Поразившая всех пастернаковская «голая русалка алкоголя» (из «Спекторского») сделана на самом деле по тому же принципу, что «леший звонких рифм» Вяземского.
Его почти бесконечные, многостраничные поэтические размышления на вольные темы предвещают ту же манеру Бродского: стихи, которые не столько пишутся в расчёте на вечность, сколько сочиняются так, словно впереди вечность, и, пока ты пишешь, – она в своих правах (но оставил перо – и всё).
Тем не менее в утверждении, что Бродский позаимствовал у Вяземского самую форму длинного стихотворения, таится некоторая ошибка (Державин и Жуковский писали не менее длинные стихи).
Тут другое: Вяземский называл свои длинные стихи «импровизациями»; именно это – ключевой момент в перекличке с Бродским. Его манеру импровизировать и удивлять себя самого собственным течением мысли в стихах Бродский «поженил» с джазовой импровизацией, характеризующейся алогичной ритмикой и смысловыми парадоксами. Получился известный читателям Бродского результат. А то, что импровизация в принципе не может быть короткой, дало ещё и протяжённость этим стихам.