Хоронили Толяна скромно. Гораздо скромнее, чем он мог представить себе при жизни. Тихо, без обычной у нас, провинциальных русских обывателей, печально-ритуальной помпы в виде дежурно-унылого полупьяного духового оркестра и разбрасывания еловых веток или живых цветов по дороге поперёд шествия, снабжённого во главе своей набором венков, переплетённых надписанными траурными лентами.

Да и шествия-то, как такового в общепринятом понимании, не было. Исполняющий роль катафалка видавший виды грузовичок с гробом в застеленном старенькими коврами и откинутыми бортами кузове; за ним – четверо-пятеро ближайших, поголовно пожилых соседей. Следом, чуть сбоку – почему-то участковый милицейский инспектор, никогда ранее в близких толянских друзьях не состоявший. Так же, как и участковый, немного особняком – мало кому знакомая средних лет, явно преждевременно поблекшая, но ещё не окончательно растратившая следы былой красоты женщина. Арьергард составляла примкнувшая на полпути ватага не совсем трезвых собратьев покойного по досугу – рыбаков-любителей, насквозь пропахших рыбьей чешуёй, речным ветром и ещё чем-то приятности довольно малой.

Был ещё неожиданно вдруг запропастившийся куда-то начинающий уже выживать из ума толянов отец, который должен бы, кабы не это горе, праздновать сегодня своё восьмидесятилетие. Вот, и вся процессия.

Жара, следует заметить, стояла несусветная. Застывшее в зените яркое полуденное солнце не просто жгло, а буквально жарило. Деревьев же, или иного достаточного тенёчка, под которым можно было бы хоть относительно комфортно, если это слово допустимо для такого случая, расположить гроб для не слишком уж поспешного прощания с усопшим, где-либо поблизости от вырытой могилки, к великому сожалению, не наблюдалось. А потому, невзирая на заслуживающие внимания факторы вроде уважения присутствующих как к самому Толяну, так и к возможно желающим успеть на эти горестные проводы, но по каким-то причинам запаздывающим немногим его близким, как это ни грустно, приходилось поторапливаться, на чём особенно настаивал представитель районной ритуальной службы «В последний путь», нанятый кем-то для руководства процедурой.

Это «кем-то»