Отзывы на книгу «Наоборот»

Меня пленила поэзия книги с ее диковинными запахами и красками. Гюисманс – великий пророк, предсказавший наступление века искусственности, когда природа истощит свои силы и на помощь ей придет воображение художника. - Оскар Уайльд

Это "yellow book" Дориана Грея, по крайней мере, по догадкам литературоведов.

Гюисманс, на стыке символизма и модернизма, в явном преддверии "потока сознания", под явным влиянием Флобера, Бодлера и Шопенгауэра, и повлияв на стольких последующих, начиная с Оскара Уайльда и кончая многими писателями 20 века, создает эксклюзивное, восхитительное произведение, то ли роман, то ли поэму в прозе.

Чем-то напомнило "Бувара и Пекюше" Флобера, некоторые идеи явно взяты оттуда, но новаторство Гюисманса не столько в идее, сколько в исполнении.

Легендарным представителем французского декаденства можно назвать графа Робера де Монтескью, ставшего прототипом для Дезэсента — главного персонажа «библии декаденства», романа Гюисманса «Наоборот». (Википедия)

Дезэсент, устав от разгульной и бесцельной жизни в Париже, создает себе иллюзию другой жизни в загородном доме, описание уникальной обстановки и декора которого, я думаю, с большим интересом прочитал бы любой современный дизайнер.

Литература и книги, искусство и живопись, музыка, философия и социология, религия и психология, запахи и духи, дорогие вина, дизайн помещений, римские писатели, Флобер, Верлен, Эдгар По, Малларме, Гюисманс погружает нас в мир Дезэсента, ограниченный тем лучшим, что создали люди, но при этом закрытый для людей.

Конечно же, Дезэсент в погоне за чувственным и умственным наслаждением, наверно-таки был декадентом и тема вырождения важна в романе и оригинально раскрыта, но для меня особенно интересны были пространные, умные рассуждения на темы литературы и искусства, ведь некоторые страницы романа это просто прекрасное литературоведение:

Во времена, когда литература уверяла, что вся боль жизни – лишь от несчастной любви, измены и ревности, Бодлер презрел эти детские объяснения, нашел язвы куда более глубокие, мучительные, страшные и показал, как пресыщенность, разочарование и гордость в подверженных распаду душах превращают действительность – в пытку, прошлое – в мерзость, будущее – в мрак и безнадежность.
Чем больше дез Эссент читал Бодлера, тем сильнее чувствовал его несказанное очарование. Во времена, когда поэты были способны на описание лишь внешних сторон человека и мира, он сумел выразить невыразимое. Язык его был мускулист и крепок, благодаря чему Бодлер, как никто другой, смог найти удивительно ясные и чеканные выражения для фиксации самых неопределимых, самых неуловимых болезненных переживаний истощенного ума и скорбной души.

Можно только догадываться, как много книг, кроме "Дориана Грея", выросли из этого уникального романа (вспомнился винный орган в "Пене дней", например, или развитие темы запахов и духов в "Парфюмере" и связь между вкусом печенья и воспоминаниями у Пруста).

...и нет, я не про группу германских племён.

Первое.
Нищий гот - это не труЪ. Так что, перед тем, как становиться трушным готом, убедитесь, что родились под сенью старейшего и богатейшего рода в фамильном замке, где галереи полны портретами отважных рыцарей. Чем род древнее и кровосмесительнее, тем лучше. Замок нужно будет продать, жить в замке - это уже не труЪ.

Второе.
Получив католическое воспитание в каком-нибудь задрипанном монастыре среди монахов и закопав родителей (истинный гот обязан быть сиротой), вы должны окунуться в грязь и разврат Парижа. Ваша цель: затащить в койку женщину с самой необычной профессией. То есть обычные кокотки не подойдут (да, быть готом - сложная работа). Чревовещательница - очень хороший вариант, например. Когда закончатся необычные мадамы, настанет время перейти на мальчиков и нестандартные сексуальные практики.

Третье.
Испробовав всех страстей, трушный гот в конечном счёте подорвёт последние крохи своего и без того слабого здоровья и придёт к выводу, что пора бы обзавестись собственным гнёздышком. Желательно где-то подальше от бурных огней столицы. Но не сильно далеко, чтобы можно было, при желании, пошопиться в магазинах.

Четвёртое.
Для драпировки комнат в своём готическом пристанище используйте дубовые панели и японский креп. Чем вырвиглазнее и несочетаемее будут цвета, тем лучше (не волнуйтесь, гостей в доме у вас не будет, иначе это - не труЪ). Обязательно должна быть комната в чёрных и бардовых оттенках, это труЪ, но только одна, иначе - не труЪ. В качестве мебели нужно использовать церковную утварь: крестильная купель вместо чаши для умывания, аналой вместо будуарного столика, кровать, конечно же, должна быть прямиком из монастыря. На стенки повесьте гравюры с пытками и картинами апокалипсиса. Если вы всё сделали правильно, получится очень труЪ.

Пятое.
Истинные готы читают только католические богословские тексты, конечно же в оригинале на латинском и написанные строго до конца VIII века, всё написанное позже - не труЪ. А ещё завеликого По, самого первого гота всея планеты и нашего кумира. И можно немножко д'Оревильи , как раз в Librarium у Рипола выходит, успейте купить, что называется.
Книги в вашей коллекции должны быть выполнены из кожи (в отсутствие человечьей берите свиную, ослиную и телячью) и переписаны от руки искусными мастерами каллиграфии. Настоящий гот и знать ничего не должен о защите интеллектуальной собственности.

Шестое.
Настоящий гот должен считать живую природу пошлой и устаревшей. Однако, даже труЪ готу необходимы домашние питомцы. Перевезите к себе побольше горшков с плотоядными растениями из ближайшего ботанического сада. А ещё вам придётся купить черепаху. И заставить нескольких ювелиров налепить ей на панцирь золото и драгоценные камни. Черепаха, ясное дело, помрёт, но у вас останется очень симпатичный и трушно-готский скелет.

Седьмое.
Ваше главное развлечение, если вы хотите соответствовать статусу труЪ гота, - страдать от ипохондрии. При малейших болях (в том числе воображаемых) в срочном порядке посылайте за врачом. Пока врач не пришёл, громко сокрушайтесь, что его отсутствие и невыполнение врачебного долга сведёт вас в могилу. Когда врач прибудет, гневно вопите, что назначенное им лечение - чушь собачья и лучше было бы вовсе без него.

Восьмое.
Обязательно занимайтесь самолечением. Шартрез, коньяк и мышьяковая соль отлично подсобят вам в вашем нелёгком деле. Откажитесь от пищи. В болезненном состоянии вы можете поглощать только пищу духовную. В конце концов наступит день, когда вы, под влиянием галлюцинаций и истерии, почти поверите в бога. Он ознаменует собой момент прекращения вашего маленького развлечения и возвращения в обычную скучную повседневность. Вот теперь можно покушать. Только не всё подряд, а исключительно готские продукты: бородинский хлеб, чёрную икру, маслины, лакрицу и всё остальное, что имеет нужный нам цвет.

Девятое.
Трушный гот, конечно, должен путешествовать. Но не на всякие дурацкие солнечные пляжи. Самый подходящий выбор - туманный и промозглый Лондон. Велите собрать необходимые вещи и в карете доберитесь до Парижа. Перед последней остановкой на вокзале, сходите в местный английский паб, закажите себе стаута или портера (правило поглощения исключительно чёрной пищи работает и тут). Напитавшись английской атмосферой с удивлением обнаружьте, что опоздали на поезд. Теперь можно возвращаться домой, ваша поездка удалась.

Десятое.
Поздравляю, вы почти самый настоящий труЪ гот! Кроме всех описанных выше действий не забывайте ежеминутно восторгаться вашей эрудированностью, интеллектом и тонкой чувствительностью. Максимально избегайте сборищ остолопов, которые именуют себя обществом. Помните: они - тупое быдло, ничего не понимающее ни в жизни, ни в искусстве. Так что общаться с такими - не труЪ. Общайтесь только сами с собой. Вы - лучший. Вы прекрасны. Вы шикарны. Никто вам и в подмётки не годится.

Если быть чуточку серьёзней, книга Наоборот Жориса-Карла Гюисманса - удивительный феномен западной культуры в конце XIX века. Классицизм с романтизмом начинают потихоньку отмирать, а бунтующий XX век ещё не вступил в свои права. Буржуа и мещане захватывают рынок и быт, пока аристократия дряхлеет в своих замках. Как протест против обогатившейся "черни" возникает то самое декадентство, чей эстетизм и индивидуализм воспевают авторы вроде Уайльда, Шницлера, Корелли, д'Аннунцио и, конечно, сам Гюисманс.

Простому русскому обывателю (вроде меня) сложно понять привлекательность этого всякого дендизма и эксцентричности. Складывается ощущение, что люди просто не знали, чем себя занять (интернета же не было) и потому творили всякую ахинею, и мы, как итог, имеем украшенных бриллиантами черепах, крокодилов на поводке и запряжённых в карету зебр (бедные зверюшки).

Персонаж Дэз Эссент, по сути, голос своего времени, поражает своими далёкими от адекватности суждениями. Например, Гюисманс рассуждает (через персонажа) о деторождении. Дескать, жаль, что младенцев нельзя передавить просто так, если они тебе не шибко нужны. Вот было бы классно, говорит Дез Эссент, если человеческих детёнышей было бы разрешено бить и давить как собак и кошек, ведь на последнее у него полное законное и моральное право есть. Ну, на мой вкус, заявления чересчур живодёрские.

Ещё забавно читать о том, какие же женщины тупые и необразованные, а значит, кроме как для удовлетворения низменных потребностей с ними связываться вообще нежелательно. Да, так рассуждает герой, у которого по сюжету (если он тут есть) случилась импотенция. Сифак, наверно, схлопотал себе, бедняжечка. Интересно, откуда взяться образованным женщинам, если их, чёрт побери!, почти ничему НЕ ОБУЧАЛИ?!

В моём личном понимании, декадентство - этакий запущенный подростковый период. Когда все вокруг - тупые придурки и тебя не понимают, а сам ты пытаешься реализоваться через сомнительные рассуждения "о высоком" и через необычный внешний вид. Так как я не очень люблю подростковый максимализм, стало быть, и декаденты мне не импонируют.

Книга читалась легко, но без какого-то удовольствия. Слишком много Бодлера, слишком мало сюжета и здравого смысла. В любом случае, хорошо, что Гюисманса стали переиздавать. Негоже подобным книгам быть редкими экземплярами в личных библиотеках или лежать втридорога на разных авито.

Главный герой романа – неистово пафосный «борец» с пошлостью дез Эссент сам как раз является ходячим воплощением пошлости. Ибо пошлость, как по мне, это когда ты полностью вписываешься в любой контекст; изо всех сил стараешься вписаться во что угодно, просто, чтобы максимально соответствовать тому общественному штампу, который характеризует объект твоих устремлений –будь то «странность», «нелюдимость» или декаданс. Любое 100%-ое влипание (в классический образ чего-кого-бы то ни было) – и ты уже пошляк, т.е. когда твой образ превалирует над твоей личностью, ты так и будешь всю жизнь кого-нибудь или чего-нибудь играть/изображать.
Настоящий художник (творец, писатель, философ) прежде всего сам по себе личность, и уже потом, в этом первичном личностном контексте представитель того или иного социального слоя, профессии, клана и т.д.
Потому эту книгу и называли «библией декаданса», что автор старательно напихал сюда все имевшиеся на то время штампы и представления о странных, нелюдимых, болезненных персонажах, как бы одновременно и тонко-чувствующих и (весьма нередко) являющихся представителями секс-меньшинств и прочих псевдо и прото интеллектуалов.
Книжка вне парлептипности, само собой.

Рука не поднимается поставить к роману «Наоборот» тег «классика», потому что под классикой ум всё-таки хочет понимать что-то типичное и монументальное для своего времени и жанра, а «Наоборот» взрывает все каноны и бунтует против всех литературных наработок XIX века. Нам, избалованным модерном, постмодерном и контркультурой, сейчас на первый взгляд это может бунтом и не показаться. Поэтому и нужна каждому читателю воображаемая машина времени (как там говорил классик? уиуиуиуиуи?), чтобы перенестись в эпоху написания того или иного произведения, чтобы его прочувствовать.

Читать «Наоборот» легко и трудно одновременно. Легко — потому что сюжет развивается довольно быстро, персонаж только один и вокруг него крутится (или, скорее, медленно застывает) его собственный им же созданный мирок. Трудно — потому что в описании этого мирка будет столько перечислений и отсылок, что в них можно увязнуть. Оглянуться не успеешь, а ты уже один из экспонатов кунстамеры имени Дез Эссента, какой-нибудь застывший в янтаре человечек. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что большая часть читателей Гюйсманса сможет удовлетворить эстетическим требованиям Дез Эссента. А ведь для включения в его мирок нужно быть прекрасным. С точки зрения Флорессаса, само собой.

Наш герой богат, утончён, субтилен и насквозь пропитан духом дендизма и декадентства. Можно было бы сказать, что он бунтарь, хочет идти против общества и делает всё «наоборот», чтобы доказать собственную уникальность и относительность социальных устоев. Мне же думается, что плевать хотел Дез Эссент вообще на обоснование собственных желаний. Вот хочется и хочется. Хочется немного побыть боженькой в собственном мирке — значит, буду, благо финансы позволяют. Куплю себе домище в глуши, изолирую от всех, обставлю чем-нибудь… Красивым. Роскошным. Искусственным. Главное, что баг’ато! Ну ладно, не главное, но богатство даёт +5 к эстетизму. А искусственность — ещё +10. Вот, например, можно нашпиговать панцирь черепашки брульянтами и золотом, чтобы была красотень. Ну да, черепашка довольно быстро сдохнет, а что поделать. Красота требует жертв. Непонятно, правда, почему от черепашки, но, надеюсь, её потомки Донателло и Леонардо отомстят за неё (Рафаэль и Микеланджело пусть не рыпаются, первый мне не нравится, а второй всё равно только все испортит).

Отвлеклась. Хотя почему бы мне тоже не создать собственный мирок в теле отзыва с блэкджеком и... Гюйсмансом. Читать про эксперименты и ухищрения Дез Эссента довольно увлекательно. И — опять же — сейчас уже не скажешь, но Гюйсманс выразил в культурном слое романа передовые произведения искусства того времени. Это для нас уже немножко мхом всё поросло.

Апофеоз замкнутости и наоборотности Гюйсманса — когда ему, пардон за сцену, приходится из-за болезни принимать пищу при помощи клизмы. Вот это вам контркультура, а не кишки в бассейн запускать! Диковатое ощущение, когда читаешь дезэссентовское меню для задницы. И штоб везде артишоки и чёрная икра. Что поделать, у некоторых наоборотщиков всё через задницу.

В общем, Дез Эссент — это такая китайская собачка с приплюснутой мордой, на которую потратили сотни лет селекции, чтобы она была всячески больная, слабая и бесполезная, зато красивая и уникальная. Причём эту красота каждый второй назовёт уродством или патологией.

Впрочем, можно не заморачиваться и просто прочитать «Наоборот», как роман о человеке, который смог своим пестованием уникальности уделать даже Оскара Уайлда. Отсылки друг к другу у этих товарищей есть.

Восторг первых десятков страниц быстро прошел. Скрупулезный троллинг и перманентное занудство очень скоро надоедают. Обсасывается каждая молекула соседской косточки, у автора необычайное чутье красоты в этом мире, он расстворился в собственных ощущениях, в собственной сенсорике, но все это бессмысленно. Вовсе не обязательно было строчить такой длинный текст с тем, чтобы довести до читателя простую мысль, что все люди уроды, примитивные инфузории, мир катится куда-то там, не знаю куда ему пристало катиться, а дАртаньян лежит на печи и разлагается. Текст временами довольно сложен, не смотря на кажущуюся простоту, продираться сквозь многочисленные доисторические имена довольно сложно, поминутно отвлекаясь на поиски толкований. Автор попытался раскритиковать абсолютно все области человеческого восприятия, но вышло все, естественно, однобоко и предвзято. Деторождение глупо, искусство смешно и нелепо, а где даже и проглядывается луч света - что имел в виду автор понять невозможно за отсутствием в природе первоисточников. Убивают проявления крайностей в виде оговоренной тени служанки, которая своей формой не должна портить аппетит своему хозяину, алмазные черепахи посреди гостинной олицетворяющие сущность автора и ждешь не дождешься - когда же дойдет время до золотого унитаза. И вот он пришел, золотой унитаз. Проблемы автора действительно вселенского масштаба. Некий извращенец-эстет, отдавая должное его логике и тонкому ощущению прекрасного, в результате потерял, не имея никакой под собой платформы, но впечатления, что он на что-то надеется и что-то ищет, нет. Безысходность и бесполезность его деяний могут послужить хорошим руководством для начинающего мизантропа, на что-то большее сгодится вряд ли.