Но еще более живописным делали рынок в Казонде продававшиеся там ткани и слоновая кость.
Тканей тут были тысячи «шукка», то есть саженей; «мерикани» – небеленый миткаль производства салемских фабрик в Массачусетсе, «каники» – голубая хлопчатобумажная ткань шириной в тридцать четыре дюйма, «сохари» – плотная материя в синюю и белую клетку с красной каймой, оттененной голубыми полосками, и более дорогая «диули» – зеленый, красный и желтый суратский шелк; отрез его в три ярда стоит не меньше семи долларов, а если он заткан золотом, то цена доходит до восьмидесяти долларов.
Слоновую кость в Казонде доставляли из всех факторий Центральной Африки, а отсюда она расходилась в Хартум, Занзибар, в Наталь, и многие купцы занимались только этой отраслью африканской торговли.
Сколько еще слонов нужно убить, чтобы добыть те пятьсот тысяч килограммов слоновой кости,[67] которые ежегодно вывозятся на европейские, и в частности на английские, рынки? Только для удовлетворения нужд одной английской промышленности – около сорока тысяч ежегодно. С одного лишь западного берега Африки вывозят сто сорок тонн этого ценного товара. Средний вес пары слоновых бивней – двадцать восемь фунтов, а в 1874 году цена на них доходила до полутора тысяч франков, но бывают бивни, весящие до ста шестидесяти фунтов; и как раз на рынке в Казонде знатоки могли бы найти великолепную слоновую кость – плотную и полупрозрачную, легко поддающуюся обработке, с тонким верхним слоем коричневатого оттенка, сохраняющим белую сердцевину, которая в отличие от слоновой кости, поступающей из других провинций, не желтеет со временем.