Постепенно Люсьен превращался в маленького разрушителя. Он ломал все свои игрушки, чтобы посмотреть, как они сделаны, он изрезал ручку кресла старой папиной бритвой, он свалил в гостиной танагровую статуэтку, чтобы узнать, полая ли она внутри, гуляя, он сбивал тросточкой верхушки растений и головки цветов: каждый раз он был глубоко разочарован, предметы оказывались глупы, они были не всамделишные. Мама часто спрашивала его, показывая на цветок или дерево: «Как это называется?» Но Люсьен мотал головой и отвечал: «Так, ерунда без названия». Все это просто не стоило внимания. Гораздо забавнее было отрывать лапки у кузнечика, потому что он вертелся меж пальцами, как юла, а если нажмешь ему на брюшко, оттуда выползала желтоватая сметана. И все-таки кузнечики не кричали. А Люсьену хотелось причинять страдание животному, которое кричит, курице, например, но он не решался к ней приблизиться