© Юрий Ротенфельд, 2017

ISBN 978-5-4485-6770-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выражаю благодарность моим друзьям и коллегам, поддерживающих и разделяющих мои идеи.

Благодарю жену – первую слушательницу, самого строгого критика и самого сильного моего сподвижника и вдохновителя.

Редактор Л. А. Дорожина

Все права защищены.

Первое издание этой книги, датированное 1999 годом, называлось «ЗАПЕЧАТАННАЯ КНИГА. Философия, или тень мудрости. Книга 2. Второе издание оставляет содержание книги неизменным, поскольку я хочу чтобы читатели, переходя от этой к другим моим книгам могли видеть развитие как моих идей, так и моего мышления. Но изменилось название книги. Теперь она называется «ФИЛОСОФИЯ, ИЛИ ТЕНЬ МУДРОСТИ. Альтернативное толкование ранней греческой философии».

I. Зарождение и структура философского мышления

«Все другие науки более необходимы, нежели философия, но лучше – нет ни одной». Аристотель

1. Введение

В первом издании книги, вышедшем незначительным тиражом, мы использовали всего несколько сравнительных понятий. Это соотнесенное, противоположное, ортогональное. Сегодня стало понятным, что их значительно больше. Найти и выстроить их одно за другим в ряд – это значит по-новому взглянуть и на окружающий мир и на саму философию, расширить круг изучаемых ею проблем, сделать наше суждение о мире и человеке более объективным. Получив язык конкретно-всеобщих сравнительных понятий, люди научатся понимать не только природу, но и общество, их единство.

С этих позиций предлагали осмысливать мир философы Древней Греции – мудрецы небольшого древнего народа. Однако, именно эта часть их духовного наследия осталась для науки загадкой. Поэтому, целью данной книги, второе издание которой оставляет неизменным первое издание, является освещение именно этих не замеченных и не понятых идей и взглядов древнегреческих мудрецов. Тогда как ни одно из современных направлений философии не пошло по намеченному древнегреческими учеными пути, т.е. по пути использования сравнительных понятий, превращающих философию в объективную науку.

Книга может быть полезна всем, кто хочет познакомиться с альтернативным толкованием ранних философских учений, кто хочет, наконец, понять, почему современная философия не в состоянии ответить на многие из тех вопросов, которые традиционно считаются ее хлебом и которые всегда волновали мыслящих людей.

Сложившийся в течение многих столетий, а точнее, в течение двух с половиной тысяч лет рассудочный абстрактно-всеобщий способ мышления отделил философию от конкретных наук, превратил ее в мнимую мудрость, в субъективную наукообразную схоластику, хотя и полезную для развития мышления, но неспособную решать многие мировоззренческие проблемы.

На мой взгляд, эти существенные недостатки философии можно устранить, если исходить из того, что осмысливать реальность нужно не вообще, не с субъективных позиций, а исключительно с тех или иных, вполне определенных точек зрения как это, например, имело место в учениях первых греческих мудрецов. Иначе говоря, релятивной действительности, нужна соответствующая философия.

К сожалению, ни более поздняя античная, ни средневековая, ни даже современная философия не сумели с полной ясностью выявить эти «наблюдательные пункты». Отсюда размытость и неопределенность философских мнений, субъективность, а, следовательно, расхождения в их толковании. Отсюда столкновения между философскими направлениями и невозможность добиться взаимопонимания между философами.

В связи с чем, немаловажное значение приобретают следующие вопросы:

– о нахождении разнообразных точек зрения на мир;

– о выявлении сходства или различия между философскими учениями, стоящими на этих гносеологических позициях;

– об отличии собственно философского мышления от всех других его типов.

Приступить к обсуждению и решению этих проблем, на мой взгляд, лучше всего с последнего вопроса.

2. Три типа мышления

Мышление – это творческая способность человека, заключающаяся в сложном отражении сущности предметов и явлений действительности с помощью абстракций. Наиболее простыми единицами мыслительной деятельности, ее формами выступают понятия, благодаря которым строятся другие формы мышления. Понятия фиксируют то общее, что присуще всему классу объектов, независимо от их частных признаков. Поэтому, знание, есть нахождение одинакового, тождественного в чувственных образах и выражение этого одинакового в классификационных (качественных), сравнительных и количественных понятиях, благодаря которым можно осмысливать реальность. Но сами понятия не воспринимаются органами чувств, они только мыслятся. Чувствами воспринимаются только вещи и отношения между ними.

Столкнувшись с многообразием мира, человеческий разум вынужден был разделить его на части, в которых намечались более мелкие участки. Чтобы не заблудиться, нужно было обозначить их словами, с помощью которых в естественном языке разграничивались те или иные качества, закреплялись и накапливались представления о предметах и явлениях природы. Это позволяло сравнивать вещи: отличать или отождествлять их.

Так возникли классификационные или качественные понятия, пользование которыми можно отнести к первому типу мышления. Зародившись на заре человеческого общества, этот тип мышления развивается и по сей день. Языком классификационных понятий пользуются представители различных наук, люди высокой культуры: поэты, писатели, политики.

Принято считать, что глубокие мировоззренческие концепции могут быть выражены на литературном или обычном разговорном языке. Однако это не так: подобно математическому знанию, выражаемому через математические абстракции, философское знание можно передать только посредством философского языка. Поэтому на каком-то этапе развития появляется необходимость в философии, схватывающей единство в различии и различие в единстве. Появляется потребность в мудром слове, в «софии», т.е. в специфическом языке, позволяющем расширить границы познания за счет осмысления структурного многообразия выявленных ранее качеств и обозначения его в слове.

К сожалению, за многовековую свою историю «софия» растеряла не только свой предмет, поделив его между конкретными науками, но и свой язык, делающий мудреца – мудрецом. Речь идет о сравнительных понятиях – специфически философском языке, благодаря которому только и возможно познание структурированности бытия, его процессуальности и самоорганизации.

Проводя сравнения, первые мудрецы отдавали себе отчет в том, что различие вещей, как и их сходство, не абсолютно. В рамках одного и того же качества /например, температуры/ можно было увидеть, например, большую или меньшую степень его интенсивности. Это давало возможность устанавливать исходные структурные отношения, выраженные в понятиях «больше», «меньше», «равно».

Кроме того, их язык был насыщен такими понятиями как «сгущение» и «разрежение», «избыток» и «недостаток», «сходящееся» и «расходящееся», «возникновение» и «уничтожение», «противоположное» и «противоречащее» и др.

Мышление двумя типами понятий: классификационными и сравнительными, которые не исчерпываются приведенными выше понятиями, характерная черта второго типа мышления. На смену любви к слову: эпосу, мифу, литературному творчеству, приходит любовь к мудрому слову – «софия», в понятийный аппарат которой вошел целый ряд сравнительных понятий. Недаром в древности говорили: «все познается в сравнении».

Вместе с тем, в отличие от классификационных понятий, насчитывающих в том или ином языке сотни тысяч, сравнительных понятий совсем немного. А это накладывало свой отпечаток на «софию», поскольку ее предмет принципиально невозможно освоить без широкого спектра сравнительных понятий. Все попытки решить философские проблемы при помощи слов обычного литературного языка, даже если это понятия предельной общности, не привели к удовлетворительному результату. Философия так и не стала наукой. В сущности, она и не могла стать наукой в полном объеме, поскольку научное мышление, помимо качественных и сравнительных понятий, включает в себя бесконечное множество количественных понятий, что определяет третий тип мышления.

Умение сравнивать величины, принимать меньшую из них в качестве единицы измерения, обусловило появление нового класса понятий. Так если в более ранний период счет был ограничен двумя членами, т.е. для сравнения вещей достаточно было только двух понятий: «один» – – – – – – – – – – – «много», то позднее между ними стали появляться и другие числа: «два», «три», «четыре» и т. д. Постепенно складывался числовой ряд, благодаря которому определилась возможность измерять отношение данной величины к однородной величине, взятой в качестве единицы измерения. Именно эти понятия формируют количественный язык науки, который совместно с классификационными (или качественными) и сравнительными понятиями образует язык полнокровной (филометрической) науки, способный охватить содержание ее предметного поля.

Итак, мы рассмотрели три ступени познания, обусловленные использованием трех типов понятий:

– литературное творчество – как любовь к слову (классификационные понятия);

– философское творчество – как любовь к мудрому слову (классификационные и сравнительные понятия);

– научное или можно сказать филометрическое творчество – как любовь к точному слову (классификационные, сравнительные и количественные понятия).

Первая ступень отражает качественное многообразие мира и характеризует недостаточно развитые, описательные науки. Вторая ступень позволяет осмысливать качественное и структурное многообразие вещей и процессов действительности и соответствует теоретическому уровню познания. Тогда как третья ступень дает возможность описывать качественные, структурные и количественные многообразия и характеризует современные точные науки.

Причем, в зависимости от поставленных целей можно использовать преимущественно тот или иной тип понятий. Писатель, например, пользуется в основном классификационными понятиями, тогда как, скажем, физик пытается не только осмыслить качество и структуру исследуемой вещи, но и найти ее точные количественные характеристики.

Что же касается обычного разговорного языка, то он включает в себя в той или иной мере весь понятийный аппарат науки. Вот почему язык – это первичная наука¹.

Каждое время по-своему расчленяет многообразие мира, отражая его в классификационных понятиях. Поэтому и существует различие между языками эпох и народов, что препятствует выражению и восприятию многих мыслей, делает невозможным точный перевод с одного языка на другой. Однако содержание сравнительных и количественных понятий является однозначным для всех, поскольку отражает структурные и количественные отношения такими, какими они являются на самом деле, сообщает истинное знание, предлагает действительный образ мира.

Эти понятия связывают людей, способствуют более глубокому взаимопониманию, так как исходят из одинаковых точек зрения на мир, одинаково делят его на части, правильно отражают соотношение последних. Не будь в языке этих понятий, невозможным было бы никакое серьезное знание. Стало быть, уже в античности человек выработал способность образовывать и такие понятия, которые однообразно расчленяют мир, поэтому между языками существует не только различие, но и много общего.

Причем, если бы люди опирались только на классификационные понятия, с которых собственно и начиналось познание, то они сумели бы выразить только простейшие эмпирические законы. Ибо эти понятия не в состоянии дать точного выражения мысли, а попытка ее уточнения, в свою очередь, привела бы к чрезвычайному усложнению словаря. И хотя эти понятия могут применяться во всех областях знания, ценность полученной с их помощью информации невелика². На основе классификационных понятий можно делать лишь весьма неопределенные предсказания и совершенно невозможен научный и технический прогресс. Кроме того, мир классификационных понятий – это дискретный мир.

Иное дело, когда возникают сравнительные понятия. В этом случае появляется возможность осмысливать и систематизировать не только качественное, но и структурное многообразие мира, т.е. более широкий спектр отношений и процессов действительности, учитывать психические свойства людей, весь спектр их ощущений и чувств. Благодаря этим понятиям можно, например, соотносить ум и глупость людей, их красоту и безобразие, щедрость и скупость и т. п. На основе этих понятий, а точнее, на основе отражаемых ими объективных отношений, можно упорядочить и сам язык, выделяя в лексике однообразные группы слов: синонимы, антонимы и др. В сравнительных понятиях можно отражать континуальность мира, его изменчивость и самоорганизацию.

Наконец, на самых высоких ступенях познания после того, как интенсивность свойств или величины могут быть измерены – возникают количественные или метрические понятия, которые более чем все другие языковые средства учат человека размышлять. Поэтому число и счет играют огромную роль не только в обыденной жизни. Они стали средством ориентации человека в окружающем мире.