Ты никак не поймешь, Саша, – здесь уже нет ничего, что могло бы устраивать. Здесь пустое место. Здесь нет даже почвы. Ни патриархальной, ни той, в которой государство заинтересовано, как модно сейчас говорить, геополитически. И государства нет.
– На этой почве живет народ… – сказал Саша, желающий вовсе не спора, но понимания того, о чем говорит Безлетов.
– Твой народ, – он произнес слово «народ» раскатисто, с двумя «р» в середине, – невменяем. Чтобы убедиться в этом, достаточно было подслушать любой разговор в общественном транспорте… Думаешь, этому