Время дает все больше доказательств тому, что воображаемый музей не противостоит реальному, а предвосхищает «тот музей, который ищет свою форму и будет, несомненно, так же отличен от нашего мира, как наш музей отличен от галереи прошлого…» (82). Как считает, например, Антонио Баттро, воображаемый музей, о котором Мальро стал размышлять еще до Второй мировой войны, был предвидением эры глобализации.