Глава 6

С момента страшного пожара в гостинице «Ленинград» прошло уже более пяти часов. Новость об этом еще не успела широко распространиться по городу, но первые тревожные слухи и рассказы очевидцев среди жителей уже поползли.

По первым данным, во время пожара погибло более десятка человек, среди которых было немало самих пожарных, пытавшихся спасти из страшной огненной западни обычных постояльцев гостиницы. День празднования советской армии, авторитет которой нынче и так был совсем невелик, омрачился еще и страшной трагедией с человеческими жертвами.

А тем временем виновник этой трагедии – черноволосый электрочеловек, известный среди членов ордена розенкрейцеров под именем Ампер, стоял в условном месте на Марсовом поле, где пересекалось несколько прогулочных тропинок. Там он ожидал встречи с руководителем «Петербургского освободительного фронта» Валерием Ивановичем Брагиным, от которого Ампер должен был сейчас получить новые инструкции.

Брагин пришел на Марсово поле ровно в назначенное время. Заметив друг друга, Ампер и Валерий Иванович при встрече не проявили никаких взаимных эмоций.

– Добрый день, Валерий Иванович, – нейтральным тоном поздоровался Ампер, не пожав руки.

– Куда уж добрее, – Брагин явно был не в духе и сразу начал отчитывать Ампера. – Вы вообще соображаете, что натворили? Вас что просили сделать, а?

– Тише, тише, Валерий Иванович, – сквозь зубы остановил его Ампер. – Давайте лучше отойдем в сторону, где людей поменьше.

Брагин всё с тем же недовольным выражением лица молча согласился и пошел вслед за Ампером.

Черноволосый молодой человек обладал уникальным даром под названием «электрокинез». Заключался он в том, что Ампер совершенно невероятным способом мог передавать электрический ток из нервных волокон своего мозга на кончики пальцев рук. И самое поразительное, что напряжения этого тока вполне хватало для того, чтобы одним прикосновением лишить сознания любого человека.

Ампер не так давно поступил в подчинение Брагина по воле самого Мастера. Настоящее имя Ампера, его биография и тайна возникновения его фантастических способностей были загадкой даже для самого Брагина. Обо всём знал лишь сам Мастер, который тоже неизвестно как и при каких обстоятельствах познакомился с этим необычным человеком.

– Вы зачем гостиницу подожгли? – возмущенно поинтересовался Брагин, шагая по тропинке рядом с Ампером.

– У меня не было другого выхода. Случилось кое-что непредвиденное, и мне пришлось быстрым и радикальным способом замести все следы.

– Замести следы? Вот это пепелище вы называете заметанием следов?

– Не беспокойтесь, Валерий Иванович. Никто никогда не узнает, что всё это связано с Марковым. Я устроил поджог так, будто это был несчастный случай. Правда, одна небольшая загвоздка всё же появилась…

– Загвоздка? Крупный пожар в известной гостинице вы называете небольшой загвоздкой? Да скоро весь город на ушах стоять будет!

– Я не про это. Там был один свидетель. К Маркову сегодня утром приходил какой-то парень в рокерском прикиде. Он появился практически в то же время, когда в номере журналиста был и я. Поэтому мне пришлось действовать быстро и жестко.

– Что еще за парень? Зачем он приходил туда?

– Понятия не имею. Стучался в дверь, назвал себя Максимом. Я попытался убрать его, но этот пацан оказался чрезвычайно ловок. В коридоре начался пожар, и мне пришлось уйти. Скорее всего, он остался там и сгорел, либо задохнулся.

– А что вы имеете в виду под определением «чрезвычайно ловок»?

– Эффектно уворачивался и старался не прикасаться к моим рукам. Как будто точно знал, что я могу с ним сделать одним прикосновением.

– Вот как… – Брагин задумался. – Как вы говорите, его зовут? Максим?

– Ну, он себя так назвал.

Валерий Иванович остановился и на несколько секунд замолчал, обдумывая полученную информацию.

– Значит, так, – продолжил Брагин. – Поскольку вы плохо выполнили свою задачу, то и работу над ошибками тоже предстоит делать вам. Узнайте, что с тем парнем. Если он остался жив, из-под земли мне его достаньте. Но на этот раз только живым. Что-то мне подсказывает, что этот пацан действительно появился там неспроста. Марков ведь в той гостинице вообще официально не числился как постоялец.

– Не беспокойтесь, я решу этот вопрос.

– Я вижу, как вы решаете вопросы, господин Ампер. К чему вам такие уникальные способности, если вы не умеете ими пользоваться? Знал бы вас лучше, не доверил бы это дело. И зачем только Мастер порекомендовал мне вас?

– Зря вы делаете такие выводы обо мне, Валерий Иванович. Я состою в ордене гораздо дольше вас, и Мастер мне полностью доверяет. Я прекрасно осознаю, какие задачи передо мной ставятся и какой должен быть результат. Мы ведь в братстве все делаем общее дело, а значит, и ответственность за всё должна быть общей.

– Вот именно! Что мне теперь сообщить Мастеру? Что Марков погиб, а вы ничего не узнали? А что если репортер успел кому-то проболтаться или передать копии документов?

– Ничего он никому не передавал, я уверен. Единственный, кто мог что-то знать, это тот странный парень.

– Вот и ищите его! Иначе ответственность перед Мастером и орденом будете нести лично вы. Уж я об этом позабочусь…

– Непременно, Валерий Иванович. Только впредь советую вам критично относиться не только к работе других членов ордена, но и к своей…

– Что вы имеете в виду? – Брагин с подозрением посмотрел на Ампера.

– Не рановато вы начали предавать огласке свою деятельность? День «Омега» еще не назначен, а листовки вашего ПОФ уже висят в центре города. А это значит, КГБ вот-вот начнут или уже начали поиск авторов этих громких посланий. Будьте осторожны…

– А вот с этим я уже без вас разберусь.

– Что ж, смотрите сами… – Ампер развернулся, готовясь покинуть встречу. – Всего доброго, Валерий Иванович.

Брагин в ответ промолчал, а Ампер неспешно побрел прочь.

Не нравился руководителю ПОФ этот ходячий сгусток электроэнергии. Хоть Мастер и ручался за него, но с Валерием Ивановичем у них общение не сложилось. Во-первых, Брагин сам немного побаивался Ампера из-за его опасных способностей. Во-вторых, несмотря на то, что Ампер тоже состоял в братстве Розы и Креста, его характер и манера действовать казались Брагину слишком независимыми и своевольными.

***

Стрельцов вместе со своей новой знакомой добрался до дома, и сейчас они вместе поднимались по лестнице на шестой этаж общежития.

Максиму удалось с помощью своих уловок без каких-либо проблем уговорить Олю временно пожить у него. Желание Стрельцова помочь бедной девушке было связано не только с личной симпатией, но и с обстоятельствами, в которые попала сама Оля. Стрельцов действительно испытал к ней нечто вроде чувства ответственности после того, как спас её сегодня во время жуткого пожара в гостинице «Ленинград».

По пути Максим узнал, что её зовут Ольга Карпинская, ей 23 года, родилась и живет в Мурманске в приличной семье инженера и работницы местного горсовета. С детства Оля увлекалась творчеством и закончила с отличием музыкальную школу по классу пианино, после чего продолжила развиваться в этом направлении и в итоге получила приглашение на престижный музыкальный конкурс молодых талантов, который сейчас как раз и проходил в Ленинграде.

Кто бы мог подумать, что поездка в Питер на такое важное мероприятие обернётся для Оли страшными последствиями, благодаря которым судьба и свела её сейчас с Максимом.

Что касалось самого произошедшего в гостинице, Оля смогла рассказать Стрельцову о постояльце номера 773 совсем немного. Его звали Григорий, он был репортером журнала «Огонек» и приехал из Москвы в Ленинград для написания какой-то своей новой статьи. Это всё, что знала о нём Оля.

Было совершенно неясно: жив ли сам журналист, как в его номере очутился этот страшный чудо-электрик, почему в номере случился пожар и каким боком ко всей этой истории может быть причастен сам Стрельцов? Больше всего Максима беспокоило то, что он не знал, где искать ответы на все эти вопросы.

Сейчас на лестнице общаги Стрельцова, как это регулярно бывает, пахло помойкой и испражнениями местных пьянчуг, которыми являлось подавляющее большинство местных жителей.

В одном месте валялись осколки от разбитой бутылки водки и опрокинутая пепельница с истлевшими бычками. Оля брезгливо посмотрела на эти художества и аккуратно перепрыгнула через осколки стекла.

– Ну, у меня тут, конечно, не гостиница «Ленинград», как ты заметила, – прокомментировал Стрельцов. – Но жить в целом можно.

– А почему мы на лифте не поехали? – поинтересовалась Оля.

– А там какой-то диверсант вчера нагадил. Вроде отмыли, но вонь до сих пор стоит, хоть противогаз одевай.

– М-да. С десяти лет в общежитиях не была. Думала, больше и не вернусь никогда. Но как говорится: зарекалась свинья в грязи не валяться…

– А я, значит, тоже свинья, раз здесь живу?

– Ой, извини. Я не это имела в виду…

– Да брось, я не обижаюсь. Как писал Джордж Оруэлл: цена свободы – не вечная бдительность, а вечная грязь.

– Ого. А ты что, Оруэлла читал?

– Ну ты уж совсем меня за маргинала не держи. Я хоть сирота и живу не во дворце. Но как настоящий житель культурной столицы, стараюсь держаться образа начитанного парня.

– А по твоему внешнему виду этого точно не скажешь, – Оля улыбнулась.

– Ну а ты что думала? Питер – город контрастов. Здесь жители запросто могут, к примеру, увлекаться чтением Достоевского и при этом ссать в подъездах… И нет, это вовсе не значит, что вчерашняя куча в лифте – моя работа.

– Хорошо, хорошо, я верю, – захихикала Оля.

Стрельцов остановился возле одной из дверей и произнес:

– Вот мы, кстати, и пришли…

Далее Максим быстро открыл ключом входную дверь своей коммуналки, после чего они вместе зашли внутрь.

– Разувайся и иди пока воон в ту комнату, я сейчас подойду, – дал наставления Оле Стрельцов.

Девушка кивнула, сняла туфли и тихо проследовала в комнату Максима, находившуюся в середине коридора.

Сам Стрельцов решил сначала проведать Людмилу Антоновну, которая, судя по громкому звуку работающего радио, была сейчас на кухне.

Так и есть. Тетя Люда в гордом одиночестве сидела за столом лицом к окну и резво нарезала овощи. По радио в это время дикторша вещала прогноз погоды:

«Жители нашего города в этот праздничный день наконец-то смогут порадоваться первым признакам предстоящей весны. На улице в данный момент солнечно и без осадков».

По радио говорили откровенную чушь, так как за окном сейчас стояла дикая морось и мутное небо без малейших признаков солнечного света. Эту оплошность дикторши тут же вслух в своей манере прокомментировала Людмила Антоновна:

– Ты, стерва, в окно-то хоть смотрела? В промежности у тебя без осадков…

– Здрасьте, тетя Люда! – поздоровался за её спиной Стрельцов, едва сдерживая смех.

– Ой, батюшки! – Людмила Антоновна резко вздрогнула от неожиданности. – Максим, ты меня так точно в гроб сведешь.

– Извините. – Стрельцов налил стакан воды. – Никто не приходил? Меня не спрашивали?

– Да нет вроде. А должен был?

– Ну, вдруг, может, Мишка приходил, или еще кто.

– Нет, одна тут кукую щас. Вон, только Володька Астахов дрыхнет у себя в комнате. Опять с утра зенки залил и покоя мне не давал со своей теорией заговора неотроцкистов. Совсем, видать, худ стал мужик… – Людмила Антоновна вдруг начала принюхиваться к Максиму. – Что-то кострищем от тебя разит и куртка вся извазюкана. В лес, что ли, ходил с друзьями?

– Ну да, пикничок небольшой на природе устроили, – тут же соврал Стрельцов.

– Пикничок? Там же везде щас снега по яйца…

– Слушайте, теть Люд, – Максим резко сменил тему. – Я не один пришел. Со мной тут в комнате какое-то время одна девушка поживет.

– Это та вчерашняя графиня, что ль?

– Да нет. Другая. Эта хорошая, ей пока просто пожить негде. Так что вы её не обижайте тут…

– Дивлюсь я тебе, Максимка. Не успел вчера очередную кралю отфутболить, а уже новую жить к себе позвал, – она ностальгически вздохнула. – Эх, молодость…

Когда Стрельцов вернулся в свою комнату, Оля в это время с любопытством разглядывала плакаты с различными металлическими группами, которыми были обвешаны стены.

– Ты извини, поесть у меня особо нечего. Могу пока только воды предложить, – Максим протянул ей стакан.

– Спасибо. Всё равно мне перед тобой как-то неудобно, что ли…

– Да брось. Чувствуй себя как дома. Если тебя пугают эти волосатые страшные мужики на стенах – могу снять.

– Да нет, нет, что ты, – она улыбнулась. – Очень даже симпатично.

– Отлично, значит, скорее всего, и музыка в их исполнении тебе будет по душе.

– Слушай, Максим, – улыбка резко ушла, и Оля снова перешла на серьёзный тон. – Ты говорил, что это был специальный поджог и что всё началось из-за тебя. С чего ты это решил?

Стрельцов чуть опустил голову и начал думать, как ей ответить.

– Я пока сам не знаю… Правда. Просто это всё очень странно. Этот Григорий, если это, конечно, был он, вчера назначил мне встречу в своем номере ровно в 8 утра. Хотел со мной о чем-то поговорить. Но стоило мне только прийти в назначенное время, и из номера вышел тот странный черноволосый тип, а потом номер загорелся, и вот, дальше ты знаешь, что было…

– Всё равно мне кажется, что ты будто что-то не договариваешь.

– Оля, я правда сам не знаю, что за фигня произошла и причем здесь я. Всё это для меня так же странно и непонятно, как и для тебя. Но я уверен, пожар в номере журналиста – это далеко не случайность.

– Лучше бы ты не говорил, что это не случайный пожар. Мне теперь страшно…

Он подошел поближе и аккуратно дотронулся ладонью до её плеча. Оля посмотрела на него в ответ таким взглядом, словно в её сознании боролись между собой одновременно и сомнение, и желание искренне довериться Стрельцову.

– Не бойся. Всё будет хорошо. Ты спаслась и теперь пока что будешь под моим присмотром.

Оля смущенно опустила взгляд. Наступила неловкая пауза, и Максим понял, что надо как-то разрядить обстановку.

– Совсем забыл, – Максим убрал руку с её плеча. – Тебе же родокам надо позвонить. Пойдем, к телефону отведу, заодно с соседкой познакомлю. Ты её не бойся, она может показаться старой грымзой, но на самом деле эта женщина – настоящий божий одуванчик…

***

Сотрудник Управления СЛ Женя Титов, известный под служебным именем Акула, позвонил в дверь своего начальника – полковника Разина. Обычно Женя не приходил к полковнику лично домой. Но срочность дела и новые открывшиеся обстоятельства вынуждали его встретиться с Разиным как можно скорее.

Дверь открылась, и на порог вышел сам полковник в домашней одежде. Выражение его лица говорило о том, что Разин был сейчас крайне недоволен столь внезапным визитом Титова.

– Женя, я же вроде просил тебя: старайся как можно реже приходить ко мне домой, – сразу тихо, но строго отчитал Акулу Разин.

– Простите, Сергей Палыч, – холодным тоном извинился Женя. – Дело очень срочное.

Полковник КГБ осмотрел лестницу на предмет посторонних, а затем устало махнул головой Жене:

– Заходи.

Они прошли в большую комнату квартиры, а затем Разин жестом усадил Акулу за свободный стул.

– По поводу документов «Цвета нации» что-то выяснили? – сразу поинтересовался полковник.

– Нет, – коротко ответил Женя.

– А профессора Гальцева нашли?

– Нет. С этим делом пока совсем глухо.

– Ну и какого тогда черта ты ко мне пришел? – полковник, как обычно, возмущался сдержанно, но тон его был весьма твердым.

Женя вдруг вынул из кармана и положил на стол серебряное кольцо с крупной печатью, на которой был изображен равнолучевой крест с розой посередине, а внизу печати были выгравированы три латинские буквы: «C.R.C.».

Разин молча взял кольцо со стола и начал его внимательно осматривать, не веря своим глазам.

– Не сомневаюсь, что этот символ вам хорошо знаком, – сказал Женя.

– Откуда оно у тебя? – после небольшой паузы хмуро спросил полковник.

– Сергей Палыч, вы что-нибудь слышали про «Петербургский освободительный фронт»?

– ПОФ? Слышал немного. Буквально на днях объявились в городе. Во втором управлении ими уже занимаются. Даже прозвище им там дали – ПОФигисты. Но данных про этих пофигистов пока никаких толком нет.