Отзывы на книгу «Совдетство. Книга о светлом прошлом»

Мне в моём детстве было хорошо.
Собственно как и автору этой книги.
Именно поэтому она получилась милой и светлой.
Ведь наисана сердцем, с любовью к чудесному времени жизни.

Сразу отвечу тем, кто гневно восклицает: разве ЭТО детство можно назвать счастливым?
Да, можно и нужно.
Другого автор не знал и не видел.
Поэтому всё происходящее воспринимал естественно.
Сравнить было не с чем, разве что с рассказами родителей и бабушки.
Но там было ещё хуже - после революции или войны, сами понимаете.
И автор в том своём, не идеальном по нынешнем временам мире, действительно был счастлив.

Да, сейчас всё по другому.
Но, уверяю, через 50-60 лет всё опять значительно изменится.
И, читая о нынешнем детстве, молодёжь будущего тоже скептически скажет: и ЭТО вы считали счастливым?
Скажу больше: в доисторические времена, без игрушек и с костром в пещере - и те дети тоже были по своему счастливы. И также были позже те, кто осуждал вождя их плеимени за неправильную охоту на мамонтов.

Вернемся к книге.
По времени действие происходит в течении пары дней.
Между приездом Юры из лагеря и его отъездом на море.
За это время нужно было обновить одежду из которой вырос, подстричься, навестить родственников, поискать оставшихся в городе друзей.
Параллельно с этим Юра вспоминает эпизоды из своей жизни в школе и играх с друзьями,общается с родителями и соседями.
Ходит по улицам, которые сейчас уже поменяли названия, ездит на транспорте.
Ничего особенного, просто жизнь.
Но она во многом отличается от нашей современной.

Следуя за мальчиком по улицам мы увидим Москву 1968 года.
Узнаем как здесь в парикмахерских и у зубного врача, чем можно заменить монетки в телефонных будках на улицах.
Посетим центральный Детский Мир на Лубянке.
Вот это был магазин! Хорошо его помню.
То что сейчас - жалкое подобие, хоть и более современный.
В том была непередаваемая атмосфера детства с первого до последнего этажа.
А какое там было мороженое!

Так не отвлекаемся, зайдём с Юрой в метро и узнаем подробности о первых турнекетах, которые детей воспринимали как неоплаченный багаж.
Да и они оказывается были там не всегда.
Проедем в трамвае и посмотрим как там покупали билеты: опустить монетку, открутить билетную ленту, оторвать. Если необходимо собрать сдачу у других пассажиров просьбой: "не опускать ".
Тоже помню это, хоть моё детство и позже прошло.
Такие моменты вызывают ностальгию и чувство узнавания.
Было приятно их вспомнить.
И ещё много подобных бытовых мелочей встретятся в книге.
Об изображениях на советских купюрах, о птичьем рынке, об аквариумах. марках, книгах.
О конструкторах, и это вам не Лего, где всё идеально подходит и досконально расписано на схемах.
О подарках с Кремлевской ёлке и о шапочках из газет.
О том что можно было купить на один рубль.

Для любителей аудио- книга прекрасно озвучена.
Голос, интонации, акценты - всё идеально подходит.

С творчеством Юрия Полякова я знакомлюсь впервые, хотя уже давно присматриваюсь к нему. Все не мог определится с какой книги начать. Ну а в итоге, выбирать и не пришлось, толчком к знакомству послужил совет во флешмобе "Осенний туесок книжных советов".
Что бы в двух словах рассказать о чем книга, я прибегну к словам автора, которые он написал в начале книги.

"От чтения некоторых текстов остается ощущение, что будущие литераторы выросли в стране, где их мучали, тиранили, терзали, унижали, пытая мраком безысходного оптимизма, глумливо бодрыми пионерскими песнями, сбалансированным питанием и насильственным летним отдыхом. Оказывается, во дворе их нещадно лупили за вдумчивый вид или затейливую фамилию. Наверное, родившись чернокожими работягами в колониальном Конго, эти авторы были бы намного счастливее…"

Читая все это, Поляков решил поделиться своими воспоминаниями о советском детстве, которое по его мнению не настолько мрачное.
Автор интересно построил повествование, он описывает небольшой промежуток времени из жизни, но в то же время, благодаря воспоминаниям, он рассказывает нам о многом.
Очень добрая, веселая и интересная книга, в которой автор пускает нас в закутки своего прошлого.
Книга вызывает ностальгию. Я конечно не жил в те времена (родился я в 1990 году), но читая книгу вспоминал какие то ситуации из своего детства.
У книги уже вышло продолжение Юрий Поляков - Совдетство 2. Пионерская ночь , которое я обязательно прочитаю.

"Слышу голос из прекрасного далёка,
Голос утренний в серебряной росе.
Слышу голос, и манящая дорога,
Кружит голову, как в детстве карусель."
Е.Крылатов, Ю.Энтин

Заглавием для отзыва я взяла текст из авторского вступления. Заставляет задуматься в какой-то степени, никогда с этой точки зрения не приглядывалась... А сама книга вполне может вызвать двойственные чувства: для нас, советских, кто уже в сознательном возрасте, пусть и детьми, жили в СССР, - это картинки из реальной жизни, настоящие воспоминания детства, для более молодых - возможный шок от этих реальных ситуаций. Ну, к примеру, от детских дворовых "развлечений", включающих поджигание тополиного пуха, изготовление шпаг, по возможности острых, шатание без взрослых по Москве (или по любому другому городу).

Само советское детство ни у кого не было безоблачным, как и у героя книги Юры Полуякова. Конечно же, были неприятности, расстройства, заболевания, запреты - а скажите, сейчас у детей детство розовое-розовое? Зато как просто было родителям сделать ребёнку приятное - купил необыкновенное мороженое, которое только в "Детском мире" продаётся, и пацан, доживший до седин, об этом помнит))).

А неприятности могли быть такого рода: все люди как люди, одеты просто, многие в подштопанную одёжку, а тебе мама буквально волшебным образом накупила кучу обновок, да в таком виде на улицу отправила.

– Померь, Юра! Все девчонки твои будут.
Я снова пошел в кабинку, сердито думая о том, зачем мне «все девчонки» и что я буду делать с ними, если с одной Шурой Казаковой уже запутался: она то хохочет, то плачет, то дает ни с того ни с сего пощечину… Рубашка была впору, но в сочетании с курткой и штанами превратила меня в окончательного Дуремара.

И вот идёшь ты эдаким Дуремаром, страдая по своим старым техасам с заплатками во всех местах, и даже сомневаешься, хорошо ли будет, если вдруг сейчас встретишь одноклассницу Шуру.

Я влюбился в Шуру Казакову за то, что она одновременно похожа и на Миледи, и на Констанцию Бонасье из «Трех мушкетеров», хотя если бы Шура не была на них похожа, я бы все равно влюбился…

Первая любовь, начавшаяся в начальной школе, дожила вместе с Юрой до его почтенных почти 13-ти лет. Храбрый пацан, он открыто дружит с девочкой)).

А дружить с девочкой – совсем не то, что с мальчиком, например, с Петькой Кузнецовым. Одно от другого отличается как урок ритмики от урока физкультуры. В тебе что-то меняется, что-то раскрасавливается…

Юра - совершенно обыкновенный ребёнок, вместе с друзьями играет в стандартные игры, часто навеянные кинопремьерами. Может, его немного отличает от других внимание к некоторым деталям, какие редко интересуют детей (даже современных). Вот пример:

Мы как раз играли в мушкетеров, и нам страшно не хватало для достоверности «пистолей», которыми буквально швырялись все: и король, и кардинал, и мушкетеры, и гвардейцы, причем целыми кожаными мешками. Мол, получите, любезнейший, и избавьте меня от благодарностей! Я вот дожил почти до тринадцати лет и еще ни разу не видел, чтобы кто-то, расплачиваясь в магазине, метнул на прилавок бумажник или портмоне, мол, сдачи не надо! Широко жили во времена Людовика Тринадцатого!

И к языку он тоже внимателен, его интересуют многие выражения и непонятные слова. Иногда он делает просто уморительные выводы из объяснений:

Фамилия у нее – Ерховская, но за глаза все зовут ее Иерихонской. Прозвище придумал наш остроумный математик Ананий Моисеевич. У древних евреев, оказывается, имелась длинная труба, вроде огромного рупора, рявкнешь в нее – и стены города разваливаются. Странно, что, обладая таким оружием, они не завоевали тогда всю Ойкумену. Видно, тоже были миролюбивыми людьми доброй воли, как и мы в СССР.

А вообще взрослые страдают отсутствием логики, в понимании Юры. То хлебом не корми - дай что-нибудь объяснить, а то спросишь, что это за вторая птичья болезнь: про "перепел"-то понятно, похмелье, значит, а что за "три пера"? - так они молчат, как воды в рот набрали.

Тяжело детям с нами, взрослыми)). И всегда так было, и всегда так будет. Буквально, как у Юры:

Промаявшись на белом свете без малого тринадцать лет, я пришел к выводу: «предков» нельзя приучать к хорошим оценкам, иначе они превращаются в вымогателей пятерок! Еще немного – и тебя без золотой медали в родной дом не пустят!

Почти что случай из моего советского детства))).

Моё детство прошло в Советском Союзе, и я даже успела побывать октябрёнком и съездить в пионерский лагерь. Вступить в стройные пионерские ряды помешала Перестройка, хотя не могу сказать, что мне этого очень уж хотелось.

Первая часть трилогии охватывает совсем небольшой отрезок времени, буквально несколько дней августа 1968-го года. Двенадцатилетней Юрка Полуяков только что вернулся из пионерского лагеря и через два дня должен поехать на Чёрное море в Новый Афон. За несколько дней, проведённых дома в Москве, Юрка должен успеть постричься, съездить на Птичий рынок, купить новую одежду (а заодно и школьную форму), найти недорогую маску и ласты и сделать ещё кучу важных дел.

Вместе с Юркой мы побываем в легендарном "Детском мире", ради поездки в который можно безропотно съесть кастрюлю манной каши, подмести пол и вынести помойное ведро; спустимся в метро, где экспериментальные турникеты иногда принимают детей за посторонние предметы, вроде неоплаченного багажа, а иногда больно бьют в живот или по рёбрам; доедем на трамвае через Таганку на Птичий рынок, где можно найти любых представителей мировой флоры, включая красных тропических тритонов и золотистых вуалехвостов; и сходим подстричься в детскую парикмахерскую в Малом Гавриковом переулке, где за двадцать копеек можно обзавестись модным "полубоксом" и удушливым одеколонным облаком.

Юрка познакомит нас со своей мамой Лидой, которая при всей своей жизненной растерянности обладает недюжиными организационными способностями; папой Тимофеичем, добрым, но не скупящимся на ласковые отцовские подзатыльники; и младшим братом-вредителем Сашкой. Мы познакомимся со всеми соседями Юрки по заводскому общежитию Маргаринового завода; со его многочисленными друзьями и с одноклассницей Шурой Казаковой, одновременно похожей и на Миледи, и на Констанцию Бонасье из «Трех мушкетеров». Хотя если бы Шура не была на них похожа, Юрка всё равно бы в неё влюбился.

В тёплых и светлых воспоминаниях Юрки нет какой-то логической последовательности. Они резво, как сам Юрка, бегут по страницам книги, создавая неповторимую атмосферу его двенадцатилетнего летнего детства.

???
Раньше мне казалось, что подобные книги-воспоминания - очень хорошая идея, которая обещает уютное и ностальгирующее чтение. Просто, наверное, мне (даже немного необъяснимо) зашла Наринэ Абгарян - Манюня , но все остальное и подобное, что я читала...
Прям не знаю. Такое ощущение, что запечатление с советской эпохой у меня скорее фантомное, родившееся от сочных рассказов родных. Ну совсем же не моя эпоха, не моя органика, не моя эстетика... И как-то это формула, на которую напирает автор "У нас же все было одинаковое, общее" - не очень на мне и сработала.
С порога мне был понятен тот дисклеймер, который в предисловии заряжает автор. Мол, если не нравится советская эпоха - да и любая другая не нравится. Да дело тут не особо в эпохе - к советской я отношусь нейтрально, даже с пиететом. Сюда скорее я шла за воспоминаниями о Детстве - заповедном, незамутненном, хрустальном. Можно ли так сказать об этой книге?
Точнее сказать, что детство у Юрия было - обычное. В общежитии завода в Москве, которая, как и вся страна, строила коммунизм (чтобы к 80му году его построить). Родители работают. Старший брат... Младший брат...
Вот полное ощущение, что тебя притащили в гости к малознакомым людям, а там усадили на диван и вывалили на колени семейные альбомы. Вот это бабушка Аня, вот тетя Клава, дедушка пропал на войне... Прям не знаю, что я могу разделить с автором - наверное, только любовь к чтению и "Библиотеке приключений". Не спорю, что в детстве и пломбир был невероятно вкусный, да даже хлеб с сахаром, и вообще все, что готовила бабушка. Но не было в моем детстве ни кремлевского пломбира, ни Москвы с ее Ильинкой или Ленивкой, не было игр в мушкетеров и самодельных сабель...
Такое ощущение, что автору этой книгой, как тонкой стрелой, нужно было очень точно попасть в центр ностальгии. Но по мне выстрел вышел мимо цели, и максимум мне было - вежливо интересно. Да, советское детство - насыщенное, радостное, искрящееся. Удивляешься, какие советские пацаны были рукастые и изобретательные: хочешь игрушку - вертись. Рисунки в книге еще ничего, но не скажу, что написано прям уж так увлекательно. Не особо и насыщенно событиями - а последние страниц 50-100 вообще описывают один день, который автор растягивал, как мог, чтобы дотянуть до второго тома. Могу сказать только, что из книги я вынесла два момента. Первый - детский взгляд на родителей, который автор передал, не интерпретируя. Взрослым мозгом понимаешь, что все это значило - но автор выбрал не обсуждать, хоть и называет родителей Лида и Тимофеич. Ну и - дети все понимают. Вот это убеждение, что там маленький несмышленыш поймет, когда тащат - в раздевалки, души, туалеты, бани...
Просто воспоминания автора, которые я не могу разделить и не могу восхититься. Кусочек детства, законсервированный в книгу - не для читателя, для себя. Читатель тут немного даже лишний. Кому книга способна попасть в центр ностальгии - смело подставляйте свое сердце и наслаждайтесь воспоминаниями. Себя к таковым причислить не могу.