. И пусть она, наверное, никогда не ответила бы взаимностью. Но Анаит делала вид, что любит, и Даниил мог этим удовлетвориться. По крайней мере, в тот момент.

Два года назад не стало даже этого спасительного самообмана.

Его пьяная жена на большой скорости врезалась в машину, едущую по встречной. Водитель погиб на месте, а её смогли доставить в больницу. Сейчас Даниил думал, что лучше бы она погибла там же. Это было бы милосерднее. Для неё, для него…

Два года он боролся за то, чтобы вернуть Анаит к жизни. Два года надежд и разочарований, два года экспериментальных методик лечения и новейших лекарств, два года бесконечных операций, молитв и проклятий… И все для того, чтобы сегодня систему жизнеобеспечения отключили.

Нужно что-то сказать на прощание.

Но слов попросту не осталось. Даниил чувствовал опустошение. Не горе от утраты, не боль потери – все это он уже пережил и не один раз за прошедшие два года. Все слова сказаны, все слезы пролиты. Один за другим ушли гнев и надежда. Осталось лишь опустошение.

Повернувшись, он коротко кивнул врачам, чтобы начинали.

Яблочков – лечащий врач, наблюдавший Анаит последние два года – в торжественно мрачной обстановке начал щелкать переключателями, отключая систему. И в этот момент монитор, отражающий неизменно ровный ритм сердцебиения, словно сошел с ума. Сердечный ритм стал рваным и опасно ускорился. Мозговая деятельность необычно активизировалась. Тело, неподвижно лежащее на столе последние два года, задергалось в беспорядочных конвульсиях.

– Держите её! – крикнул Яблочков, и первым подал пример, бросившись всем телом на ноги. Из медперсонала в палате находилась только медсестра, тут же схватившая руки, бьющейся в припадке пациентки. Чтобы удержать тело от повреждений, рук не хватало, поэтому Яблочков приказал Даниилу:

– Смените меня!

Даниил так и остался, оторопело стоять. Происходящее все никак не укладывалось в голове. Мозг просто не мог осознать то, что видели глаза.

– Немедленно! – рыкнул врач, и в этот раз Даниил подчинился, хотя тело действовало будто само по себе: он не ощущал рук, которыми держал жену за ноги, не чувствовал силу, с которой их сжимал, пока медсестра не сказала:

– Легче! Вы же так их сломаете!

Даниил послушно ослабил хватку, не сводя взгляда с врача, придерживающего грудь и голову Анаит. Наконец, конвульсии прекратились, и врач напряженно сказал:

– Можно отпускать.

Первой послушалась медсестра, Даниил по инерции повторил за нею. Ведомый смутным, едва ощутимым инстинктом, он подошел к изголовью кровати. Доктор отвлекся, давая указания медсестре, поэтому Даниил стал первым, кто увидел, как случилось то, во что никто уже не верил, то, чего не могло произойти ни по каким прогнозам.

Анаит открыла глаза.

********

Алиса помнила боль в переломанных ребрах и в разбитом, растоптанном, уничтоженном сердце; едкий дым и запах жареного мяса. Помнила отчаянное желание спасти дочь. А ещё желание жить и мстить.

Затем мир погрузился во тьму.

В этой тьме не ощущалось ничего: ни ход времени, ни голод, ни жажда. Ещё неделю назад жизнь заполняли важные проблемы: деньги, памперсы и детское питание, неподстриженные волосе и неоплаченные счета, пустой холодильник и закончившийся стиральный порошок.

И где все это сейчас? Где старший брат, неделю назад державший Нику на руках, целуя в лобик? Алиса как наяву слышала уверенный голос Михаила, убеждающий:

– Все будет хорошо.

Где друзья отца, приходившие в их дом столько, сколько Алиса себя помнила? Они сидели за обеденным столом, смеялись, шутили, обсуждали дела или болтали о спорте. И всегда клялись в том, что дети Артура – это и их дети, и они будут заботиться о них, как о своих родных. Их четверо, и каждого Алиса хорошо знала, как брата или отца: Герман Ванин, Иван Рыжов, Олег Корчиков и Николай Погодин.

С Германом Ваниным отец учился на юридическом. Правда, в отличие от Ванина, он так и не закончил учебу. Но их дружба, которая началась тогда, прочной нитью тянулась сквозь всю жизнь. По крайней мере, так думал отец. Особенно, когда сначала взял Ванина на работу в свою фирму, а потом сделал одним из партнеров.

Когда пришлось оставить учебу, перед молодым тогда Артуром Ухаровым стал выбор: либо возвращаться в родной городок Орутан в Еснезской провинции, либо искать работу и пытаться всеми правдами и неправдами удержаться в Раунгане. После долгих раздумий выбор пал на второй вариант. Все-таки Раунган огромный город. Не зря его называют второй столицей Малавии.

Частенько, напившись, отец рассказывал им с братом, как в первое время приходилось работать то грузчиком, то разнорабочим на стройке. Нередко приходилось приворовывать и приторговывать запрещенными веществами. Точнее, все эти истории рассказывались для Михаила, а Алиса просто присутствовала. На неё никто никогда не обращал внимание. Как на мебель или телевизор в углу. Отец воспитывал первенца, наследника империи, построенной потом и кровью. А Алиса… дочь – это просто ресурс, которым в будущем можно будет выгодно распорядиться. Так же к ней относился и брат. Да и воспитанием дочери занималась мама.

Как бы там ни было, но отцу удалось скопить первоначальный капитал и открыть небольшой ларек с закусками. Где один, там и второй. Затем третий, четвертый. Они приносили стабильный и довольно высокий доход. Уже позже Алиса задумывалась над тем, что доход был слишком высоким, как для такого маленького бизнеса. Но тогда ей и в голову не приходило задавать такие вопросы.

В какой-то момент отец почувствовал, что дорос до чего-то большего и открыл первый ресторанчик быстрого питания «Семейный». Название не случайное, ведь к тому моменту у него самого появилась семья – первая жена Александра бывшая на сносях. Алиса мало что знала про ту женщину, ведь её имя чем-то вроде имени Волан де Морта в их доме – имя, которое нельзя произносить. Из обрывков, брошенных разными людьми фраз, получилось составить более или менее достоверную картину того, что произошло: папа очень любил жену, но, когда стал выбор между бизнесом и браком, выбрал бизнес. И они расстались. Алисе всегда казалось, что он так и не пережил до конца болезненное расставание.

В пять лет в стельку пьяный отец рассказал, что на самом деле тогда произошло. Но наутро даже и не вспомнил, что проболтался. А Алиса была слишком мала, чтобы понять весь ужас произошедшего с той бедной женщиной. Но достаточно взрослая, чтобы ничего не забыть. Так бывает: какое-то событие, фраза, запах намертво врезаются в память, и никакое время не способно стереть их оттуда.

Годы напролет приходилось молчать, защищая Михаила от жуткой правды. Оказалось, зря. Брат все знал. И будучи взрослым, сказал Алисе, что окажись на месте отца, поступил бы точно так.

Когда Михаилу исполнилось пять, отец снова женился, но на этот раз на женщине из богатой семьи – Анастасии Павловной Батрудиновой. Маме Алисы. Брак заключили по договоренности, ведь между супругами не было даже намека на любовь. Они относились друг к другу как два равноправных партнера, с уважением и пониманием, но не более того. У каждого имелись по отношению к супругу определенные обязанности, которые безукоризненно выполнялись. Вот и вся семья.

К тому моменту у отца под управлением оказалась целая сеть ресторанчиков быстрого питания неравномерно разбросанных по Малавии, и он искал пути расширения.

Павел Батрудинов – дедушка Алисы – когда-то эмигрировал в Малавию из России, и построил впечатляющую политическую карьеру. Он и познакомил Артура Ухарова – отца Алисы – с другим своим зятем Иваном Рыжовым. Этот гражданин России владел одной из крупнейших сетей игорных домов и по совпадению тоже искал надежного делового партнера для продвижения на рынок Малавии.

На этом поприще будущие партнёры и сошлись.

Объединив усилия и капиталы, они открыли в столице первое казино – «Казино Резидент». Заведение быстро превратилось в одно из самых популярных в Мадине. Затем открыли филиал в Раунгане, и понеслась. Алиса помнила, свои двенадцать лет и грандиозный праздник устроенный в честь открытия первого казино в Монте-Карло. В концерте приняли участие звезды местной эстрады и приглашенные из-за границы. Гвоздем программы стала Кристина Агиллера. Помимо концертных номеров выступали артисты цирка Дю Солей (бог знает во сколько обошелся их приезд!) и невероятный фейерверк.

Отец Алисы все время придумывал бизнес-идеи, которые почти всегда срабатывали. Но ему не хватало усидчивости и терпения, чтобы очень долго заниматься начатыми проектами. Поэтому приходилось находить партнеров, на которых перекладывалась вся рутина, после того, как новое дело раскручивалось. Как, например, случилось с заводом, изготавливающим мелкую бытовую технику.

Никто не понимал, зачем отец приобрел отсталое производство, едва справляющееся с изготовлением средней паршивости утюгов и чайников. Но если Артур Ухаров видел в чем-то потенциал, то шел до конца. Вложив в почти убыточное предприятие большую часть своих активов, он модернизировал производство, нанял команду пиарщиков, вложился в маркетинг и добавил несколько дополнительных линий производства техники. С конвейера теперь сходили пылесосы, кухонные комбайны и фритюрницы. Приложенные усилия не пропали даром – завод начал приносить прибыль уже через два года. Но деньги закончились раньше, примерно через год. И пришлось привлечь инвестора – Олега Корчикова.

Совместная работа не превратилась в сухое деловое сотрудничество. Они часто вместе выпивали, их сыновья – Валентин и Михаил – стали друзьями просто не разлей вода. Так что это можно даже считать почти семейным предприятием.

Иногда выгодные бизнес-идеи сами находили Артура Ухарова. Так случилось с Николаем Погодиным. Он пришел к отцу с идеей открыть сеть гостиничных комплексов в местах, где пролегали туристические маршруты и там, где потенциально можно привлечь большое количество путешественников и туристов. Идея не просто понравилась отцу, а разожгла азарт, подобный охотничьему, с которым Артур Ухаров взялся за воплощение амбициозного замысла в жизнь: нашел часть подходящих объектов, инвесторов и переманил к себе профессионалов из гостиничного бизнеса. Николай помогал отцу всем, чем мог, постоянно находился рядом и всеми силами изображал компетентного специалиста. И в итоге стал младшим партнером отца.

Погодина она ненавидела больше других.

Пустота убаюкивала, нашептывала желание все отпустить, забыть, обрести покой. И Алиса почти все смогла отпустить: боль, печаль, сожаления. Постепенно забывались радость, любовь и счастье. Единственное желание, которое так и не ушло, как бы пустота не старалась его отнять – желание отомстить, добраться до глотки ублюдка, сломавшего её жизнь, виновного в смерти Ники.

Он отнял у неё все!

Разве это справедливо? Разве правильно, что ему все сойдет с рук?

Никто, кроме Алисы не сможет указать на убийцу пальцем. В живых не осталось никого способного рассказать о страшном преступлении, о предательстве, о коварстве, сгубившем две невинные души. Как бы она хотела растерзать мерзавца на мелкие части, забрать все самое дорогое, заставить страдать! Гнев, жажда мести поднимались в ней огромною волною, заставляя вспоминать и остальные чувства. И в какой-то момент эта волна вынесла её на берег.

Алиса открыла глаза и увидела свет. Трудно было что-то рассмотреть, кроме плывущих фигур, звуки доносились будто сквозь вату. И все же на мгновенье сфокусировав зрение, она смогла рассмотреть лицо красивого незнакомца, склонившегося над нею, и расслышать его слова:

– С возвращением, любовь моя. Я так скучал по тебе, Анаит!