Властелин мира

К старому персонажу - гениальному изобретателю Робуру, который блеснул в романе 1885 года со своим мультикоптером "Альбатросом", Жюль Верн вернулся почти через 20 лет. Новый роман со старым героем был издан в 1904 году, за год до смерти великого фантаста.

На самом деле эти два романа ничего не связывает кроме имени главного героя, потому что даже он сам в первой и второй книге разный. В первой перед нами предстал целеустремленный ученый, не лишенный странностей, но верящий в силу науки и в прогресс, во второй - это классический "сумасшедший ученый", свихнувшийся маньяк, мечтающий о мировом господстве, потому роман и называется "Властелин мира", потому что Робур так именует себя.

В этот раз он изобретает машину, которую, используя более поздний язык, можно было бы назвать трансформером. Новый агрегат совмещает в себе и "Наутилуса" и "Альбатроса", то есть он может плавать под водой и летать по воздуху, но кроме того, он еще способен плавать по воде как корабль и ездить по дорогам как автомобиль. Название у этого чуда рождает ассоциации с русской историей, как уже довольно древней, так и очень даже новой - вспоминается могучий русский царь и столица одной южной республики - трансформер назывался "Грозный".

В этот раз Верн рискнул максимально развить детективную линию, сделав главным антагонистом своенравного Робура инспектора Строка, который отправляется в один из округов Скалистых гор разобраться со странностями там творящимися. Ну а дальше все по уже знакомой, не раз откатанной схеме: инспектор становится свидетелем невиданной мощи нового изобретения, а затем пленником свихнувшегося изобретателя.

Надо признать, что в детективе Жюль Верн не силен, впечатлить в этом жанре у него не получилось, Конан Дойль остался вне конкуренции, а 14-летняя на тот момент Агата Кристи, которая еще и Кристи-то не была, пока не знала - что станет делом всей её жизни. Но детективная линия как-то сама собой рассыпалась вместе с зарождающейся интригой, на первый план вышел даже не географический аспект, а, скорее, политический. Дело в том, что ведущие страны мира, осознав мощь нового изобретения, стали за него бороться, предлагая Робуру фантастические деньги, а он, в свою очередь, пытался стать правительствами мировых держав. Чем-то в этом смысле он напоминает инженера Гарина из толстовского "Гиперболоида", правда, у Жюля Верна всё обошлось без мировой революции, но и не без воли божьей. Чтобы никого не вводить в искушение, господь Бог одним ударом молнии покончил и с уникальной машиной и с её изобретателем, как бы повторяя за автором романа, что время для столь могучих изобретений еще не пришло, не готово к ним еще человечество.

Фантастический и политический роман.

С фантастикой все понятно: изобретен аппарат, он же автомобиль, он же морское судно, он же подводная лодка, а еще и летает. Да все это со скоростью, в два раза превышающей возможную для того времени - 260 км/ч (примерно).

А вот политики я не ожидала) Во время чтения пару раз припоминала, а точно Ж. Верн - французский писатель)) А то все про США пишет, как о своей стране)
США решили купить диковинный экипаж за любые деньги. В борьбу за право приобрести эту машину также боролись "все великие державы - Франция, Англия, Россия, Италия, Австрия, Германия" (с). Но Америка предложила самую высокую цену - 20 млн долларов, никто не смог эту цену перебить.

Изобретатель - Робур-Завоеватель- отказался продавать свое детище. И здесь-то и проявился основной принцип США: раз купить нельзя, значит объявляем вне закона и захватываем силой.

Робур-Завоеватель не показался мне опасным для человечества маньяком, жаждущим с помощью своего экипажа всех уничтожить. Скорее, он - сумасшедший ученый, который хочет доказать миру, что он самый умный. Безумец, которого Ж. Верн назвал Властелином мира с большой долей иронии.

Читается легко, сюжет динамичен.

Продолжение романа "Робур-завоеватель". И на мой взгляд, что редко бывает, продолжение оказалось на порядок лучше первого ромна. Во-первых, намного динамичнее действие и от этого читается живо и интересно, во-вторых, герой раскрыт намного полнее с точки зрения характера (не скажу, что он стал мне симпатичнее, но по меньшей мере, он стал более понятным). Читалась книга на одном дыхании, что так характерно для Верна.