© Юрий Иванович Прокопенко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Три брата с Арбата

Среди множества переулков Арбата, где происходили основные события, изложенные в повести, был Сивцев-Вражек. Рассказывают, что когда-то на его месте был неглубокий овражек, на дне которого протекала речка Сивка. Отсюда и название переулка. Сивцев-Вражек самый длинный переулок Арбата. По своей протяженности он лишь немногим уступает самому Арбату. Начинается этот переулок от середины Гоголевского бульвара, идет параллельно Арбату и заканчивается, упираясь в улицу Веснина, которая поддерживает со спины величественное здание МИД СССР. Своим фасадом эта сталинская высотка выходит на Смоленскую площадь и выглядит весьма парадно. Здесь всегда людно, даже вечерами, когда деловые люди сменяются шумливой молодежью. В выходные дни, особенно в солнечную погоду, у подножия этого величественного здания играли в свои детские игры дети Арбата.

Если посмотреть на Сивцев-Вражек с высоты птичьего полета, то его можно сравнить с ветвистым деревом, от ствола которого отходят большие и малые ветви. Это и есть переулки Арбата, различающиеся по размерам, но близкие друг другу по названиям и по своей сути: Большой и Малый Афанасьевкой, Большой и Малый Власьевский, Староконюшенный и Калошин, даже Зачатьевский переулок. Был здесь и Плотников и Кривоарбатский переулок, как-бы нарочно притулившийся к последнему и выходящему своим другим концом прямо на Арбат, к самому театру имени Вахтангова. В этой богатой сети переулков удачно расположились четыре школы и три кинотеатра, военная прокуратура и народный суд. Небольшая действующая церквушка и ломбард. Здесь жили коренные москвичи и те, что не так давно приехали сюда из других районов Москвы или Подмосковья или совсем из отдаленных мест Союза. Они все неплохо ладили между собой, а некоторые даже дружили. Здесь завязывались любовные романы и создавались семьи.

Теперь немного о времени, когда происходили события, описываемые в повести. Нередко это время называют «Хрущевской оттепелью». Это так, потому что правил страной в ту пору Хрущев, а оттепель или весна произошли от своей очередности, происшедшей вслед за строгими и суровыми временами правления «вождя всех народов» Сталина. Вслед за 20-м съездом Партии, на котором Хрущев выступил с обличающим культ личности докладом, стали меняться приоритеты и ориентиры. Советская власть оставалась по-прежнему, но ветер перемен все чаще стал приносить видимые и ощутимые народом новые дуновения. Таким был международный фестиваль молодежи и студентов, раскинувшийся на улицах, бульварах и площадях Москвы в 1957 году. С этим грандиозным событием в жизни нашей страны были связаны многие последующие веяния, как в образе жизни москвичей, так и в культурной жизни. Новые художественные фильмы и среди них «Карнавальная ночь», выставки картин и в том числе художников «абстракционистов», выставка американских автомобилей, изменившая наши представления о том, каким должен быть легковой автомобиль, например, «импала» фирмы Шевроле, и многое другое, что, конечно же, не могло не радовать рядовых москвичей, особенно московскую молодежь. Наконец, началось масштабное строительство жилых домов, предназначенных для расселения семей, все еще проживавших в подвалах, полуподвалах и коммунальных квартирах.

Определившись, таким образом, в месте и времени действия наших героев, вернемся и к ним самим. В молодежной среде определенно были лидеры. Так в конце пятидесятых годов в переулках Арбата большую популярность приобрели три брата Белецкие. Большинство окружавших их девчонок и незамужних молодых женщин, отдавали должное, прежде всего, их красивой внешности и тому значимому обстоятельству, что многие из них хотели бы познакомиться с братьями поближе или стать друзьями. Иметь этих братьев в числе своих знакомых было весьма престижно.

Жили три брата в одном из самых больших и известных домов Сивцев-Вражека. Когда-то здесь селились высшие офицеры Красной Армии. Сейчас в нем жил разный народ, офицеров осталось немного. В их числе был и полковник Белецкий Павел Иванович со своей семьей: женой, Ольгой Григорьевной, дочкой Светланой и тремя сыновьями Олегом, Игорем и Иваном. Жили они в коммунальной квартире, где еще проживали семьи двух полковников. Каких-либо конфликтов между соседями не возникало. Мужья исправно служили в Советской Армии, офицерские жены, как и полагалось тогда, нигде не работали. У Егоровых был сын и дочка Юля, симпатичная девочка, за которой безуспешно ухаживали парни, ее соседи. Они недавно вернулись из долгосрочной командировки в Данию, где полковник Егоров служил военным атташе. У Локтевых был сын Альберт и маленькая девочка-дошкольница Людочка. Вот в таком составе проживали в офицерском доме эти три семьи.

Олег Белецкий был старшим сыном. Он рос физически крепким юношей, обладал пытливым характером и рядом индивидуальностей, которые по молодости не давали спокойствия его родителям. Олег в детстве сильно болел, и мать боялась, что он может умереть. Но умер тогда младший брат Ивана – Витя. Олег продолжал жить и рос он крепким мальчиком с развитой мускулатурой. Учеба ему давалась легко, но характер у него был не простой, можно сказать бунтарский. Еще в возрасте тринадцати лет, когда Белецкие жили на «военной базе» под Москвой, где отец, подполковник, был большим начальником, Олег собрал ватагу себе подобных ребят. Они соорудил плот, на котором все перебирались на остров по названию Буян, стоящий посредине небольшого озера. Надо сказать, что база эта была обнесена высоким забором с колючей проволокой и с четырех ее сторон стояли вышки, на вышках несли караул вооруженные солдаты. Так что вся территория хорошо просматривалась. Что делали ребята на этом островке с небольшим шалашом, никто не знал. Как выяснилось позже, в этом шалаше была найдена литература на русском и немецком языках, рассказывающая о порядках в немецкой армии, вооружении, уставе и прочих вещах, которых не следовало знать подросткам спустя три года по окончании войны. Все эти книги он стащил у отца из его тумбочки. И когда отцу доложили об этом, он имел серьезный разговор с Олегом.

– Понимаешь ли ты, что мы воевали с Германией и много наших людей погибли от рук фашистских солдат и замучены фашистами в концентрационных лагерях. И я там воевал. Имею ордена и медали. Ты должен гордиться нашей армией и страной и нашим народом, а не изучать литературу о фашистской армии. Скажи мне, зачем ты это делал?

– Все, что ты говоришь, это верно, папа. Но ведь правда и то, что у немцев была сильнейшая в мире армия, что они завоевали почти всю Европу и дошли до Москвы и Сталинграда. У них были сильные генералы, которые умели побеждать. И фюрер их был наверно сильный человек, раз сумел подчинить себе всех этих генералов и всю армию. Почему нельзя говорить об этом открыто?

– Так ты восхваляешь фюрера, этого психопата и мерзавца? Может быть, ты еще скажешь «хайль»?

И Олег сказал «да». Отец взбесился от непослушания сына, схватил его за волосы, открыл крышку погреба и толкнул его туда. В погребе было сыро и холодно, там хранилась картошка и солонина. Мать кинулась на помощь Олегу, своему любимцу, и набросилась на отца. В общем, разгорелся настоящий скандал. Мать кричала, что он еще глупый ребенок, что все это детские игры и надо убеждать его, воспитывать, а не бросать его в погреб как врага народа. Отец некоторое время попыхтел, потом поднял крышку погреба и сказал: «Выходи, но чтобы этого больше не было!». И с диким ревом на поверхности пола появилась голова Олега. Он естественно перепугался, что его могут оставить в погребе надолго и теперь, оказавшись на свободе, он громко плакал, а мать его утешала, прижимала его голову к своей груди. Отец плюнул на пол, чертыхнулся и вышел из дома.

На следующий день солдаты разорили шалаш на острове, разломали плот, а отец, на всякий случай забрал хранившиеся у него в тумбочке два пистолета и патроны к ним и унес их куда-то. Инцидент был исчерпан.

Но бунтарский характер Олега продолжал себя показывать. Это уже случилось, когда Белецкие жили на Сивцев-Вражеке, а Олег учился в девятом классе. Получив паспорт, он почувствовал себя достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы не подчиняться требованиям школы. Олег отрастил длинные волосы «а-ля Тарзан» и завел усы в виде тонкого шнурка над верхней губой. Парень он был и без того достаточно красивый, хорошо сложенный, особенно нравились девочкам его карие глаза с поволокой. Все это придавало ему уверенности в себе. И когда директор школы вызывал его и предложил ему изменить внешность, в частности, сбрить усы, подстричь волосы как у всех советских юношей, не носить такой яркий галстук и больше внимания уделять учебе, а не своей внешности и девочкам, Олег обиделся. Он ответил директору, что он уже взрослый, имеет паспорт, что он гражданин Советского Союза и свободный человек и вправе иметь такую внешность, какую считает нужным. При этом он указал на портрет Сталина, висевший над головой директора, и сказал: «Вождь тоже носит усы». Ну что мог на это ответить директор школы. Олег не был комсомольцем, поэтому не подлежал комсомольским разборкам. Не помогли увещевания отца, что у него из-за Олега неприятности на службе. Ну как он может быть политработником в армии, воспитывать солдат и офицеров, когда он не может вразумить и воспитать своего собственного сына? Мать на этот раз не заступалась за него. Она молчала, хотя и переживала за судьбу ее любимца. В итоге: Олега исключили из школы, и он остался недоучкой на уровне девятого класса.

Пол – года он провалялся на диване, потом лето провел в Полтаве, где семья Белецких проводила лето каждый год. Там увлекся соседской девушкой, которую звали Нина. Она была очень хорошенькой: невысокого роста, с хорошо сложенной для ее лет фигуркой, со светлыми пышными волосами, большими голубыми глазами, небольшим точеным носиком и алыми губками. Ну как можно было устоять перед такой красавицей. Вдобавок ко всему у нее был чудесный и сильный голос и, когда она порой вечерам пела украинские песни, эту песню слышала за пару кварталов от ее дома мать Олега и восхищалась ею. Нина была сирота, жила у тети с дядей, и это обстоятельство также облегчало решение вопроса о женитьбе. Тем более что молодые люди уже успели согрешить, полюбив друг друга. При таких обстоятельствах, разъясняла мать Олегу, он просто обязан был жениться. А Олег вовсе не был против. На Украине в ту пору можно было заключать браки с шестнадцати лет. Там же в Полтаве сыграли свадьбу, а жить молодые поехали в Москву, то есть в ту квартиру, где жила семья Белецких. Одну из комнат перегородили, и там поселили молодых. «Ну что ж: в тесноте, да не в обиде, было бы счастье», – так рассуждала Ольга Григорьевна. Однако с деньгами становилось все труднее. Отец хоть и был полковником, и оклад его был немаленький, но и семья была большой. И «медовый месяц» для Олега скоро закончился. После небольших поисков работы, он устроился на ЗИЛ, на конвейер, сварщиком, где с помощью автомата варили кабины для грузовиков. Работа была физически тяжелой, нравственно убогой, и это не могло не сказаться на семейной жизни Олега. К жене он потерял всякий интерес. Нина была девочка умная, все поняла, собрала вещи и уехала в Полтаву к тете. Олег продолжал работать на ЗИЛе до лета За это время он успел окончить школу рабочей молодежи и с помощью отца устроился корректором в издательстве. В армию его не взяли по состоянию здоровья: у него была найдена гипертоническая болезнь. Как он сам объяснял: это все от работы на ЗИЛе. Потом у него появилась новая страсть – философия. Он изучил множество философских книг, познал основы материализма и идеализма и остановился на осмысливании ключевых понятий философии и мироздания: пространства, материи и времени.

К тому времени, о котором идет речь в нашем повествовании, Олегу было далеко за двадцать. Он был физически здоровым парнем, жизнерадостным, с красивым лицом и большими карими глазами. Широкие плечи, развитый торс и объемные рельефные бицепсы выдавали в нем молодого человека физически сильного и уверенного в своем превосходстве над многими своими сверстниками. Эта уверенность в себе достаточно навредила ему в его карьере. Ему бы сейчас уже заканчивать учебу в каком-либо институте, но он не выбрал для себя ничего подходящего, полагая, что его знания и без того достаточно велики. Может быть, это и было так, но, не имея диплома, он не мог получить приличную должность, и потому пока продолжал работать корректором в том же издательстве.

Средний брат, Игорь, тоже был весьма своеобразной фигурой. Высокий, стройный и худощавый, с изящным профилем и карими глазами, он любил во всем порядок и красоту. Он мог подолгу возиться со своими «мокасинами», наводя на них блеск, и тщательно завязывать галстук на туго накрахмаленном белом воротничке, без конца поправляя свою красивую прическу перед зеркалом. Игорь нередко пользовался различными кремами для лица и волос. Да, он нравился многим девушкам в переулках Арбата, в школе, где он учился, и далеко за ее пределами. Пользовался ли он своим успехом в «корыстных» любовных целях, оставалось загадкой. Он обладал скрытным характером, не подпускал на близкое расстояние к себе ни одного из братьев и потому его возможные похождения, как правило, оставались тайной для семьи.

Все было бы хорошо, если бы не хронические проблемы с учебой в школе. Он не особо стремился к знаниям и не усердствовал за учебниками. В результате Игорь дважды оставался на второй год и к окончанию десятого класса пришел лишь к девятнадцати годам. Осенью его ждала служба в армии, а уровень полученных в школе знаний, не оставлял никаких шансов на поступление в институт и получение соответствующей отсрочки. Да Игорь, похоже, к этому и не стремился. Скорее всего, ему хотелось получить продолжительный и устойчивый отдых от каких-либо занятий. Поэтому он спокойно ожидал срока своего призыва в армию.