Первая же ложка ударила в голову так, словно Артём залпом выпил чудесной, пламенной, с царского стола водки, а потом сам царь жарко поцеловал его, скажем, в лоб.
Артём одновременно вспотел и стал полностью, до последней жилки, счастлив.
Счастье это желало длиться и длиться.
Этот борщ был не просто едой – он был постижением природы и самопостижением, продолжением рода и богоискательством, обретением покоя и восторженным ликованием всех человеческих сил, заключённых в горячем, расцветающем теле и бессмертной душе.
Они съели по три тарелки, пока бидон не опустел.
Несколько раз Артём едва не перекусил свою ложку.