Несмотря на все негативные последствия от игры, игрок не чувствует реальной опасности смерти. Вроде как на войне, но не погибаешь. Вроде прыгаешь в пропасть, но не разбиваешься. Эмоции, которые человек испытывает в моменты активной игры, во многом ассоциируются с этими экстремальными состояниями. Но в тех состояниях тело нам фактически помогает не совершать роковые действия. В игре же мы тело сажаем в удобное положение и полностью отделяем психику от него. Мы уходим в узкий тоннель этих ощущений. Терминологически это и есть некая шизофрения, то есть расщепление: мы лишаемся целостности. Мы идём в опаснейшую зону, где тело нас фактически должно оберегать от каких-то очень опасных действий, испытывая страх реальной физической смерти. Но именно в игре психика уходит в абсолютно неизведанное и рискованное пространство, а тело как будто само по себе сидит в стороне и ждёт, когда «за ним придут». В этот момент игроки заходят в опаснейшую зону – там, где и есть смерть, по сути дела. Происходит быстрая гибель игрока за счёт разрушения личности. Внутри всё горит, поступки игрока аморальны. Внутри всё корёжится, а телесная оболочка без изменений. Поэтому когда смотришь на игроков со стороны, то далеко не все прыгают, кричат и ведут себя эмоционально. Но внутри у всех игроков буря эмоций, разгул стихии».