Чёртовы болота

Из всех, по-своему прекрасных времён года, я люблю начало осени. В это время я чувствую себя всегда прекрасно и умиротворённо, особенно в близком общении с природой, которая после летней беспечности приостанавливается в глубоком раздумье о жизни и смерти, будто бы она уже сполна вобрала в себя все прелести земли и неба, и теперь вот задумалась, как их подарить людям, а потом уйти на покой до следующей весны. Именно, в сентябре я всегда стараюсь побывать в каком-нибудь уголке Подмосковья.

В конце нынешнего сентября вместе с женой и соседом Александром я направился на своей новенькой «копейке» за Переславль – Залесский, где, по слухам, сохранились ещё девственные болота с обилием клюквы. Новенькие «Жигули» легко одолели немалое от Москвы расстояние, и уже через пару часов мы миновали этот старинный город и, отмерив ещё несколько километров, свернули с шоссе налево на просёлочную дорогу. Она оказалась короткой и привела нас к узкоколейке, которую мы успешно пересекли по бревенчатому настилу. Метров через сто дорога раздваивалась. Я замешкался и тут же увидел мужчину, шагающего по полю впереди машины. Догнав его, я притормозил, открыл дверцу и спросил у него, куда ведёт эта дорога. Путником оказался долговязый парень неопределённого возраста с нездоровым синюшным лицом, одет в брезентовую куртку, обут в кирзовые сапоги, на голове вязаная шапочка с пупочком, за спиной небольшой кузовок. Чуть наклонившись ко мне, приглушенным голосом ответил:

– Дорога скоро кончится в деревне, а за деревней дороги нет, дальше лес и болото.

– А ты из этой деревни?

– Нет, я из Переславля, иду на болото за клюквой.

– Тогда нам по пути, садись, подвезу.

Парня не нужно было приглашать дважды, он сразу же залез на заднее сидение.

В салоне машины запахло чем-то затхлым, не то навозом, не то валерьянкой.

Моя жена спешно опустила стекло и высунула голову наружу. Александр сделал то же самое.

– Ты, что больной? – брезгливо спросил он парня.

– Я то? – смутился парень.

– Ты, кто же ещё! – возмутился Александр.

– Больной, а что, разве по мне видно?

– Видно, а ты сомневаешься? Чем болеешь? – не перестаёт донимать парня Александр.

– Я туберкулёзник. – ошарашил всех своим ответом парень.

– Во, паря, а других не боишься заразить? – негодующе говорит Александр и отодвигается дальше от него.

– Не бойтесь, я не кашлю, вся болезнь внутри законсервировалась. – успокаивает парень.

– А что ж не в больнице?

– Лечился не раз, проку мало, подержат и выпишут, иди, мол, гуляй на свежем воздухе.

Вот теперь лечусь у местной знахарке всякими травяными настойками, земляникой, да клюковкой, а то и водочкой. Помогает.

Разговор на минуту смолк. Перед нами открылась просторная лужайка с деревенскими избами и покосившимися жердевыми оградами вдоль короткой улочки.

– Всё, приехали. – объявил парень и приготовился к выходу.

– Не спеши, – остановил я его. – Подскажи, где лучше оставить машину.

– А где хотите, лучше вон у крайней избы, что ближе к лесу.

Я так и сделал. На крыльце дома, возле которого я остановил машину, сидела пожилая женщина, и у её ног сдержанно рычала дворняжка. Нашей парковке почти у крыльца дома хозяйка не удивилась и, загнав жучку под крыльцо, поднялась нам навстречу.

– Можно, мы оставим здесь машину часа на два-три? – спросил я у ней.

– Оставляйте, никто не тронет. Поди, за клюквой приехали? Идите, собирайте, только не заблудитесь, у нас места глухие, чёртовы болота.

– Да мы не одни, вон с этим парнем, он, вроде, знает эти болота.

И я указал на удаляющуюся спину нашего попутчика. Мы поблагодарили хозяйку дома и пообещали по возвращению рассчитаться деньгами, на что она спокойно ответила:

– Заплатите, так заплатите, а нет, претензий не будет. Закройте только плотнее двери и окна в машине, от мух не отобьетесь.

Быстро снарядившись и закрыв поплотнее окна в машине, мы ускоренным шагом последовали за удаляющимся парнем. Тропинка, ведущая в лес, плутала в густых зарослях крапивы и чертополоха. Парень уверенно шагал в метрах пяти впереди нас, изредка оглядываясь. Я догнал парня и спросил:

– А клюквы здесь много?

– Много, но в этом году она мелкая. Сухота.

– Так может не стоит за ней идти? – усомнился я.

– Отчего же, коль приехали! Да, вот и скоро выйдем на неё, за пару часиков наберёте.

Смешанный лес скоро кончился, и перед нами открылось неохватное взглядом болото.

Прошли ещё метров триста во след уверенно шагающего по мшистым кочкам парня.

Наконец он остановился, скинул с плеч свой кузовок и, растянув руки в обе стороны, сказал:

– Вот и клюква, смотрите на кочках, собирайте, сколь сможете.

Он ещё раз указал нам, где клюква, а сам пошёл дальше. Мы, было, направились за ним, но потом разошлись по сторонам и стали собирать клюкву на первых же, попавшихся на глаза, кочках. Клюквы на них было много, но она мелкая и суховатая, собирать её трудно и нудно. Я такой работы не выдерживаю и уже скоро распрямляю спину и ищу в округе места, где бы клюква была крупнее. Потом зову жену и Александра к себе. Они перемещаются и молча продолжают выщипывать с кочек клюкву таких же размеров, что и на предыдущих местах. Я же выискиваю в папоротнике грибы. Их много, но все они хилые и повядшие. Так что ни подосиновиков, ни подберёзовиков, на которых я рассчитывал, собрать мне удалось. Я в досаде чертыхнулся и стал обозревать округу.

Пейзаж не вдохновлял, был скучен и однообразен. Насколько охватывали глаза, на столько и простиралось поросшее блеклым мхом и папоротником гигантское болото, лишь изредка мои глаза цеплялись за островки тощих и уродливых осин и берёзок.

Над головой носился целый сонм кровососущих. Моя всегда словоохотливая супруга на этот раз упорно молчала, выщипывая с кочек несчастную клюкву. Александр тоже собирал молча, лишь пару раз разгибался, чтобы покурить. Наконец я не выдержал:

– Хватит горбатиться! Пора перекусить. – сказал я, и они сразу же согласились. Мы расположились на сухой плешине и без всякого аппетита стали жевать бутерброды и запивать их тёплым чаем. В рот, помимо пищи, настырно лезли мухи, комары и клещи.

Особенно мы спасались от клещей, обмотав шеи платками, и натянув на уши головные уборы, но это мало помогало. Трапеза наша скоро закончилась. По виду моей жёнушки можно было понять, что она напрасно согласилась на эту поездку.

– Вот, что я скажу вам, мои дорогие мужички, – прервала она долгое молчание. – Довольно собирать эту мелочь, я уже видеть её не могу. Пора двигать обратно, к тому же времени, наверное, уже много.

Я взглянул на часы:

– Ого, уже половина третьего!

– В лучшем случае до машины доберёмся часам к пяти – резюмирует Александр.

– Ты прав – говорю я и решительно даю понять, что пора возвращаться.

День, с утра солнечный, к этому времени заметно потускнел, солнце надёжно спряталось за кучевыми облаками. Оглядевшись по сторонам и не найдя никакого ориентира, я понял, что мы заблудились. Повёл всех налево, откуда, как мне подумалось, мы и заходили на это чёртово болото, и с надеждой, что мы вновь повстречаем нашего проводника. Прошли, как показалось нам, не меньше километра, но ни исходной тропки, ни парня отыскать не удалось, хотя поминутно, в три глотки, зазывали его. Теперь уже всем стало ясно, что мы окончательно заблудились. В растерянности мы обозревали округу, пока не решили двигаться в направлении небольшого скопления берёзок, маячивших в неопределённой дали. Идти становилось всё трудней, то и дело приходилось перелезать через валежник, ноги то подламывались на крутых кочках, то застревали в вязкой жиже.

Я шёл первым, старясь выбирать более лёгкий путь, за мной плелась, Светлана и последним грузно ступал Александр. Наконец намеченной цели мы достигли, но, к несчастью, это был всего лишь малый островок тверди среди необъятного болота.

– Ну, что Сусанин, куда дальше поведёшь? – с укоризной спросила жена.

– Куда, куда! – огрызнулся я – Может, ты укажешь, куда?

– Нет уж, ты повёл, ты и веди дальше. Какие вы офицеры, если не умеете ориентироваться на местности? Определите хотя бы, где Юг, а где Север?

– А ты знаешь, куда идти, на Юг или на Север, а может на Восток или Запад! – съязвил я.

– Идем на Север, – кисло пролепетал Александр. – Там прохладнее.

– Вот и правильно, идём на Север, нам туда и надо. – решительно заявил я.

– Пошли, и все сомнения прочь! Идём верной дорогой, товарищи! – провозгласил я.

Впереди снова замаячил такой же берёзовый островок, который каждый из нас принимал, как окончание наших мук. Мы уже отказались тащить на себе жалкие дары природы и без сожаления высыпали их из бидончиков и корзин. Достигнув очередной плешины, мы вновь, к сожалению, признавали, что это всего лишь повторение пройденного. Шли дальше до очередного островка зелени в одном направлении. Шли медленно и тяжело, ноги наливались свинцом, в горле пересохло, но жидкости в термосе осталось на всех по глотку. Свою долю я уступил жене. Он жадно допила остатки остывшего чая и заплакала.

– Ты, чего, Светик? – приклонился я к лицу жены. – Не раскисай, скоро дойдём, мене моя интуиция подсказывает.

– Интуиция? Знаю я твою интуицию! Всё, если через час не дойдём, лягу здесь, и что хочешь, то и делай!

– Хватит паниковать! Пошли дальше! – почти прокричал я.

Стало заметно темнеть, подул свежий ветерок. Я прибавил шаг, но тут же споткнулся и упал. Решил, что зацепился ногой за корягу, но это оказался скелет лося. Его задняя часть и голова без рогов ещё не полностью лишились шкуры и мяса. На оставшихся лоскутьях туловища роились большие красные мухи и муравьи. Я в испуге соскочил на ноги, рядом остолбенели жена и Александр.

– Это браконьеры. – уверенно заявил Александр. – Видишь, рога отпилили, ну а за ними уже потрудились волки или собаки. При упоминании волков моя Светлана как-то вся сжалась и первой отошла от этого жуткого места. Мы едва передвигали ноги, как вдруг нас ободрил слышимый впереди стрекот сороки, а это значит, что вот-вот мы выйдем из этого чёртового болота. Уже почти стемнело, когда мы, наконец, вступили на твёрдую почву. Ура! Это был тот смешанный лес, с которого мы и начали наш злосчастный поход за клюквой. Мы просто свалились у лесного ручейка и жадно стали пить прогорклую воду, яростно вытряхивать со скинутых штормовок и платков присосавшихся клещей и смывать с лиц и шей липкий пот. В лесу уже сумеречило над кронами высоких елей проглядывал оранжевый закат. Я пошёл на разведку. Интуиция подсказывала мне, что лес вот-вот должен кончиться и откроется опушка. Интуиция не подвела, и уже через сотню шагов лес расступился, завис над глубоким оврагом, и в сером вечернем сумраке я увидел свою машину. Моя душа ликовала. Стал звать жену и Александра, но они меня не слышали. Я поспешил обрадовать их, но сделать это мне не позволила резкая боль в левой ноге. Судороги заставили меня плюхнуться на землю и от боли кричать. На крик прибежали жена и Александр и, поняв в чём дело, стали бить и массажировать мою ногу.

Я выл от боли и скрипел зубами, забыв сообщить им о нашей победе. Судороги отпустили, и я повёл всех на выход из леса к деревне. Хозяйка дома нашему возвращению обрадовалась:

– Слава богу, а то уж я хотела идти кликать вас. Заплутали, что ли? А где ваш провожатый? Назад он не проходил, должно быть вышел по другой дороге. Ну, да ладно, вот испейте молочка.

И добрая русская женщина протянула нам большую деревянную кружку. Мы с огромной благодарностью выпили молочко, не скупясь, заплатили за присмотр машины и за её доброту и полетели на моей «ласточке» в Москву, нисколько не жалея, что остались без клюквы. С тех пор мы с женой по клюкву не ходим и покупаем её на базаре, не торгуясь, потому что знаем ей настоящую цену.