Цитаты из книг автора «Юрий Сушко»

Появилась «жестокая сказка в двух частях на темы Шарля Перро – «Золушка

до и после», «историческая проекция» – «Гамлет», «Опасный, опасный и очень опасный» (по мотивам романа Шодерло де Лакло), «Дилижанс» (по мотивам новеллы Мопассана «Пышка»), «Возмутитель спокойствия» по роману Леонида Соловьева (о любимом персонаже всего восточного народа Ходже Насреддине). Для «Таганки» написал пьесу по мотивам журналистики Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина «Пестрые люди», «Губернские очерки», «Дневник

Давно я понял: жить мы не смогли бы, И что ушла – всё правильно, клянусь! А за поклоны к праздникам – спасибо, И за приветы – тоже не сержусь.

Мама всегда с охотой рассказывала о тех годах, были бы свободные уши. Всем моим женам, усмехнулся Владимир, услышав, как в кухне Нина Максимовна, угощая Марину чаем, усердно «просвещала» ее относительно «уникальных» способностей малолетнего чтеца-декламатора. Он не выдержал, заглянул к своим женщинам и с порога кухни завершил детское стихотворение взрослой присказкой:

Мирное сосущестование родителей оборачивалось для него скрытым сиротством.

Мама вела привычные диалоги с собственной памятью, кружа хоровод воспоминаний, в котором один сюжет, послушный воле монтажера-невидимки, как в кино, сменялся другим: «Я очень увлекалась театром, но когда ребенок маленький, не очень-то пойдешь. Но все-таки я с ним очень рано начала ходить в театр. И эти походы никогда бесследно не проходили. Когда он возвращался, то дома перед большим зеркалом что-то изображал. На балет водила тоже… Когда домой приходили, то тоже пируэты какие-то делал…

Она порой до слез завидовала подругам, которым в домашних хлопотах на помощь приходили родные люди. А на кого ей рассчитывать? Ее родители до рождения внука не дожили. Свекр, отец Семена, какой с него спрос? Он у нас аристократ, как-никак три высших образования – юридическое, экономическое и химическое. Да и дедом-то себя он называть не позволял. Дальняя родня шушукалась меж собой, считая его феноменальным эгоистом и плохим евреем. Правда, никто не смел отрицать, что Владимир Семенович Высоцкий-старший был человеком долга.

Она усмехнулась сама себе: «Вот глупая, ребятенок еще и слово «мама» сказать не успел, а я своего Володеньку уже на каток собираю…»

Ей, правда, так хотелось девочку. Даже имя придумала – Алиса. Как у Кэррола – «Алиса в стране чудес»…

Этот роковой год, когда вырубалось все лучшее в народе, безмерно трагический 1938 год все-таки рождал жизнь, а значит, и надежду.