1

– Бри, ты точно так решила? – строго спросила наставница. – Если примешь монашество, похоронишь свою красоту в одиночестве серых стен и никогда не испытаешь, каково это быть с мужчиной! Не узнаешь счастья материнства! А ведь дети к тебе так и тянутся! Подумай хорошенько, Бри, чтобы потом не пришлось жалеть…

– Госпожа Теамера! Я… – прервала наставницу срывающимся голосом, смаргивая влагу с ресниц. И тут же осеклась, глотая колючий ком в горле.

Поёжилась под холодной тканью платья воспитанницы: в холле было холодно. Необычайно грозные морозы держались уже три дня.

Молча потеребив пальцы, я напряжённо вдохнула запах свежей хвои, исходившей от вчера установленной ели, но так и не смогла выдавить ни слова в ответ прожигающей меня взглядом наставнице.

Решение было непростым, но что мне оставалось?! Я сирота, выросла в Императорском пансионе. Была недурна собой, да. И несмотря на отсутствие приданого, многие были не прочь взять меня замуж.

Иметь жену из воспитанниц Императорского пансиона было очень престижно!

Многие меня хотели, и вот младшей знати – виконтам и маркизам – я могла сколь угодно отказывать! Но, буквально вчера, сам герцог Кеннот прислал официальное предложение, чтобы я стала невестой его сына Бена. Тут уже я не могла отказать – за меня решало начальство пансиона.

И оно решило единогласно: замуж. Но замуж я не хотела!

Единственной лазейкой было – сбежать в драконью обитель и стать монахиней. Я хорошо училась и хорошо знала законы.

Замуж я не хотела. Решено: в монастырь!

Лорд Бен был не в моём вкусе: низенький, прыщавый… – и вообще я пока не встречала мужчину, который был бы мне хоть сколько симпатичен.

Все подруги, наоборот, только и ждали совершеннолетия, чтобы войти хозяйками в новый дом, мечтали о браке и этих противных поцелуях.

Когда мы бывали приглашены в знатные дома для музыкальных и театральных выступлений, подруги умудрялись состроить глазки молодым лордам. Потом долгими ночами в общей спальне мне приходилось выслушивать томные разговоры о том, как это может быть приятно, когда мужчина и женщина любят друг друга.

У меня к горлу подкатывала тошнота. Фу, нет, как эти прыщавые мальчики могут нравится? Или эти жирные, пахнущие луком, снобы – их отцы, которые тоже лезли лобызаться к воспитанницам! Ну и что, что у них титулы в три страницы и денег полные карманы!

Противно! Не хочу! Не буду! Уж лучше стану монахиней в драконьей обители! Да, в той самой, где живут сплошные девственницы с юных лет до самой смерти и оберегают драконьих богов.

– Бри, тебе придётся оставить Искорок и навсегда забыть о своём театре!

Ох, наставница знала, куда давить!

Я сильнее закусила губу – только бы не расплакаться. При мысли о расставании с детишками из приюта, с которыми я ставила волшебные сказки к праздникам, слёзы предательски брызнули из глаз. Не сдержала горестный вопль и хлюпнула носом.

Наставница покачала головой и распахнула объятия, прижимая меня к тёплой, пахнущей хлебом груди.

Я начала затихать, но госпожа Теамера вновь заговорила:

– Твоё совершеннолетие уже завтра, Бри. Завтра вечером, после нашего праздника, ты должна покинуть пансион, – понизила голос наставница. – Ты уйдёшь отсюда либо с герцогом Кеннотом с его подарками и в его шикарном экипаже, либо… в холодной кибитке в далёкую обитель…

– Госпожа Теамера, но почему я должна уезжать уже завтра?! – возмутилась я. – Я думала, что моя судьба будет решаться после Нового года! Думала, что у меня будет месяц-другой на подготовку бумаг и аттестатов, как у других девочек! – Слёзы потекли с новой силой.

– Полагаю, Кенноты бояться, что тебя уведёт какой-нибудь другой лорд! Ты у нас знаменитая красавица, умница, добрая, покладистая, прекрасно поёшь и ладишь с детьми, – наставница при каждом слове вытирала мне поочерёдно щеки. – О такой жене любой мужчина мечтает! Герцогу ты не можешь отказать, вот и… придётся мне сегодня полночи готовить тебе бумаги к отъезду.

– Это значит, что Искорки в любом случае не поедут на праздник к Императору?! – возмутилась я. – Но вы же обещали! Обещали, что мы выступим! Это же такой шанс для сирот из приюта учиться в нашем пансионе!

– Искорки выступят, – глухо отозвалась наставница. – Приглашение во дворец нельзя отменить. Может быть, кто-то тебя заменит…

– Никто меня не заменит, вы же знаете, госпожа Теамера! – прохрипела я осипшим от горя голосом. – Я полгода готовила детей, разучивала с ними танцы и песни!

– Это уже не твоя забота, Бри. С завтрашнего дня ты уже не воспитанница пансиона, а наша лучшая выпускница! Невеста Кеннота!

– Ну, тогда драконья обитель! – произнесла я твёрдо, сложив руки на груди. – Я знаю законы, не глядите на меня так! Я решила: стану монахиней!

Госпожа Теамера плотно сомкнула губы. Возразить ей было больше нечего.

– Хорошо. Я напишу, чтобы тебя там ожидали.

2

Скорбными шагами я брела по коридору к спальне, где мы жили с девочками. Мысли в голове путались. Сегодня был трудный день: с утра посетила положенные занятия по этикету и литературе, после обеда репетировали с детьми, а потом я допоздна доделывала декорации. И вот, теперь, измождённую, на лестнице меня встретила наставница и огорошила страшными новостями.

Я, конечно, думала о будущем, но оно казалось мне далёким, а перед носом маячили грядущие праздники и театральные выступления. Поездка с Искорками в Императорский дворец! Я мечтала о ней полгода и тщательно готовилась. Так тщательно, что совсем забыла, что завтра мне стукнет восемнадцать.

Впрочем, восемнадцать мне, наверное уже стукнуло несколькими днями ранее. А завтра будет ровно восемнадцать лет с тех пор, как меня записали в домовой книге приюта, найдя у ворот с одной лишь припиской: “Её зовут Бриида”.

Кто дал мне это имя? Родная ли мать? Почему она оставила меня? Наверное, эти вопросы навсегда останутся без ответа.

Подойдя к двери спальни, я почувствовала, как закружилась голова, и придержалась за стену. Я безмерно устала. А завтра устану ещё сильнее… С утра снова репетиция, днём выступление, прощальное чаепитие. А вечером отъезд в монастырь… Отъезд! Святой Йормегон, надо хоть бельё собрать!

Толкнула дверь в комнату и застыла в задумчивости.

Неужели, закончилась беззаботная жизнь? Неужели, придётся теперь жить в тёмной обители посреди пустынных гор и молиться с утра до ночи, забыть о театре? Всё же не о том я мечтала…

– Бри, ты замёрзла, что ли?! – усмехнулась Лесла, бросив в меня подушку.

Я тут же отмерла, поймав тяжёлый, набитый пухом и перьями мешок, и бросила обратно в Леслу.

– Ещё бы не замёрнуть! Какой мороз стоит!

Время близилось ко сну, все уже успели надеть ночные рубашки, пока мы с наставницей беседовали на лестнице.

– Что госпожа Теамера от тебя хотела? – Лесла перешла по кроватям и уселась на моей постели, скрестив ноги и подмяв под себя подушку.

– Напомнила, что завтра у меня совершеннолетие, и мне нужно покидать пансион, – гордо подняла подбородок, стараясь вести себя по-взрослому. Но страх перед тёмным будущим накатил грозовой волной, и я всхлипнула, не в силах удержать предательские слёзы.

Лесла отложила подушку, лицо её пересекла тень, глаза налились крупными слезами. Моей соседке по комнате было только двенадцать, она тоже выступала в Искорках, мы были довольно близки. Все другие девочки, услышав мои слова, прекратили игры и уставились на меня.

– Не плачь, Лесла, всё образуется, – фыркнула я, откинув покрывало.

Нужно было что-то делать, чем-то занять руки, чтобы не расплакаться у всех на глазах.

Я расстелила постель, достала сорочку и принялась снимать тугое платье.

– Тебе можно позавидовать, да, Бри?! – прошипела Кейси, оценивающе глядя на моё полуобнажённое тело.

Не знаю, чему тут завидовать. Все мечтали о полных грудях и пухлых бёдрах, я же была откровенно тощенькой.

Кейси шумно вздохнула и приблизилась. Она была немного младше меня, её совершеннолетие должно была наступить после моего всего через неделю. Но в отличие от меня, она страстно ждала этой поры.

– Слышала тебя берёт в свой род герцог Кеннет!

В голосе девушки звучала ревность. Я расправила ночную рубашку на бёдрах и развернулась. Глаза Кейси горели неистовым ожесточением. А ведь на этике нас учили, что леди не положено показывать недовольство, и совсем плохо – выказывать злость. Я приподняла бровь, пытаясь понять, почему Кейси так взвилась из-за герцога.

Ах, да, она же рассказывала, как прошлым летом успела поцеловаться с Беном, пока мы с детьми выступали на городском празднике.

– Дрянь! – выругалась Кейси, раздула щеки и плюнула на мою распахнутую простынь.

– Что ты вытворяешь?! – рявкнула я, не сумев удержать себя в руках от откровенного оскорбления. Причём, двойного.

Голос у меня был сильным. С сиротами, которые выступали в театре иногда приходилось говорить громко, очень громко. И все замирали, слушая меня. Замерли и теперь, вытаращив глаза.

– Кейси, ты чего разошлась? – успокоила я голос. – Я вроде ничего тебе не сделала.

– Ты! Да ты! – зашипела соседка, сжимая кулаки. – Из-за тебя Бен отверг меня!

– Почему из-за меня?! Я с твоим Кеннетом ни разу даже слова не проронила!

– Во-от! Потому и отверг меня! Говорит, запал на строгую рыжеволосую певунью! И никто ему больше не нужен!

– Я не певунья! – рявкнула я.

Терпеть не могла, когда меня так называли. В груди вспыхнула детская обида, когда я искренне и от всего сердца хотела, чтобы все вокруг меня любили. Чтобы хвалили. Чтобы из сиротского приюта, расположенного в одном из корпусов Императорского пансиона, меня забрали на обучение в этот самый пансион.

Я была сиротка, до семи лет я жила в приюте и пела идиотские песенки нежным голоском и глядела наивными глазёнками на мир. Мечтала обрести родителей, мечтала о любви и заботе. Я знала, что талантливых детей по высшему распоряжению Императора-дракона передают на обучение в пансион. И я добилась, чтобы меня перевели. Тогда мы и познакомились с Кейси…

– Можешь успокоиться и подавиться своим Беном! Я не собираюсь замуж! – заявила я. – После завтрашнего выступления Искорок, еду в драконью обитель!

– Сама можешь подавиться герцогом! Мне уже сделали новое предложение! Лорд-дракон прислал мне предложение пойти к нему в гарем!

Дверь спальни отворилась, и на пороге возникла наставница Грейс. Строгая и безжалостная, в отличие от Теамеры.

– Ты чего раскричалась, Бриида?! Хочешь наказания?! Ты его получишь! Оголяй зад!

Меня отлупили прутом на глазах зажимающей со смеху рот Кейси. Наставница Грейс поработала на славу. Она никогда меня не любила, стараясь выслужиться перед родителями знатных воспитанниц, которые требовали держать меня подальше от их сладких девочек.

Молча вытерпев наказание, я легла в постель, красная от обиды и стыда. Зад саднило, по лицу текли слёзы.

Отец Кейси был графом. У Леслы – виконтом. Настоятельницы никогда не лупили их прутом. Да что прутом, пальцем не трогали. В тот горестный миг мне страшно хотелось, чтобы кто-то пришёл и защитил меня.

Но никто не пришёл.