Солнце уже коснулось огненным краем горизонта, обещая скорую ночную прохладу после изнурительно-жаркого дня. Пыльная улица старой окраины была безлюдна. Кособокие одноэтажные дома с облупившимися стенами смотрели друг на друга темными мутными окнами.

Из подворотни вышла пегая кошка. Она зевнула, сделала пару шагов и вдруг остановилась. Что-то было не так. Обычный кошкин путь, сначала вдоль стены дома, а потом поперек улицы и дальше через забор на пустырь, оказался перекрыт большой черной машиной. От машины несло тяжелым удушливым запахом бензина, но опасности в ней не было.

Из окна дома через дорогу слышались два голоса. Один был знаком, а второй нет. И этот второй говорил громко резко угрожающе. Однако и в нем не было опасности тоже.

Опасность высокой едва ощутимой вибрацией воздуха висела над улицей. Кошка постояла несколько секунд, щурясь на блики заходящего солнца, и благоразумно решила вернуться домой.

В доме действительно было двое. Один нервный, потрепанный с воспаленными гноящимися глазами. Второй в хорошем костюме, с брезгливым выражением на холеном лице и холодным пронзительным взглядом. Оба сидели друг напротив друга за неудобным низким столом. Падающий через окно косой луч солнца делил стол на две почти равные части. «Нервный» оказался на светлой стороне, а «Холеный» на темной.

– Покажи, – приказал Холеный.

Нервный с большой осторожностью поднял с пола, а затем аккуратно поставил перед собой небольшой фотокейс. В таких фотографы носят свои камеры и объективы. По той осторожности с какой Нервный с ним обращался, можно было предположить, что там либо готовая вот-вот взорваться бомба, либо хрупкие ампулы со смертельным ядом.

– Открой!

Нервный протянул было руки к застежке, но тут же отдернул их обратно.

– Открывай сам! Хватит с меня.

Холеный усмехнулся и придвинул кейс к себе. Внимательно осмотрел, щелкнул застежкой.

Нервный вздрогнул. Холеный бросил на него презрительный взгляд и открыл крышку.

На дне кейса в отсеке, где обычно сверкают линзами объективы, оказалась невзрачная статуэтка. С первого взгляда было сложно понять, что это. Глиняная крылатая фигурка. Что-то наподобие сфинкса, только крылья сложены не по бокам, а приподняты и вытянуты вперед перед собой.

– И всего-то… – произнес было Холеный, но не договорил. Его взгляд вдруг затуманился. Матовый блеск древней шероховатой глины словно зачаровывал, манил, притягивал… Руки сами по себе потянулись к сфинксу. Захотелось вдруг подушечками пальцев ощутить все неровности и трещинки, почувствовать тепло огненной печи, обжегшей фигурку несколько тысяч лет назад.

Конец ознакомительного фрагмента.