Если публичный музей сочетал в себе функции духовного производства и репрезентации, новый музей, ставящий во главу угла привлечение публики, все чаще, выражаясь языком молодой российской арт-критики, просто «ассимилирует готовые конструкты и концепты» в форме «покупки франшизы» на выставку, произведенную без его участия (40). Это не только обидная, но и разрушительная тенденция.