Жанна Корсунская

* * *

Круг Первый. «Встреча»

В сорок девять лет я безумно влюбилась в совершенно необыкновенного мужчину. Он жил на берегу моря и зарабатывал на жизнь тем, что нырял в лагуны за дорогущими рыбинами, а потом продавал их рыбному ресторану, а иногда работал матросом на прогулочных кораблях.

Его звали Раз, что в переводе с иврита означает тайна. Конечно, странно называть мужчину Тайной, однако это обычное израильское имя. Как, например, Петр в России. И вряд ли кто-то задумывается, что в переводе с греческого оно означает камень. Так что, когда мужчина представился мне, я услышала лишь знакомое сочетание звуков. И, конечно, сразу само собой добавилось: Раз… два, три, хи-хи-хи.

Так это и было: он поставил на столик чашечку с кофе, подал мне руку и произнес:

– Раз.

– Вирсавия, – ответила я.

Это произошло на корабле. Корабль арендовало учреждение, где я работаю. Арендовало для «наслаждения сотрудников незабываемой морской прогулкой». Именно так было написано в красочном буклете с программой трехдневного корпоративного отдыха в Эйлате. Не знаю, помнят ли до сих пор эту морскую прогулку остальные сотрудники, но для меня она действительно стала незабываемой. Неужели я буду помнить ее всегда?! С точки зрения моей персоны, составитель буклета прямо как в воду смотрел! Даже точнее: в морскую воду… Раз-два-три! Хи-хи-хи!

На корабле Раз выполнял должность матроса. Обжаривал котлеты на железной решетке, устанавливал надувную горку для моих коллег, которые желали порезвиться в море возле корабля, а в конце прогулки ловко забросил канат на металлический столб для швартовки, когда мы причаливали к берегу. Хотя в тот момент мой берег остался глубоко в море, в том месте, где мы проплывали риф дельфинов.

Это произошло в середине путешествия. Капитан корабля объявил в рупор, что слева по борту приближается риф дельфинов. Все ринулись на левую палубу. А я как раз находилась там. Услышав сообщение капитана, я всеми силами всматривалась в морскую даль, надеясь увидеть настоящего дельфина. И вдруг ощутила волну электричества. Точнее, словно внутренний удар. Будто что-то магическое прошло внутри спины вдоль позвоночника. Мистический удар в спине заставил меня обернуться, и я увидела Раза. Он стоял сзади и счастливо улыбался, глядя мне в глаза. В эту секунду меня осенило, что он моя вторая половина! Вот она, моя вторая половина! Нашелся наконец-то! Надо же такое! Прожить полжизни в поисках и все-таки найти!

Из множества обещанных в буклете дельфинов появился только один. Да и то где-то далеко. Разочарованные участники морской прогулки разбрелись по палубам. А я парила в облаках! Моя вторая половина сверкал лучезарной улыбкой. Я смотрела на него и отчетливо понимала, почему мне было так нелегко жить все эти годы.

Раз написал на листочке номер своего телефона, чтобы я позвонила ему вечером после того, как приму участие во всех обязательных корпоративных мероприятиях. В тот момент я даже представить себе не могла, сколько самых невероятных приключений со мной произойдет благодаря этому волшебному номеру на листочке – счету за кофе!

Поздно вечером, когда закончилось последнее корпоративное мероприятие – праздничный ужин вокруг бассейна отеля «Царица Савская», я впервые набрала заветный номер телефона, и Раз примчался за мной на своей машине. Хотя, если честно, на такой машине вряд ли можно было примчаться. Моя вторая половина извинился, что машина старая, и добавил загадочное объяснение: «Она до сих пор движется исключительно благодаря моей любви к ней».

Устроившись рядом с Разом, я тоже ощутила приятные чувства к его машине. Она была просторная и ухоженная. Как и дом Раза, в который мы вошли через десять минут. В доме царил идеальный порядок. Позже я узнала, что Раз хорошо рисует и умеет делать абсолютно все. И все делает сам. Готовит, убирает, стирает, печет хлеб, выращивает цветы и моет полы, разливая море воды и ловко собирая ее шваброй. Точно как моют палубу.

Увидев потрясающую, свободную, романтическую жизнь моей второй половины, я осознала, в какой тесной клетке томилась моя первая половина долгие годы! Это заставило меня немедленно открыть ему правду, и я сообщила, что мы наконец-то нашли друг друга! И теперь должны навсегда соединиться с помощью ритуала бракосочетания!

В момент моего признания мы стояли на кухне. Двери ее были открыты на просторную веранду. И мои слова, улетая в темно-синее небо, закружились в сверкающей белизне плетеных кресел и ярких бутонах белых роз. Все вокруг струилось теплым морским бризом и любовью моей второй половины.

Рыжий кот сидел на краю раковины и пил воду прямо из крана, аккуратно придерживая его лапой. А вокруг нас вальяжно расхаживали еще три кота разных мастей. Они то появлялись в доме, то исчезали на веранде или еще где-то. В ответ на мой вопрос, почему они шастают где попало, Раз объяснил, что коты свободны, как и он.

Я очень волновалась, видя наяву человека, о котором мечтала всю жизнь. Ведь этот мужчина, только познакомившись со мной, сразу пригласил меня в свой дом и приготовил для меня вкусный ужин. Вся кухня была окутана соблазнительными запахами средиземноморских пряностей. Конечно, они могли бы быть безумно соблазнительными, если бы не праздничный ужин, которым меня и всех моих коллег по учреждению насытили в пятизвездочной гостинице. Собственно еда, приготовленная Разом, вообще не интересовала меня в тот момент. Меня захватывали мысли о возлюбленном. Он с первой секунды нашей встречи непрестанно заботится обо мне! И это еще больше убеждало, что необыкновенный, потрясающий мужчина действительно моя вторая половина.

– Наконец-то я нашла тебя! – счастливо повторяла я, глядя на Раза глазами, полными восторга и благодарности.

Он улыбался и ничего не отвечал. Просто нежно смотрел в мои глаза и вдруг обнял! Как здорово, что он сделал это, потому что я сама бы не решилась! Внутри меня тут же взорвался вулкан благодарности! Его жгучая лава растопила все ледники мира! Все деревья на планете зацвели душистыми цветами. Все реки переполнились водой и вышли из берегов, и все океаны соединили свои воды в могущественный водоворот.

Слезы счастья текли из моих глаз, когда я подняла их на Раза. Он бережно взял за меня руку, вывел на веранду и сообщил, что ужин готов. А спустя несколько мгновений вынес поднос с запеченными рыбами. Рыбы лежали, как на картинках с созвездиями зодиака: хвост первой к голове второй. Это выглядело словно таинственный магический круг. И было так же аппетитно, как и завораживающе. Однако самое невероятное заключалось в том, что перед моим взором предстал не просто знак зодиака, а тот единственный, которым я сама являюсь! Мой день рождения в марте, и рыбы всегда были моим талисманом! Магическое блюдо, приготовленное для меня Разом, хотя он не имел понятия, в каком месяце я родилась, окончательно убедило меня, что передо мной мой суженый. И я тут же спросила его, узнал ли он во мне свою вторую половину. Раз ответил отрицательно. Немного помедлил и добавил, убежденно глядя мне в глаза:

– Чтобы я узнал тебя, ты должна узнать себя.

Я совершенно не поняла, о чем он говорит. Мысли нахлынули волной возмущения. Что это значит: я должна узнать себя? Как можно узнать себя? Я прекрасно знаю себя!

Идиллия рыбин на противне вдруг превратилась в большие гонки! Мне стало казаться, что каждая из них желает заглотить противоположную и пытается начать заглатывание с хвоста. Рыбы гонялись за хвостами, образуя кошмарный круговорот в полном соответствии с моими мыслями: «Как можно себя не знать? Я отлично знаю себя! Только сумасшедший не знает себя! Что он имеет в виду, когда говорит, я должна узнать себя?!»

Горячий ветер, стремящийся от сиреневых гор к Красному морю, нежно касался моих пылающих щек. Мерцали свечи. Тихая таинственная музыка наполняла вазы из голубого стекла, стоящие неподалеку от плетеных кресел, где мы с Разом ужинали мистическими рыбинами. Все это постепенно подействовало на меня успокаивающе.

Конечно, если бы не мистический удар, который я ощутила на палубе, когда все ожидали появления дельфинов, я бы ни за что не поверила, что Раз действительно моя вторая половина! Так он был волшебен, бесконечно волшебен и великолепен! Но этот удар – словно волна электричества, которая прошла по позвоночнику и заставила обернуться назад и увидеть Раза, стоящего сзади меня, – этот удар действительно был, ведь я почувствовала его!

На корабле мы не много разговаривали, потому что столик, который я облюбовала в самом начале морской прогулки, совершенно не предполагая о встрече с Разом, находился на нижней палубе рядом с мангалом, где моя вторая половина жарил котлеты. «Какое счастье, что ему уже сорок два года, и он до сих пор не женат», – подумала я, вспомнив наш разговор.

– Ты был женат прежде? – спросила я, следуя этой мысли.

– Нет, – ответил Раз, – у меня была любимая женщина. Мы прожили вместе семь лет, но два года назад она вернулась домой, во Францию.

– Значит, ты еще не встретил свою вторую половину? – радостно воскликнула я.

И приготовилась услышать, что это произошло с ним несколько часов назад на корабле. В тот момент мне показалось, что он уже узнал меня!

– Нет, – ответил Раз.

Я рассказала ему об ударе током. И о своем совершенно реальном ощущении, что он – мой суженый и мы очень скоро поженимся. Раз слушал меня с глубоким вниманием, улыбался и молчал.

Мы поужинали на его потрясающей веранде, при свечах, и моя вторая половина предложил мне вернуться в гостиницу к моим коллегам по учреждению.

Через несколько мгновений эта история продолжится. Обещаю.

И это тот редкий случай, когда я даю обещание, и еще более редкий, что выполню его. Непременно выполню, потому что выполнение больше не зависит от моего обещания. Просто книга закончена. А сегодня я приехала в Эйлат, чтобы еще раз охватить ее всю единым взором. Приехала спустя восемь лет после встречи с мужчиной, под влиянием которого произошла моя трансформация, и мне открылись самые таинственные секреты человеческого бытия. И один из них тот, что давать обещания – это очень опасная игра. А требовать их выполнения вообще игра на уничтожение. Хочешь держать кого-то в рабстве – возьми с него обещание. Супердейственный психологический шантаж. Это точно так же касается и себя самого. Себя самого особенно. Достаточно подумать над этим минут десять, и сразу станет ясно. Хотя у кого есть десять минут жизни думать про корень обещаний? Устремиться к самой глубине их происхождения, существования и сумасшествия. А я взяла и подумала над этим, и над тем, и над следующим… Так и родилась эта книга. Только я никак не могу с ней расстаться. Слишком велико наслаждение быть в ней.

Несколько дней назад что-то позвало меня в Эйлат. Какое-то ощущение… потребность расстаться с книгой там, где она началась вот так же в сентябре, только восемь лет назад. Я последовала за ощущением и теперь с полудня до заката смотрю на синее море, сиреневые горы и желтые лодки. Лодки покачиваются у берега, а книга уплывает в свою прекрасную жизнь. И я наслаждаюсь чудесным образом Вирсавии. Сейчас почти невозможно поверить, что она была такой в возрасте сорока девяти лет. Такой наивной, доверчивой, открытой, словно маленькая девочка. Но это правда. Это правдивый образ. Мне вспоминается один случай. Он произошел вскоре после знаменательной встречи в Эйлате. Ко мне в Иерусалим приехали гости с семилетним мальчиком. Я с ним поиграла немного, и вдруг мальчик взглянул на меня и в сердцах произнес: «Тетя, вы такая глупая и смешная!»

Что еще сказать важного перед тем, как открыть широко руки и благословить книгу, отправляя ее в прекрасный неизведанный путь?! Обожаю писать от первого лица. Только так возможно полное отождествление с героиней романа, которой больше уже нет и не будет никогда. Как нет и не будет никогда никого из нас в точности такими, какими мы были восемь лет назад.

К коллегам по учреждению я вернулась в десять часов утра. Это был последний рубеж: в десять утра в лекционном зале гостиницы все сотрудники должны были присутствовать на лекции. Она тоже фигурировала в красочном буклете корпоративного отдыха в Эйлате под заголовком: «Ярон Шифт – покоритель Эвереста. Сила желания: детская мечта превращается в профессию на всю жизнь».

Когда я зафиксировала подписью присутствие на лекции собственной персоны и влетела в зал, мои коллеги хлопали скалолазу, появившемуся на сцене. Подпись являлась самым главным. Она неопровержимо свидетельствовала, что сотрудник не пренебрег мероприятием корпоративного семинара. Я успела расписаться и влететь в зал! Эта удача так вдохновила меня, что я хлопала покорителю Эвереста громче всех.

Когда аплодисменты стихли, я озадачилась вопросом, где мне лучше всего насладиться «детской мечтой, ставшей профессией на всю жизнь», а проще говоря, сладко вздремнуть. Первая ночь с моей второй половиной наполняла меня розовым туманом, от которого приятно клонило в сон. Во сне все повторялось вновь, только в обратном порядке и более медленно, что создавало особое блаженство вторичного проживания прожитого.

В уставе проведения корпоративных мероприятий не было пункта, запрещающего работнику спать во время лекции, и все же возможность такого развития событий – такого ненормативного поведения вызывала во мне некоторую тревогу. И тут я заметила Зоара. Он сидел на последнем ряду, а слева от него было свободное место. С Зоаром мы давние друзья, на него можно положиться – в смысле даже тихонечко всхрапнуть. Он поймет и мягко разбудит, если появится такая необходимость.

На самом деле мое присутствие на лекции состоялось только благодаря Разу. На рассвете я наконец провалилась в сон. В девять утра моя вторая половина разбудил меня и пригласил к столу. Я приняла душ и вышла на веранду. Утром она сверкала волшебством не меньше, чем ночью. Воздух, небо, цветы, сиреневые горы, лазурное море… и завтрак! На этот раз еда, приготовленная Разом, захватила меня гораздо больше, чем мысли о том, как он трепетно заботится обо мне. На столе стояли два крупных пузатых бокала, наполненных разноцветными овощами и листьями салата. Сверху зеленые листья украшали нежные золотистые желтки. Раз перехватил мой восхищенный взгляд, улыбнулся и произнес:

– Это блюдо называется «Яйцо в бокале». Его подают на завтрак только в самых дорогих отелях.

– Как оно делается? – спросила я.

– Осторожно разбиваешь яйцо в кипящую воду, а через минуту достаешь его.

Я опустилась в нагретое солнцем плетеное кресло и тончайшие ароматы крепкого кофе, горячих французских булочек, меленьких лепестков медуницы в миниатюрной вазочке и солоноватого морского ветерка окутали меня кружевными волнами бесконечного счастья…

Лектор-скалолаз оказался мужчиной лет шестидесяти пяти. Теперь он больше не занимался скалолазанием, а давал лекции о том, как это было. Его рассказ начался с того, как маленьким мальчиком он мечтал уехать из дома в дальние страны и покорять вершины самых высоких гор на земном шаре, а когда вырос и закончил службу в армии, поехал в Швейцарию, оплатил курс скалолазания и пять лет безвылазно лазил. Я внутренне посмеялась над своим удачным каламбуром и вдруг обнаружила, что желание узнать причину, заставлявшую этого человека десятки лет лазить по горам, превзошло желание спать.

Однако Ярон Шифт не спешил открывать причину. Прежде всего он открыл моим коллегам странный факт, что каждый раз, когда возгорался мыслью покорить очередную горную вершину, сначала отправлялся в крупные торговые фирмы. Я не могла увидеть связи между столь разными вещами, как торговые компании и покорение Эвереста. Однако Зоар объяснил мне, что таким образом Ярон Шифт находил финансирование для своего «высокогорного желания» в виде рекламы этой самой торговой компании на этой самой горной вершине.

Я не могла понять, для чего торговой фирме реклама ее товара на какой-то голой вершине, где кроме скалолаза и четырех-пяти его напарников нет никаких людей. Но торговые фирмы, очевидно, думали с помощью другой логики, отличной от моей, и быстро покупались на предложения скалолаза.

– Не зацикливайся на скалах, – предложил мне Зоар, – лучше обрати внимание на его суперталант дельца-предпринимателя.

С первых минут лекции ощущалось, что жизнерадостное заглавие в буклете «Детская мечта превращается в профессию на всю жизнь» резко расходится с действительностью. Скалолаз явно не выглядел счастливым. Уже в первой трети лекции он показал видео самого себя, тридцати лет: молодой парень сидит на вершине и по-настоящему рыдает горючими слезами, требуя от кого-то в небе ответить на его горькие вопросы: зачем ему все это нужно и почему он каждый раз карабкается и карабкается по скалам, хотя на самом деле хочет быть дома с женой и маленьким сыном. Потом скалолаз отчаянно заорал в небо, что это последняя вершина в его жизни и больше он ни за что никуда не полезет. Когда видео исчезло, Ярон Шифт произнес трагическим голосом: «Следующей моей вершиной стал Эверест».

Для финансирования Эвереста наш лектор договорился о рекламе с ведущей израильской газетой.

– Очень важно, что мне заплатили до начала восхождения, – еще более трагичным голосом произнес он, – потому что конец восхождения был неизвестен.

Дальше шел видеоряд совсем уже трагических рассказов о скалолазах, которые погибли в снежных лавинах, так и не покорив Эверест. И сразу же после этого видеофрагменты, где наш лектор карабкается по заснеженным склонам в ботинках с железными крюками. Их несколько раз показывали крупным планом, и они как-то прочно засели в памяти.

– Их изготовила самая крутая фирма по производству снаряжения и обуви для скалолазания, – объяснил мне Зоар через несколько дней, когда я посетовала ему, что до сих пор, вспоминая покорителя Эвереста, вижу эти «чертовы крюки на ботинках».

Фото скалолаза на вершине Эвереста было уже совершенно удручающим. Просто сидит грустный человек в снегу. И все. И больше ничего.

– Может, он там и не был вовсе? – бросила я Зоару. – У меня есть точно такое же фото на вершине холма, возле Иерусалима, когда у нас два года назад шел снег. Только я там веселая.

– В Израиле сложно сочинять, страна маленькая. Все легко проверить. Проблема в другом, слышишь, что Ярон Шифт говорит о своих ощущениях на вершине Эвереста?

Да, я слышала. Сидя на вершине Эвереста, ее покоритель думал, что это самая высокая вершина на всем земном шаре, и, следовательно, больше ему достигать нечего! И еще наш лектор думал о том, что ни за что не согласится залезать сюда снова. Монолог на вершине Эвереста прозвучал особенно прозаично: «Мы посидели там двадцать минут и сразу начали спускаться. Нужно было успеть в лагерь до захода солнца».

Лекция закончилась картинами двухэтажного бревенчатого коттеджа в лесу на берегу девственного серебристого озера, окруженного высокими голубыми горами. Ярон Шифт сообщил, что вся эта земля принадлежит индийскому племени, а он купил у них небольшую часть. Потом появилось фото водного самолета – единственного транспортного средства, на котором можно добраться до коттеджа покорителя Эвереста, построенного им на куске земли, купленной у индейцев.

– Ты понял, зачем он всю жизнь лазил по горам? – спросила я у Зоара.

– Нет, не понял, – ответил тот.

Я решительно направилась к сцене, чтобы задать свой вопрос нашему лектору, но, приблизившись к нему, ощутила в его глазах такой холод, словно скалолаз действительно не успел вернуться в лагерь до захода солнца и навсегда застрял на вершине Эвереста. Вопрошать к ледяной глыбе я не решилась, поэтому мой вопрос остался без ответа.