Цитаты из книги «Черная обезьяна»

Вы знаете, что в нашей стране около двух миллионов подростков постоянно избиваются родителями? – спросил специалист. – И многие гибнут от рук своих отцов и матерей… тысячи. Более пятидесяти тысяч каждый год убегают из дома, спасаясь от семейного насилия. Свыше семи тысяч каждый год становятся жертвами сексуальных преступлений – знаете про это?

Вы, кажется, хотели себе придумать какой-нибудь другой ад, взамен собственного?

Сидевшая на лавочке пара поднялась и ушла. Ничего, я вас уже заразил. Через семь лет проснётесь рядом и ужаснётесь от полнокровной ненависти друг к другу. А это я вам накашлял, я.

На многих это производило впечатление. Слатитцева слушали так, как будто за его спиной генеалогическое древо, где на дальних ветках ни много ни мало Рюрики, и сам он во фраке с элегантной тростью, а из-под манжет показываются часы стоимостью в яхту. И никто не замечал его тёплых синих трико! Но Аля?..

Ещё раз надавил на звонок, он снова послушно метнулся, рикошетом задел чайник, нырнул ему в горлышко, затих.

И единственное, в чём и можно было по-хорошему пересмешничать в Средние века, – так это в человеческой нежности, давая близкому второе имя, вывернутое наизнанку, как самая тёплая варежка, пахнущая детской ладонью, леденцом, снежками из яблочного январского снега, который никогда больше не выпадет в наших землях.

Качнуло лампу в глазах. Перевернулось и зависло в полунаклоне, как ромб, окно. Покрывало на диване красным, шершавым цветком било в самые губы – хотелось поймать его, сорвать со стебля, сжевать…

брезгливом раздражении, словно у меня осталась рыбья чешуя на лице: и смотреть противно, и стряхнуть гадко.

Вы, кажется, хотели себе придумать какой-нибудь другой ад, взамен собственного? Я тут ни при чём, право слово.

человеческой нежности, давая близкому второе имя, вывернутое наизнанку, как самая тёплая варежка, пахнущая детской ладонью, леденцом, снежками из яблочного январского снега, который никогда больше не выпадет в наших землях.