– Отправил бы его к Доку, – хмыкнул Страйк.
– А если бы сто человек сказало б тебе об этом? А тысяча?
– Ты клонишь к тому, что если все люди будут думать, что пулеметы способны разговаривать, – они и впрямь начнут говорить? – прыснул со смеху Дым.
– Совершенно верно, – кивнул хакер.
– Но это же абсурд!
– Ну да. И именно потому пулеметы не разговаривают, – улыбнулся Софт. – Потому что это полный бред, и поверить в это невозможно. А много ли людей верит, к примеру, в вампиров?
– Я верю, – вступил в разговор Комар. – Вон, болотная тварь – чем не вампир? Крови ни рюмки в человеке не оставляет. Вампир, как есть.
Сталкеры рассмеялись.
– Да нет, я про киношных вампиров, типа Дракулы там, Носферату. Про мертвецов, пьющих кровь, – продолжал Софт. – Много в них кто верит?
– Дети верят, родители которых контроль контента в домашней Сети не установили, – ухмыльнулся Дым.
– Верно. А взрослые – не верят. То есть крайне малый процент людей, опять же. И вампиров никто не видел. А вот в средние века в них верил каждый третий. И иногда целые поселения погибали по непонятной причине. Все, что находили в таких поселениях, – высосанные досуха трупы.
– То есть ты реально хочешь сказать, что если куча людей будет верить во что-то – это материализуется? – спросил Страйк.
– Считается, что так, – кивнул Софт. – Слышал поговорку: «мысли материальны»?
– Вернусь на базу – соберу общее собрание, – решительно сказал пулеметчик. – И пусть только попробуют не поверить в мои миллионы на Кипре, виллу в Майами и океанскую яхту с экипажем из топ-моделей.