Скажу честно, эту книгу я приобрела больше из символических соображений, чем для того, чтобы читать. Ну просто - как же иначе? Замечательный автор, замечательная тема. Надо такую книгу иметь, вот и всё. При этом я самонадеянно думала, что я же в принципе всё довольно неплохо знаю - по свежим следам тогда интересовалась, читала, была в курсе деятельности и Сахарова, и Боннэр, и других диссидентов. Решила только просмотреть - фотографии очень душевные... и тут же застряла, провалилась в эти рассказы кухонные, ушла с головой. И нельзя сказать, что я много нового узнала... но, во-первых, я книгу прочитала полностью, от начала до конца и не пропуская ни абзаца - не могла оторваться. А во-вторых, меня очень тронула тема ссылки.
Конечно, я знала, что они жили в ссылке, в Горьком. Но по советским представлениям это было ничего страшного - всего-то ссылка, не тюрьма же. И правда - не тюрьма... Они жили в квартире, могли гулять, ходить на рынок, разговаривать с содедями. Но только из книги я узнала душещипательные подробности: при входе в квартиру, в пребаннике, был милицейский пост, и там часто было шумно - так что присутствие милиционеров чувствовалось не только днем, но и ночью. А днем - постоянно. За ними ходили, следили, в отсутствие заходили в комнату, брали вещи, ломали технику. Меня прямо тошнило, когда я читала, под каким плотным колпаком жила эта пара. Не год, не два, а почти семь лет!!! Еще хуже мне стало, когда я читала страницы про голодовки - особенно там, где их насильно разлучали, физически растаскивали друг от друга. Господи, что же за представления такие были у людей (тех, кто отдавал приказы и тех, кто их выполнял), что они считали возможным хватать пожилых уже людей (больше шестидесяти было им тогда), отрывать друг от друга, отпихивать, утаскивать в машину! И потом в больнце насильно кормить, запихивать этот зонд - даже не могу себе представить, насколько это унизительно было для Сахарова. Ужасно было и то, что ему не дают выполнить голодовку, которая была единственным средством протеста для него, и то, к нему применяется физическое насилие. А каково это было для жены - сидеть дома и понимать, что твоего дорогого человека сейчас мучают в больнице и ничего невозможно сделать! И какую надо было иметь силу воли, стойкость характера, чтобы и после этого не сдаться, не сломаться, а продолжать держаться друг за друга и за свои правозащитные дела.
Из положительных эмоций: я очень порадовалась за Сахарова, что он застал Перестройку и смог побывать за границей. По рассказам Елены Георгиевны, большая часть жизни академика прошла в добровольном отшельничестве: он не путешествовал, не общался с друзьями, не бывал на вечеринках, не ходил в походы, не умел плавать. Да, наверное, благодаря сосредоточенности на работе он и смог достичь необыкновенных результатов. Но я рада, что после пятидесяти ему открылась новая (вторая) жизнь: с большим количеством друзей и знакомых, с путешествиями, семейными играми, дурачеством. Он посмотрел мир, получил свою долю восхищения и уважения. Он понял, что победил - хотя это можно и оспорить, чего стоит одно освистывание на Съезде! Тем не менее, коммунистическая власть рухнула у него на глазах, и железный занавес тоже.
И в этом была немалая заслуга двух маленьких пожилых людей... которые любили друг друга, друг друга берегли и тем не менее подвергали смертельной опасности, потому что боролись с огромной, безжалостной государственной машиной.
... на многих фотографиях они выглядят смешно, несерьезно - согнувшиеся до времени старички в нелепых кофтах. Но на самом деле они были самые настоящие, неустрашимые и героические бойцы - за свободу каждого из нас.