Переплетения

С Зигмунтом Милошевским забавно читать книги в обратном порядке, совершенно не жалею что так получилось. Герой его, Теодор Шацкий, прокурор и мужчина занудный в своей неоднозначности, личность знакомая, но интересная. В том числе и внутренними диалогами о жизни, о работе, о людях...и о том что не пора ли уже?

А по всему получается, что пора. Потому как атмосфера раздражительности и отчуждения нависла над мебелью ИКЕА, которой обставлена его квартира (52 кв.м объединенных кухни и гостиной, между прочим). Похолодание в отношениях, общий счёт в банке и два пива для спокойного сна...
Так получилось, что чем эти желудочные боли закончатся для Тео я знала. А вот интерес к развитию не потеряла. Все эти мелочи - выканье с начальством и предпочтения в женском формате, раздумья над заказанной яичницей и друг Олег, воспоминания о квартире, снятой по молодости и шутки, вызывающие у него, нынешнего, лишь раздражение, компьютерные игры и прочая...Занимает все это не так уж много места, а вот детектив становится весьма особенным.

Кто-то, пожалуй, заметит что ожидал всё-таки детектива, раз уж началось с вертела, торчащего из глаза, и четырех возможных виновников. Уж очень подозрительно это участие в психотерапевтическом расстановочном сеансе по методу Хеллингера и сомнительно внешнее вторжение.
Но вот польские вариации часто именно таким грешат. Обстановкой, детально и любовно выписанной. Чтобы было читателю на что взглянуть из окна, что поковырять в тарелке и проникнуться возрастным кризисом всё ещё весьма и весьма привлекательного мужика. И совсем даже современные Краевский , Вроньский и социалистических времён Эдигей грешат...

Сам по себе сюжет вполне логичен и прямолинеен. В то же время не предполагает, что вы заглянете на последнюю страницу с целью выяснения конкретики кто именно и за что. Не выясните, потому как имена возможно вы и выудите, а вот весь интерес как раз в медленном раскручивании и преступления, и личности каждого героя. И даже новостной дайджест с начале каждой главы уместен, совместно с пунктуацией.

И в прошлом покопаемся и допросы проведем.
А главное это двое - напротив друг друга, разговор и противостояние. И тут уже, не торопясь, наблюдаешь кто кого обведет... Когда в ход идут скоросшиватель, мисочка для скрепок и надкушенное яблоко то ого-го как проникаешься пачкой сигарет,которая смотрит на тебя в упор. Вы ничего такого не подумайте, это мы с Шацким строго по системе всех расставляем. Что и вам придется проделывать. Затягивает.
А наш прокурор будет знать правду, будет притворяться, оформит дело, взвесив все за и против. Выкурит свои три дневные сигареты под исповедь. Не выпьет виски двадцатилетней выдержки...
Справедливость - это единственное что ему будет недоставать. И нам, после прочтения.

Но главное, мое личное убеждение, перевод предпочтите неофициальный. Пусть корявисто, зато живописнее.

Опытные злодеи полагаются главным образом на свой злодейский нрав: они вооружаются чем можно, заготовляют на всякий случай разного рода оружие, и просто выжидают благоприятного момента. Они знают, что заранее выработанный план может не совпасть с обстоятельствами. Связав себя определенной программой действий, злодей рискует запутаться и не добиться поставленной цели. С судьбою не ведут предварительных переговоров. Завтрашний день нам неподвластен.

Виктор Гюго "Человек, который смеется"

С первых же прочитанных строк сразу же меня отправило в ассоциациях к знаменитому сериалу "Тайны следствия". Только здесь мы имеем мужскую версию, потому что во главе сюжета мы видим прежде всего мужчину - прокурора - Теодора Шацкого, с его также необычной и неоднозначной судьбой, семейной патовой ситуацией, подкрадывающимся кризисом среднего возраста, непростыми отношениями на работе с коллегами. Все вкупе "подкралось незаметно", а тут еще и серьезный соперник "по ту сторону реки" - врач Цезарий Рудский - соперник еще тот, которого в интеллектуальном плане переиграть сможет не каждый.

Именно распутывание дела наряду с личной жизнью главного героя - это то, что я люблю в детективах. Ведь человек не может жить только на работе, пусть даже он и прокурор. У него есть и личная жизнь, пусть ее процент намного меньший, но очень важный. Герой проник в меня мгновенно и очаровал. Плюс, мы постоянно путешествуем по современной Варшаве (действие происходит в 2005 году) и этот задний фон очень лаконично дополняет историю с тайной следствия.

Все же был ли инцидент с уходом из жизни в группе терапии несчастным случаем, или медперсонал виновен? Благо оперативная поддержка у Теодора хороша - коллега с русскими именем и фамилией - Олег Кузнецов! Нароют всё и разберутся. На это мы и надеемся по ходу сюжета, но интеллектуальная игра Шацкий - Рудский затягивается до самого конца. Отлично введен в дело персонаж молодой журналистки Моники, разнообразив вольную составляющую романа. Короче, запутался он во всем, развязался ли до конца клубок, я вам не скажу! Прочитайте, тем более, что есть любительский перевод романа.

Я же с удовольствием продолжу чтение цикла о прокуроре уже в самое ближайшее время

Зигмунт Милошевский отжигает не по-децки! Построить детективную интригу на хеллингеровских расстановках – это, скажу я вам, не просто uwikłanie, это sztuka! Психотерапевтическая сессия в духе Берта Хеллингера и сама по себе – весьма неоднозначное по своим последствиям действо, а если его еще умно срежиссировать и олитературить, то эффект получается просто убийственный во всех смыслах слова. Хотя кое-какие соображения у меня возникли сразу именно благодаря семейным расстановкам, автор не дал мне возможности расслабиться и нагрузил свой текст по полной, и мне эти его перегрузки понравились. Давно я не читала детектива с таким удовольствием и с таким погружением.

Надо признаться, благодаря весьма изощренно выстроенному сюжету полицейского расследования мои гипотезы подтвердились лишь частично, но это был тот случай, когда книгу читаешь не только ради того, чтобы узнать, кто убил, и сказать себе, что ты так и думал, но и ради героев, ради уютных варшавских реалий, ради понимания отношения автора к тому, что и как происходит в современной Польше. Погрузить читателя в прокурорские будни З. Милошевскому удалось на все сто: прокурор Теодор Шацкий, приближающийся к опасным границам среднего возраста, его неоднозначные отношения с начальством и коллегами, усталость от супружества, дурацкая попытка все поправить наигранной любовной связью, страх за близких и смелость остаться самим собой – все это существует на фоне ежедневных событий, как связанных с расследованием, так и не связанных, выполняющих роль контекста. Приятно, что все герои – люди интеллектуальные и очень-очень соответствующие своей этнической и профессиональной среде, что среди них нет особенно эпатажных персон, всеобщих козлов отпущения, преданных работе матерей-одиночек, старых верных друзей героя, продажных персонажей и прочих статистов из современного детективного ассортимента, включая тех, к кому надо проявить писательскую и читательскую толерантность. Последняя схватка Шацкого и терапевта Цезария Рудского – это скорее интеллектуальная битва, чем привычный вульгарный мордобой с откровениями, что подкупает и заставляет вспомнить классику жанра.

Симпатия к автору и желание прочитать две другие его книги об этом прокуроре у меня возникли практически сразу, но не знаю, как отнестись к переводу. Он ужасен. Он напоминает черновик самого себя. Он не знает согласований, в нем полно ошибок орфографии, пунктуации и стилистики, опечаток и некорректно переведенных идиом (мне стало ужасно жаль ту Люду, которой переводчик посвятил свой труд: если он такой же по жизни, как его перевод, то…). В какие-то моменты ты пытаешься не обращать внимания на исконно-посконную прелесть союза польского и суржика (или тростянки?), но довольно быстро количество переводческих небрежностей переходит в качество и хочется выйти на акцию протеста против таких мусорных литературных полигонов. Но это еще не все. Видимо, чтобы подчеркнуть свое непосредственное участие в происходящем как в книге, так и в Польше, переводчик игриво снабжает их собственным креативным подстрочником, построенным не просто как необходимые пояснения к чужим реалиям, но как свободные комментарии из смеси википедийной информации, эмоций и воспоминаний, неадекватного юмора, ориентированных, разумеется, по соображениям переводчика, «на тех, кто в танке». Сначала кажется просто ржачно, но потом эта истероидно-демонстративная стилистика осточертевает и приходится просто пропускать переводческое словоблудие. В общем, если детектив хорош, то он очень и очень хорош, но уж если перевод плох, то просто ужасен.