Отзывы на книгу «История борделей с древнейших времен»

Сложно пройти мимо такого названия — «интимная история» всегда влечёт к себе читателей, и далеко не всегда это обусловлено пикантностью темы. Просто в «интимной» истории могут встретиться объяснения известных событий, которые просто не укладывались в «официальную» историю — и если мы знаем, что войны могли разгораться вовсе не по политическим, а вполне себе по личным причинам «кто на кого не так посмотрел», то почему у других событий должен быть мощный политико-социальный фундамент? Сколько событий в истории произошло просто по тупости, или от того, что кто-то захотел чью-то жену? В общем, «интимная история» вещь полезная со многих точек зрения. Увы, данную книгу к полезным отнести никак не получается.
Первое, что хотелось бы увидеть у автора — чёткую работу с дефинициями. Например, автор вообще не раскрывает, что же такое «бордель». Это приводит к самым неприятным последствиям — явления совершенно разного характера, вроде «религиозной проституции» и «института наложничества на Востоке» оказываются в той же категории. Не будем совершать ошибку автора, и попытаемся разобраться в ситуации.
Для начала разберёмся с проституцией — мне представляется, что термин «проституция» можно характеризовать как предоставление услуг сексуального характера за плату. Т.е. товаром здесь выступает именно секс (если мы скажем «тело», то, получается, что любой натурщик это проститут, или, шире, любой разнорабочий, продающий свои руки, тоже). Таким образом «бордель» уже будет институционализированным явлением под названием «проституция», в рамках конкретного учреждения. После того как мы сузили данную дефиницию, становится понятно, что у Кинси где-то половина книги просто выпадает из темы. Т.е. книга написана вообще не про то.
А про что же она написана? Ну, здесь смешались в кучу и кони, и люди. Для начала, автор уверенно относит отдельные культы в Древней Греции, связанные с религиозными ритуалами, к проституции. Считать, что жрицы абстрактной Афродиты это проститутки, всё равно что считать будто монашки это те, кому нравится чёрное, и они хотят, чтоб у них была диета построже. Служение Богу, которое может принимать очень разные формы, далеко от товарно-денежных отношений, где товаром выступают сексуальные услуги. Историки XIX в., по невежеству, ещё могли это отождествлять — но от книги из ХХ века хочется всё-таки большего понимания.
Апофеозом вдруг оказывается краткий очерки из жизни гаремов. Напав на прекрасный источник в виде тысячи и одной ночи , автор начинает нас вводить в «развратные нравы» Востока, притом что Шахерезада, вообще-то, имела вполне официальный статус, жила не где-нибудь, а в гареме султана. Приравнивать гарем султана к борделю может только европеец с немного воспалённым сознанием.
Собственно, на этом можно закончить характеристику авторского подхода. Здесь свалено гигантское количество (примерно половина книги, цитирования занимают по несколько страниц разом) разного рода художественных источников, которые, будем честны, не являются надёжными от слова совсем. Но ладно бы с художественной литературой — но само начало, когда автор пишет о «древнейших» временах, почти каждое своё предложение начиная с конструкций «наверное», «возможно» и «может быть», и которое чуть более чем полностью состоит из авторских фантазий, есть испытание для очень уж сильных духом.
Подытожу — нишу историко-культурологических работ на тему проституции оставляю свободной, эта поделка точно не сможет её чем-то запомнить. По-простому говоря, это банальная авторская халтура на «пикантную» тему. Если вы хоть что-то читали из литературы прошлого, то можете смело проходить мимо этой книги. Нет, вы можете и узнать что-то из неё — главное, чтоб вы всерьёз не восприняли модель работы автора с темой. Так топорно, без чёткого методического аппарата, без разбора «на берегу» о чём же мы пишем, с такими темами не работают.

Книги – они почти как бордели. Бывают классом повыше, для представителя читательской элиты, любителя Джойса, Пинчона или теории сопротивления материалов. Бывают похуже для невзыскательного читателя, любящего на пляже валяться с детективными творениями известной российской дамы, или дешевой книжкой по мотивации/психологии. Но не все однозначно. Иногда сразу не поймешь, что же перед тобой такое. Вроде обычная московская квартира, а по факту притон. Вроде золоченая вывеска (это уже не в Москве), а все равно притон. И с книгами также, можно написать заманчивое название «История борделей», пикантная тема, должно быть что-то запретное с ноткой постыдного. И так оно и было бы, если бы автор написал качественную работу – научный исторический труд или хотя бы научно-популярный. Но за громким названием прячется халтура – наскоро сляпанная куча всего – фактов, домыслов, баек в тему и не в тему. К сексу имеет отношение? Годится!

Первая глава про секс в доисторическом обществе. И я чуть не разбил себе лицо фейспалмами, настолько дикие вещи пишет автор. Такое дело, что наука практически ничего не знает, какие сексуальные отношения имели наши далекие предки. Как известно, археологи могут обнаружить только материальные следы, отношения между людьми к таким не относятся. Но автор щедро включает фантазию, и этим сразу задает планку всей книге. Я, читатель, не верю написанному в этой главе, и в последующем не доверяю всему остальному написанному. А проверять все не имеет смысла.

Одна из важнейших вещей в научной литературе – это цитирование. Попробуйте написать научную статью и не сослаться на десяток (сотню-другую) работ предшественников, вас любой рецензент пошлет, даже не читая. Качественный современный научпоп тоже не обходится без множественных ссылок. А любое историческое исследование невозможно без ссылок на источники. И автор решил – буду цитировать. Вот только он, вероятно, не учился в вузе, а спросить кого-нибудь как это делается, постеснялся. Вот и получилось, что Зигмунд Кинси не цитирует, а ЦИТИРУЕТ. Он вставляет в свою книгу огромные отрывки из самых разных исторических текстов. Местами это выглядит так: два-три авторских предложения, далее – 2-3 страницы отрывка из "Библии", "Пира" Платона или еще чего-нибудь. В целом, объем цитирования этих кусков составляет, пожалуй, не менее половины книги. Работающий метод набора авторских листов!

Также господину Зигмунду забыли объяснить суть термина история, одно из важнейших определений которого: «Действительность в её развитии, движении». Развития в книге вовсе нет. Автор без использования переходов и связей, берет различные исторические периоды в различных частях света и пытается показать сексуальную жизнь, отчасти с упором на проституцию. Ни причин, ни следствий не приводится. В результате «просветительская» составляющая книги стремится к нулю. И хотя охват вроде широкий – древние общества, античный мир, Средневековая Европа, традиционный Восток, Возрождение, Франция Нового времени, но из-за разорванности, преемственности «бордельных» и каких-либо еще традиций не видно.

И самое плохое, что автор очень вольно обращается с фактами, интерпретируя их как ему захочется. Кроме того книга переполнена оценочными суждениями, тяготеющими к современности, но абсолютно неуместными при описании исторических обществ. О равенстве, правах женщин, гендерном самоопределении и т.д. Темы важные и нужные, но подавать их надо не в том, что заявляется, как «история».

Почему же я поставил книге не резко-отрицательную, а нейтрально-отрицательную оценку? Причины две. Во-первых, кое-что я все же из нее узнал, в том числе некоторые любопытные исторические источники. Во-вторых, сама тема книги сподвигла меня задаться вопросом, а что же с проституцией сейчас, в XXI веке? И я полез выяснять в интернет (в том числе на соответствующие сайты), и это оказалось весьма занимательным занятием, отчасти обогатившим мой жизненный опыт. Но делиться с вами новыми знаниями я не буду!

Казалось бы, что книга, посвящённая столь острой и привлекательной практически для всех — без особого деления на возрастные и половые различия — категорий возможных читателей теме, должна была бы стать литературной бомбой или, как минимум, просто захватывающим и неотпускающим от себя чтивом. Если не с мантией величия на своих потрёпанных книжных плечах, то хотя бы с претензией на некоторую интересность и привлекательность. Однако представлявшееся стремительным сексуально-эротическим лайнером, несущим читателя в страну неги, наслаждений и грёз, наше литературное транспортное средство оказалось в реальности обыкновенной тихоходкой — помните теперь уже старенький советский фильм «Небесный тихоход»? — вот каким-то таким же перкалево-фанерным, в заклёпках, дребезжащим и погромыхивающим на поворотах неторопливым воздушным извозчиком, по нынешним временам являющимся всё ещё летающей энтропией мчащихся под облаками современных серебристых реактивных чудовищ.

Претерпев вот такую сокрушительную (ну, ладно, не совсем уж и сокрушительную, однако сдирающую все декоративные покровы) идентификацию, книга, тем не менее, не обескуражилась и продолжала до самого конца гнуть свою собственную бордельно-проституционную линию. Ну, что ж, никогда не нужно заранее себе что-то такое особенное представлять и на что-то необычное настраиваться — нередко бывает, что долго и страстно вожделеемая тобой красавица после срывания всех покровов и раскрытия всех тайн оказывается вполне обыкновенной телесно-фактурной простушкой, а за стыдливой чадрой или романтической вуалькой скрывается простое слегка конопато-веснушчатое рязанское личико, которое без всех этих изощрений и выглядело бы куда естественней и милей, и воспринималось бы совсем иначе — с живинкой и подлинным теплом (так думал молодой повеса...).

Сразу хочу поспорить с аннотацией: конечно же мы имеем дело не с историческим явлением, а с социально-культурным. А вот подано это явление читателям уже в историческом контексте, т. е. с зарождения и в последующем развитии. Причём момента зарождения продажно-покупной любви никто и никогда не сможет назвать — просто когда-то, на заре неандертальчества или кроманьонства, какая-то одна из первых пра-женщин сообразила возлечь на любовное ложе с каким-то одним из первых пра-мужчин в обмен на какое-то благо — безопасность или пищу или же на кусок тёплой шкуры. И возникли первые вполне определённые отношения, организованные по принципу: ты мне — я тебе. И когда идея эта прижилась среди многих других представителей древних гоминидов, то появилась возможность рассматривать такого рода отношения уже как проституцию, т. е. любовь на продажу (sex for sale). И вот примерно как раз с этого момента автор и начинает своё повествование. При этом, к его заслуге, обращаясь за подкреплением к довольно солидным авторам и исследователям, в т.ч. к Ф. Энгельсу и Л. Моргану.

А дальше всё было довольно просто: развивалось всё человечество, оцивилизовывалось, обзаводилось товарно-денежными отношениями, торговлей, государственными формами и правовыми институтами (как известно из теории государства и права, оба этих социальных явления возникли одновременно, ибо иначе и быть не может — не бывает государства без права и наоборот), и одновременно с этим оцивилизовывались и продажно-покупные сексуальные отношения во всём их разнообразии и богатстве — социальное явление набирало силы, крепло и вырастало до самых широких масштабов. И автор в этой книге пытается показать нам все заметные этапы развития этих вполне рыночных отношений начиная с времён Шумера и Двуречья, переходя в Вавилон, Палестину и Египет и затем отправляясь уже в Древнюю Грецию и не менее Древний Рим, переходя сначала в Персию, затем вместе с крестоносцами отправляясь спасать Гроб Господень (и попутно получать все доступные удовольствия) в Средиземноморье, далее он (и мы) следует в сопровождении Марко Поло в средневековый Китай, затем нас ждёт Япония и после уже вся наша компания отправляется в Европу, заканчивая сексуально-теоретический поход королевским распутным Версалем и прочими великосветскими наслаждениями (такая широкая география доказывает только то, что секс был широко распространён и ранее, а не только сейчас — вот что удивительно!). К сожалению, никакого практикума к книге не прилагается. А уже мечталось… :-)

Чтобы не быть голословным, автор книги Зигмунд Кинси не просто разглагольствует на скользкие и полупристойные темы, а запросто цитирует — довольно объёмными порой кусками — самые разные древние и более свежие письменные источники, упирая наше читательское внимание конечно же на строфы и стихи соответствующего содержания или выдержки из документов по рассматриваемой теме (тут нам и «Легенда о Гильгамеше», тут и древние философы — Сократ и Платон, Плутарх и иже с ними, и Гораций с Петронием, и Овидий с Ювеналом, и переписка реальных или же выдуманных авторами блудниц и гетер, и многочисленные свидетельские показания, данные под присягой в судах, и разного рода мемуарные письменные источники и стихи поэтов…).

При этом Кинси раскрывает для читателей всю цепочку прогрессирующей проституции, начиная от индивидуально-личной купли-продажи и переходя затем к поселению проституции в бани, а после и к появлению сначала отдельных домов для свиданий, а затем уже и специальных публичных домов-лупанариев и образованию уже целых специальных улиц и кварталов с красными фонарями, а затем переходит уже к самым высшим слоям средневекового европейского общества — мы окажемся в королевских будуарах (и как тут не вспомнить совсем недавно прочитанную всем валдайским читательским клубом и бурно обсуждённую книгу тех лет «Опасные связи» Шодерло де Лакло). И конечно же будут рассмотрены все виды продажно-покупных любовно-сексуальных отношений во всех возможных вариантах: начиная от классических мужчина-женщина и затем переходя ко всякого рода смешанным формам и системам (мужчина—мужчина, мужчина—ребёнок-мальчик, мужчина—ребёнок-девственница, женщина—женщина и так далее).
Не отстранился автор от попыток привести в тексте своей книги философские рассуждения и размышления о возвышенной сути любовно-телесных отношений, при этом рассматривая и все приведённые выше варианты такого рода связей. Конечно, при этом рассуждает, опять-таки, не сам Кинси, а те философы и современники древних греко-римлян, высказывания которых Кинси и использует в книге. И надо сказать, что с такого или подобного рода мнениями мне лично довелось встречаться и в современных реалиях. Как к этому относиться? Мне думается, что это вообще дело совершенно личное и интимное, и если не выпячивается напоказ и не транслируется вовсюда, то и бог с ними...

При всём при том Кинси старается быть достаточно сдержанным и возможно даже отстранённо-холодным — не сваливается ни в ярко выраженную и одиночно-векторно ориентированную критику, ни в смакование неизбежных для этой темы пикантных моментов и подробностей. Конечно, от этого слегка пропадает и острота подачи материала и его образность — видимо для устранения последнего недостатка книга имеет цветные вкладки с несколькими соответствующими теме изображениями.

Однако на самом деле чтение этой книги на игриво-весёленькую тему вовсе не было таким уж весёлым занятием. Слишком уж всё было академично и слишком много было компилята и цитирования. Наверное всё-таки было бы проще дать в конце книги список литературных источников по рассматриваемому вопросу. Хотя… советчиков много, а автор один. Но чтобы моё мнение не было голословным, интересующимся означенной темой могу посоветовать вот такую незаурядную книгу Книга песен. Из европейской лирики XIII - XVI веков — оно может и не совсем буквально по теме, но оригинальной любовной романтики там вволю, причём из первоисточников.

Автор постеснялся представиться, и его можно понять. Я бы тоже не хотела указывать свое имя под подобной халтурой. Но то, чего не принято делать в научной среде, вполне приемлемо в беллетристике. Иначе как попыткой срубить бабла за минимум усилий объяснить существование этой книги я не могу. Она производит впечатление заказа издательства на пикантную тему ради наполнения контента, так сказать, для любителей истории и любителей острых тем. Впрочем, ни тех, ни других книга не удовлетворит. Если только детей.

Последние несколько лет нон-фикшн шагает семимильными шагами и открывает мир книг даже для тех, кто был от него максимально далек. Меня это очень радует, как и то, что мы теперь предъявляем свои критерии качества к этому жанру. Мы хотим быть уверены, что человек, который пишет нон-фикшн, компетентен (или по крайней мере, имеет компетентного соавтора или редактора). Мы так же хотим, чтобы факты в книге были достоверны и по возможности доносились с умеренной эмоциональной и политической окраской. Мы хотим, чтобы у нас также была возможность проверить оба вышеуказанных критерия самостоятельно, сверить их с другими источниками.

С этим сразу возникает проблема, ведь Зигмунда Кинси в природе просто не существует. Таинственный автор в мантии-невидимке вещает нам об истории, но какое отношение он имеет к ней или к популярной журналистике? Он может быть кем угодно: историком, стоматологом, мясником, литературным негром.

Но моя главная претензия, пожалуй, состоит в том, что вся книга - это бездушная компиляция чужих работ, которые даже не процитировали как положено.

Что со структурой текста? Ее просто нет. Энтропия зародилась в глубинах космоса и плавно добралась до «Истории борделей» (а потом и до этой рецензии), где нет ни истории, да и борделей не то чтобы очень много. Весь текст это по сути дела компот из обрывков текста то из одного, то из другого места, как будто у автора было два-три источника, и он надергал из них все более-менее касающееся секса (потому что не нашел информации о борделях), а потом скомпилировал их в эту книгу.

Первобытные времена описаны крайне скупо, большая часть текста посвящена институту семьи в первобытном обществе, и в этом плане для меня был намного информативнее «Клан Пещерного Медведя» Джин М. Ауэл (мой гид в первобытность и по совместительству одна из самых жестоких книг в моей жизни). Первобытность в миллионы долгих лет он уместил в одну-единственную концепцию дуально-родового союза. За эту теорию мы поблагодарим антрополога Юрия Семенова, единственного ученого, на которого сослался автор. Тем не менее, это не единственная форма взаимоотношений, и упоминать только ее не совсем правильно.

Ритуальная проституция, на мой взгляд, заслужила куда более пристального внимания, чем опять-таки откуда-то вырванные отрывки (откуда непонятно, ведь ссылок на источники не было и нет).

Греческая эпоха представлена в виде отрывков из трудов древних философов и ораторов, их диалогов. К сожалению, информативность по этому периоду почти нулевая. Вместо полноценной истории о том, как функционировали бордели, автор чаще показывает какие-то красочные сцены по поводу того, как красились матроны. Это, конечно, тоже интересно, но скудость материала и отсутствие концепции этим прикрыть. И если у Кинси 70% текста взяты напрямую из «Диалогов гетер» Лукиана, почему бы мне просто не почитать Лукиана без посредников?

Вот он рассказывает о римской Мессалине, ставшей именем нарицательным для некоторых женщин, но пусть бы он рассказал мне что-то, чего нет в Википедии. Рассказывая о гетере по имени Клодия, автор процитировал огромные куски из судебного процесса, после чего он сделал свои выводы что-то типа: "Вот оно как бывает, Михалыч" (водится за автором такой грешок: скомпоновать целую главу из чужих текстов и в конце написать "да-да, так и есть"). Или вот вам целая глава из нарезок о том, как тусовался, бухал и подкатывал к дамочкам некий Трималхион. Все это имеет право на существование, но подано это крайне грубо и топорно. Детская энциклопедия серии «Я познаю мир. История» куда более интересна и насыщенна. Если б у них был выпуск о борделях, то они бы смогли вписать тусовки Трималхиона куда более органично (просто потому что потратили бы на это больше 15 минут, б****!).

В книге приводятся стихи и имя их авторов, но кто их перевел, догадайтесь сами (тихоходка, Жаманто, свидетель из Фрязино - нужное подчеркнуть). Исключение было сделано для А.Париной, которая перевела стих, где открытым текстом поэт Катулл собирается сношать всех «и спереди и сзади» (тихоходки в этот раз ни при чем).

В редкие моменты, когда в Кинси снова просыпается автор, он может писать довольно странные заявления, вроде:

Кстати, зубы у римлянок частенько были плохими, о чем говорит римская эпиграмма «Две гетеры»: «У Таис – черные зубы, у Лаис – белые».

Говорят, что только мировые религии – христианство и ислам учат истинной нравственности и настоящему уважению к человеческой жизни, в том числе и жизни женщины.

Кто говорит, к чему вы вообще это написали, почему у вас эпиграмма (короткое сатирическое стихотворение) становится историческим источником? Наверное, я не должна выражать свои претензии в виде вопросов, но у меня нет сил объяснять вещи, которые должны быть очевидны человеку, пишущему работы на исторические темы. История и без вас, дорогой Зигмунд, ужасно субъективная и туго поддается научной методике.

Мадам де Помпадур он обозвал фригидной. Известно, что она была больна туберкулезом, и ее современники говорили о ней, как о холодной женщине. Но со стороны наших с вами современников как минимум странно называть фригидной женщину, которая жила за 300 лет до нас. Усадьба короля Людовика Олений Парк тоже вдруг стала борделем. Давайте теперь и гаремы звать борделями, если тема нас к тому обязывает. Интересная история о традиции бинтования ног в Китае, конечно, имеет прямое отношение к сексу, но опять-таки при чем здесь проституция? Может быть и при чем, но об этом я узнаю точно не из "Истории борделей".

Упоминается также одна пикантная история о Карле Великом, которая, как оказалось, почти буквально скопирована из книги «Мифы и правда о женщинах» Е. В. Первушина 2012 года. Этот источник тоже не внушает мне особого доверия, но речь не об этом, а о том, что Кинси как-то забыл упомянуть где и чем он вдохновлялся.

Внезапно книга обрывается на пороге девятнадцатого века, что довольно странно, потому что до наших дней еще более двухсот лет (довольно интересных двухсот лет). Конечно, автор нам ничего не обещал. Он прямо дал понять: история борделя с древнейших времён (и до тех пор, пока я не наберу нужное количество символов, чтобы получить свое бабло).

Идентификация этой книги мне дается с трудом, поскольку знаний она не дает. Как у художественной книги ее ценность также нулевая: она совершенно скучная и непримечательная. Например, «Таис Афинская» , художественная книга с долей выдумки, куда более богатая и интересная работа, и уж лучше почитать ее.

Как выглядела бы моя Энциклопедия борделей:
1. Вступление, в котором я выражаю свой праведный гнев Зигмунду Кинси и обещаю вычислить его по ай-пи и слить в сеть его пикантные фото, а также хвастаюсь тем, сколько литературы я изучила.
2. Этимология продажных женщин с точки зрения феминизма, с его помощью я приплету гетер, куртизанок и современный рынок шкур.
3. повествование равномерно согласно принятой периодизации истории: первобытность, Средние века, Новое время, Новейшее время.
4. география борделей: кроме сраных мэйнстримных гейш и китайских лотосов, будет Африка, Азия, Восточная Европа и другие локации.
5. Отдельно современность со всеми интернетами, Инстаграмом и рынком шкур.
6. Заключение: жизнеутверждающее и прогрессивное.
7. Ссылки. Море ссылок.

Всем доброго вечера, дорогие зрители!

Вот как надо было назвать эту книгу, она бы много выиграла таким образом. Но обо всем по порядку.
Мне кажется, что исследование "Идентификация мантии тихоходки на фоне истории мировой энтропии" было бы читать интереснее, чем, казалось бы, остренькую историю проституции.
Потому как пишет автор откровенно скучно. Слог у него неброский, без огонька, проблемы отношений мужчины и женщины волнуют его с современной точки зрения полового угнетения, что сразу выставляет ценность исследования в сомнительном свете. Начинается все с первобытных времен - в ту пору, пишет Кинси, женщина отдавалась за кусок мамонтятины, потому что мускулами обделена от природы и всякую прочую такую ересь, и в тот момент, когда ты уже решаешь эффектно захлопнуть книгу (стой, это же электронка!), он делает "хобу": На самом деле все, конечно, было не так, а вы поверили, дурачки?! И давай нам рассказывать, как же оно было. Эта часть, хоть уже и звучит логично, тоже вызывает вопросы: ты там свечку что ль держал? как говорится, "какйе фаши такасателства?" Кстати, список источников у этого труда отсутствует, и даже приводимые массивы текста из разных произведений не всегда сопровождаются комментарием, откуда именно оно взято и никогда не имеет ни сноски, ни в скобках намёка на издание.
Дальше мы знакомимся с шумерским подходом к сексу. Тут, стряхнув пыль веков, выступает Иштар и служительницы ее культа, прославляющие плодородие в силу своих гендерных возможностей. Начиная с этого раздела и до средневековья, которое было не пойми к чему помянуто и отброшено, а потом и в разделе об эпохе Возрождения во Франции (а как же остальные страны?) Кинси приводит огромное количество, просто страницы текстов из разных источников, слегка оправляя их суждениями на тему роли женщины в ту или иную эпоху.
Совершенно неинформативны разделы, посвященные Азии и ближнему востоку. Судя по всему, автор неплохо разбирается в литературе античного мира. Но как только он решает обратить взгляд на восток, сразу образуется большой пшик. Немного Шехерезады, чуток Марко Поло и пересказ общих мест, зачем вообще это было? Где страницы из танских и хэйанских источников (раз уж речь идет именно об этих периодах истории Японии и Китая), как это сделано для Греции, Рима и Франции? Нетути. Ну, это же экзотика, скажи гейша и уже ах, поругай бинтование ног и уже вах! Сколько уделено внимания гомосексуализму античного мира, а на востоке только арабы отроков любили. А как же Япония? Там что, самураи только по Ёшваре шастали? Ничуть, там тоже много интересного было. А Китай? Уж там и кроме ног есть о чем написать. А если уж идёт речь о социальной роли женщины, почему не рассказать о женщинах полководцах, об императрицах, о писательницах? Мне кажется, что автору стоило ограничиться европейской историей копуляций, ведь нет же в его эротическом мире ни России (с СССР все понятно, хотя.... а на Руси?) ни Америки. Время секса тоже заканчивается эпохой возрождения, потом все, видимо, стали мормонами.
Итог:
Назвать это исследованием язык не повернется, это скорее хрестоматия. Мне кажется, что задача автора такого опуса переварить собранную информацию и представить самую ее мякотку, изложив с огоньком и украсив цитатами. Но здесь выдержки из источников намного интереснее авторского текста. Автор мог ограничиться просто списком литературы, поскольку анализ представленных фрагментов весьма неглубок, а выводы порой спорны. Ничего того, до чего читатель не додумался бы сам, читая оригинал, там нет. Да и написать можно было много занимательней. Вот если бы писал Марк Форсайт, прочиталось бы влёт! А тут - никакой искрометности, хотя тема располагает как никакая другая.

Ну и чтобы уж хоть Вийоном себя почувствовать (не поэтом так сутенёром)

Тебе грустно и одиноко? Некого обнять этим вечером? А так хочется зарыться лицом в шелковистые пряди! Приходи! Я жду тебя здесь, меж мягких подушек, чтобы склеить половинки твоего разбитого сердца <З